«Самый завидный и скрытный бизнесмен Тимур Кадыров объявил о скорой свадьбе…»
Глава 28
Эмма
«Личная жизнь Тимура Кадырова долгое время оставалась самой страшной тайной для всех. Но вот сейчас он приоткрыл завесу: известный олигарх женится, и его избранницей стала Айлин Айдарова, дочь известного магната Ильшата Айдарова. Что это: любовь, которую молодые люди смогли пронести через годы или просто выгодное слияние капиталов?»..
Строчки статьи расплываются, к горлу подкатывает тошнота. Терпеть становится невозможно, и я пулей вылетаю из кабинета, и едва успеваю добежать до туалета, как меня выворачивает наизнанку. А потом еще раз. И еще.
Кадыров украл у меня не только сердце, но и всякие силы, чтобы встать и вернуться в кабинет. Голова нещадно кружится, и попытка подняться на ноги заканчивается провалом: меня ведет в сторону, и я снова падаю на пол туалета. Из последних сил я цепляюсь за раковину и все же принимаю вертикальное положение, чтобы умыть лицо.
Ополаскиваю его холодной водой, смывая остатки макияжа, и смотрю на себя в зеркало. Краше в гроб кладут: глаза красные и опухшие, лицо как-то резко осунулось, под глазами круги, а в глазах — пустота и безнадежность.
— Чем я это заслужила, Тимур? — шепотом в пустоту, ни к кому не обращаясь. Просто, чтобы выплеснуть боль внутри. Потому что ее так много, что, кажется, она меня сожрет и толкнет в бездну, из которой не выбраться. — За что так жестоко? За то, что любила?
Меня снова выворачивает до рези в животе. Наверно еще долго мой организм будет так реагировать на Тимура Кадырова. На того, кто сломал меня. Кто приручил, а потом выбросил на обочину, потому что у него там «слияние капиталов» и «любовь, которую перенесли сквозь года» с девушкой, которая ему «никто» и которая «сама решила, что у них отношения». А по факту он собирается на ней жениться, в то время как говорил мне, что я — его женщина. Может, он сказал эти слова, потому что я так желала их услышать, и это читалось в моих глазах? Только для того, чтобы затащить меня в постель? Но ведь Тимур не такой…
А вот статья в интернет — издании утверждает обратное.
Дверь с треском распахивается, и на пороге стоит взволнованный, бледный и взбешенный донельзя Роберт.
— Что?! — подлетает ко мне и падает на колени. — Говори, что? Где болит? Эмма, не молчи! Я вызываю «скорую»!
— Все нормально, Роб, — выдавливаю улыбку и кладу ладонь сверху на его пальцы, сжимающие мобильный. — Просто вчера заказала пиццу после работы, представляешь, что-то с ней было не то…Думала, с утра легче станет, но нет, опять накрыло.
Моя улыбка, как пластмассовая. Такая же неестественная и холодная. Уверена, она приклеилась ко мне надолго, если не навсегда. Потому что я не знаю, как не то, что улыбаться после такого людям, но и доверять.
— Бл**ь!!! Я эту мразь в асфальт закатаю! — Роберт чувствует меня, как никто другой. Всегда так было. И мою ложь распознает на раз-два. И прекрасно понимает, что причина моего состояния — его лучший друг — Тимур Кадыров.
Я мертвой хваткой вцепляюсь в запястье Роба, не позволяя ему набрать Тимура. Не хочу выглядеть еще более жалкой в его глазах. Не хочу вмешивать в эту историю кого бы то ни было. С меня достаточно унижений.
— Не надо, прошу. Это ничего не решит, Роберт. Насильно мил не будешь, ты же прекрасно это знаешь.
— Он…
— Хватит, пожалуйста! Я не хочу. Просто помоги мне подняться и дойти до кабинета. Я действительно себя неважно чувствую.
— Ты очень бледная, и у тебя нездоровый вид. Собирайся и езжай домой. Не хватало, чтобы ты упала в обморок. Отлежись, приведи себя в чувство. Не стоит он того, Эмма, ты слышишь меня?
— Да, спасибо, Роб. Я так и сделаю, — все с той же фальшивой улыбкой благодарю брата, который помог мне дойти до кабинета и сесть в кресло. Заверяю, что сейчас выключу компьютер и поеду домой на такси.
Роберт, смерив меня напоследок внимательным взглядом, выходит, а я перевожу глаза на экран, и снова натыкаюсь на счастливо улыбающегося Тимура.
