момент она показалась мне ведьмой или бабой-ягой. Серьёзно, я не шучу. Бледное лицо, черные волосы, ну точно ведьма и смотрит ещё, так злобно.
И прямо сейчас я понял, как она изменилась, подурнела.
Она прошла по кухне, налила себе воды, выпила.
— Я плохая? — резко спросила она.
— Нет, ты не плохая.
— Пристаю к тебе, ругаю.
— Ты — беременна. Это понятно, отражается на твоём настроении.
— Не в этом дело, Данил.
— Ты — уже не такой, как прежде.
— Но и ты другая.
— А может быть я другая, оттого что ты изменился.
— Ты другой, а я хочу того прежнего, которого я полюбила.
— Его больше нет.
— Неужели так будет теперь всегда? Я чувствую себя ненужной.
Я молчал, мне нечего было сказать такого, чтобы не обидеть её. Я держался и тянул. Это давалось нелегко. Потому что мне хотелось, очень хотелось сказать ей, что меня тоже уже давно ничего не устраивает. Что мы вместе только потому что она беременна, и если бы ни это, даже не знаю где бы я был сейчас, и где была бы она. Я хотел сказать, что устал, от её вечного недовольства, её постоянных упрёков и претензий.
Но я промолчал. Просто промолчал. Потому что если я скажу это, всё разрушится, а я этого не хотел.
Глава 36
— Данил, о чём задумался? — услышал я, словно издалека и вздрогнул.
Долгов затушил сигарету в мраморной пепельнице и, скрестив пальцы на столе внимательно на меня посмотрел.
— Давай, рассказывай, я готов часами слушать твои жалобы на семейную жизнь.
— Да Юлька уже достала. Я не думал, что женщина когда беременна, ещё хуже, чем когда не беременная.
— Это жизнь, друг мой. Семейная жизнь. И так до старости, прикинь. Каждое утро пялиться на одну и ту же. И слушать бесконечно, как она выносит тебе мозг. Бр-р-р. Вот поэтому я и не женюсь. Никогда.
Я вздохнул.
— Завидую. А мне всё это уже — во где, — я показал на горло.
— Разбегайтесь.
Так легко он сказал это, что в первый момент я даже представил как это легко. Но потом, я вспомнил про беременность и качнул головой.
— Не могу, она ведь беременна.
— Да, брат, тогда это будет нехорошо. Но потом, ещё хуже. Если ждать пока вырастет ребёнок, сначала в сад, потом до школы, потом окончит школу, потом институт, — он улыбнулся, как будто ему доставляло большое удовольствие надо мной издеваться.
— Всё хватит, я понял. Не будем забегать так далеко.
Он рассмеялся. И тут что-то вспомнил.
— Кстати, не знаю, как и сказать, но у меня в клубе работает твоя эта, как её там зовут, не помню.
— Кто? — не понял я.
— Ну, твоя, типа девушка.
— Таня?
— Не знаю, как её там.
— Таня работает в твоём клубе?
— Именно так. По объявлению пришла, Оксанка приняла её на работу.
Брови мои сдвинулись.
— Я не знал, что она устроилась на работу.
— Видно решила стать самостоятельной. Интересная девчонка. Другие наоборот норовят работу бросить, и на шею сесть. А эта работать пошла. Или может, ты мало денег ей даёшь?
Слова эти заставили кровь мою прилить к щекам и ещё больше нахмуриться.
— Это уже моё дело. Ей просто надоело сидеть в четырех стенах, — я постарался расслабить реакцию. — Надоело сидеть в квартире, смотреть в окна с седьмого этажа.
— Ого, так она живёт в твоей квартире?
— Ну да. Она ведь снимала кровать у какой-то уборщицы.
— Снимала кровать? Даже такое бывает?
— А ты думал, у всех есть деньги снимать квартиру?
— Нет, я так не думал.
Долгов взял следующую сигарету, чиркнул зажигалкой и затянулся.
— А все эти качки, что ходят в качалку, это тебе как?
И действительно, я как-то сразу об этом не подумал. Обо всех тех мужиках, парнях. Что говорить, и сам Догов, это прямая угроза моей спокойной жизни с Татьяной. Я и так в последнее время весь на нервах, а если ещё постоянно думать о том, что происходит в этом клубе.
— Она ведь тебе верна? Не думаю, что она станет обращать внимание на всех этих парней, твоих конкурентов, — он словно пытался меня поддеть.
— Ты должен её уволить! — выпалил я, — Ты должен!
Он посмотрел удивлённо и покачал головой.
— Я не буду этого делать. Человеку нужна работа, почему я должен её увольнять?
Это было уже слишком. Знать, что она работает в тренажерном зале Долгова, это ещё хуже, чем выслушивать по утрам Юльку. Нет, этого нельзя допустить.
— Ты мой друг, или кто?
— То есть, ты не хочешь, чтобы она работала?
— Пусть работает, но только не в твоём клубе.
— Ты мне не доверяешь?
— Извини, но ты уже приставал к ней один раз.
Долгов усмехнулся, глянул в окно. Он ненадолго задумался, потом посмотрел на меня и сказал:
— Тут ты прав.
— В смысле.
— Она — не для тебя.
— Ты сейчас это серьёзно? Хочешь сказать, она — для тебя? Ну, нет, Таньку я тебе не отдам. Даже не проси.
— А я и не прошу. Она сама от тебя уйдёт, ко мне.
— Слушай Саня, мне не нравится этот разговор. Очень не нравится. Я не пойму, почему мы всё время о ней говорим. Давай как-то договоримся. Кажется, этот вопрос мы уже выяснили.
Долгов встал, прошел по кабинету, остановился у окна. Он молчал, и молчание это напрягало.
— Зачем ты это делаешь? — не выдержал я, — Для тебя же это ничего не значит. Она для тебя ничего не значит.
