нескрываемым вызовом. Чёрные глаза блестели от злости.
- Алан? – Генерал был удивлён. Что Дзагоеву делать в обшарпанной общаге?
- Убери руки от моего племянника. – с нажимом приказал Дзагоев, сощурившись. Меня дёрнуло от его слов, не люблю, когда он подчёркивает нашу родственную связь. – Если ещё раз прикоснёшься к нему, придушу собственными руками.
Лицо отца Евы преобразилось, он никогда не мог подумать, что сам Алан Дзагоев окажется моим любимым дядюшкой. Об этом нельзя было узнать из документов, никто не знал этого в городе. Я старательно хранил эту тайну, надеясь, что когда-нибудь жизнь разведёт нас.
- Неожиданно. – проговорил Генерал, отпуская меня и отходя на безопасное расстояние. Если бы я мог сфотографировал бы лицо Генерала, чтобы поставить для себя в рамочку.
- Я узнал, что ты активно интересуешься Адамом и решил лично убедиться, что тобою движет лишь желание узнать его получше, как своего будущего зятя. – дядя уже был осведомлён о моих отношениях с Евой.
- Не буду скрывать, что не хочу видеть свою дочь рядом с твоим племянником. – Генерал говорил уверенно, и в этот момент я его зауважал. Мало кто мог устоять перед напором Дзагоева. Обычно люди начинали при нём копать себе могилу.
- Почему же? – губы Дзагоева скривились в хищной улыбке. – Адам – отличная кандидатура для твоей девочки. Или ты считаешь свою семью лучше моей?
- Не собираюсь с тобой обсуждать будущее своей дочери. – Генерал был непреклонен.
- Алексей. – голос Дзагоева скрежетал. Дядя провёл рукой по волосам, убирая чёлку. В этот момент он очень сильно напоминал мне меня. И от этого стало противно на душе. – Если я ещё раз увижу тебя рядом с Адамом, то не буду больше так любезен. Свои отношения выясняй со своей дочерью, племянника моего не трогай. Если дети хотят жить вместе, пусть живут. Я готов лично предоставить им кров и материальную помощь.
Это был тонкий намёк. Я сжал кулаки, чувствуя, как меня трясёт от злости.
Я не хотел иметь ничего общего с этим человеком, мне ничего не было нужно от него. Его кровавые деньги пусть оставляет себе. Родители уже погибли из-за бабла, я не собирался повторить их участь.
У меня была цель – получить образование и билет в будущее, где нет бандитизма и чёрных схем. Я собирался зарабатывать честным трудом и не иметь ничего общего с криминалом. Я не хотел ничего общего с Аланом Дзагоевым.
Поэтому, когда родители погибли я отказался жить с ним. Чтобы он ни делал, я убегал из дома. Тогда он отправил меня в детский дом, но продолжил приглядывать.
- Алан.
- Иди уже отсюда, мне нужно поговорить с племянником. – даже тут Дзагоев подчёркивал, что всё в городе принадлежит ему. Генерал наступил себе на горло, выругался и пошёл к лестнице. Ему ничего не оставалось как исчезнуть.
Мы с дядей остались вдвоём. Говорить нам было не о чем.
- Решил обзавестись семьёй? – поинтересовался он лениво, подходя ко мне ближе.
- Тебя это не касается. – огрызаюсь, не желая с ним говорить. Видеться с ним у меня не было желания.
- Ты знаешь, что девочки больше всего любят стабильность. С милым рай и в шалаше, как говориться, но хочется кушать и спать в тепле. Ты способен обеспечить красавицу едой и теплом? – спрашивает Дзагоев лениво, давя на больное. – Может быть тебе нужна работа? Более высокооплачиваемая?
- Обойдёмся тем, что у меня есть. – лучше честно работать на шиномонтажке, чем заниматься криминалом за огромные деньги.
- Ну смотри, Адам. Рано или поздно она уйдёт от тебя, потому что у тебя ничего нет. Любовь питается материальными благами.
- Это твоя версия.
- Это истина. – глаза Дзагоева сверкают. – Моя сестра уже ушла в шалаш и чем это всё закончилось?
- Родителей убили из-за тебя. – голос садится от беспомощной злости.
- Их убили из-за того, что твой отец был слабым, Адам. – говорит он и направляется снова в темноту. – Когда-нибудь ты повзрослеешь и посмотришь правде в глаза. И да, не благодари, что в очередной раз спас твою задницу.
Ева.
Жутко неловко у Грома в комнате. Тут пахнет мужчинами. Здесь всё такое тесное и чужое. И Адам сам не свой, темнее тучи. Понимаю сейчас, почему его многие боятся, от него так и исходят разряды дикой злости, они бьют практически физически по нервам.
- Квартира родителей сдаётся, я попрошу квартирантов съехать, чтобы мы могли переехать туда. – говорит Адам, удивляя меня. Выглядит он серьёзным. – Там нет хорошего ремонта, но зато своё жильё и попросторнее чем тут.
В какой раз он удивляет меня?
- Не нужно так переживать, Адам. Я придумаю что-нибудь. – К совместной жизни я не готова. Становится страшно.
- Ещё слово и я выпорю тебя. – предупреждает Гром. – Я провожу тебя в душ, он общий на этаже. Прослежу, чтобы ничего не случилось, а то ты так и притягиваешь неприятности на свою попку. У нас тут, знаешь ли, мало красивых девчонок.
Подчиняюсь, потому что голова не соображает. После виски она ещё и раскалывается. Следую за ним в душ. По пути понимаю, о чём говорил Адам, на их факультете учились в основном парни и на этаже практически не было девушек.
Я на себе то и дело ловила голодные взгляды.
После нашего шикарного дома, в общежитии казалось всё очень печально. Я храбрюсь и стараюсь не показывать смущение, но меня пробирает до основания. Тут много незнакомых людей, которые гуляют из стороны в сторону, смотрят на нас с любопытством, но не подходят. Как и везде, все смотрят на Грома с опаской.
Гром заводит меня в одну из маленьких комнаток, где установлен душ и раковина с туалетом. В уголке стоит вешалка и деревянная лавочка. Тут оказывается достаточно чисто. Адам закрывает дверь на ключ и садится на лавочку.
- Ты останешься тут? – уточняю у Грома, который видимо считает, что я спокойно смогу перед ним раздеться догола.
- Да. – спокойно заявляет он, не понимая, что тут такого. Я показываю ему на душ пальцем в надежде, что он догадается в чём проблема. Перегородка из стекла и он будет видеть абсолютно всё! Это хуже стриптиза.
- Я не смогу принять душ в одежде и раздеться перед тобой тоже. – делаю