Я не верю!
Он не мог.
Не после «ты — моя женщина, Эмма».
Потому что… это же Кадыров! Серьезный, строгий, властный и справедливый. Так подло поступать, это скорее в духе Глеба, но никак не Тимура. Он бы сказал все в лицо.
Мне надо его увидеть. Прямо сейчас!
Он же хотел со мной поговорить. Вот пусть разговор и случится чуть раньше. Хочу увидеть его глаза. И пусть скажет мне все в лицо. Пусть скажет, что все, что только начало зарождаться между нами, чувства, химия — все было ложью и вымыслом.
Торопливо хватаю сумочку и ключи от машины и выбегаю из офиса, не глядя по сторонам. Запрыгиваю в автомобиль и резко стартую с места, что мне совсем не свойственно.
Да, это похоже на мазохизм. Да, я противоречу сама себе. Да, это унижение — требовать ответов от человека, который своим поведением, а вернее, игнором, показал свое отношение ко мне.
Но я хочу услышать правду именно от него. Чтобы потом не терзаться, что могла что-то изменить, но ничего не предприняла.
Перед глазами вновь всплывает чертово фото, и глаза застилает пеленой, накатывает тошнота. Быстро смаргиваю, но и этой доли секунды хватает, чтобы случилось непоправимое.
Я не замечаю, как внедорожник, несущийся по встречной полосе, теряет управление и вылетает на мою полосу, сталкиваясь с моей машиной практически лоб в лоб. Удар, лязг металла, адская боль в груди и голове, звон битого стекла, осколки, впивающиеся в кожу, тошнотворный запах крови. Перед глазами — укоризненный взгляд Тимура, и наконец темнота забирает меня под свое спасительное крыло…
Глава 29
Эмма
Я не хочу просыпаться. Но настырный голос из реальности не дает мне спокойно сорваться в бездну.
— Давай, девочка, очнись. Ты слышишь меня?
Очень хочу сказать, чтобы оставила меня в покое, но язык, как и все тело, не слушается меня, и выходит только мычание.
— Сейчас врача позову, потерпи, девочка!
Вместе с сознанием ко мне возвращаются воспоминания. Чертово фото Тимура с другой, кольцо на ее пальце, его отстраненность все эти три недели.
Нет, к черту такую реальность!
Не хочу!
Не надо!
И я уговариваю свое подсознание вернуться обратно еще ненадолго. Туда, где нет боли. Нет предательства и выворачивающих наизнанку эмоций. Там, где спокойно. И нет ЕГО.
В следующий раз я прихожу в себя гораздо легче и могу концентрироваться на предметах. Отмечаю, что за окном уже смеркается, что у меня просторная и удобная одноместная палата, которая больше напоминает гостиничный номер, чем больничную палату.
Поворачиваю голову и натыкаюсь на строгий и изучающий взгляд доктора.
— Очнулись? Как вас зовут?
— Эмма, — мой голос напоминает карканье вороны, и доктор помогает мне приподняться и глотнуть воды.
— Какой сегодня месяц, число, помните?
— Двадцать пятое июня, — слова даются с трудом, в голове все еще сохраняется заторможенность, наверно от препаратов, что мне капают прямо сейчас.
— Вообще-то уже двадцать шестое, — меланхолично отвечает доктор, что-то отмечая у себя в бумагах.
Цепляюсь за ее слова, стараясь сконцентрироваться и очнуться от тумана в голове.
Что она сказала?!
Тем временем врач листает мою карту, внимательно изучая каждый результат многочисленных анализов.
— В целом состояние неплохое, что даже удивительно при таких показателях. Понаблюдаем за вами еще денек, если ухудшений не будет, отправим домой. Чудо, что плод удалось сохранить. Считайте, что в рубашке родились, раз почти не пострадали в такой аварии. Но, мамочка, вам должно быть стыдно! Почему не следите за своим здоровьем? Гемоглобин очень низкий, да и другие показатели тоже по нижней границе нормы! Куда смотрит ваш гинеколог?
Ничего не понимаю. Должно быть, после аварии у меня что-то с головой? Как доктор меня только что назвала? Мамочка? И причем здесь мой гинеколог?
Если только я не…
— Я вас не понимаю, доктор, — голос хрипнет от волнения, пальцы сильнее сжимают простынь и натягивают ее едва ли не до подбородка.
