«фи» на мнение слишком совестливой хозяйки, и снова вернулся к тщательному полированию своих бубенчиков.
— А вот это? — уже совсем расстроенно добавила Ольга и, вздохнув добавила: — О себе подумала, а у других жизнь кувырком.
Взяв в руки ручку, Оля задумалась, что надо бы исправить, что натворила, при этом никого не обидев, включая себя.
— Приступим, — пробормотала она себе под нос, склоняясь над дневником. — Для начала — пусть у Максима все наладится и он будет по-настоящему счастлив.
— Пусть его тетушка… — закусив кончик ручки, Оля судорожно придумывала желание для эксцентричной, но по сути доброй женщины. — Пусть у его тетушки исполнится заветное желание.
— Пусть Агата и Никита Андреевич станут добрее и счастливее, — проговаривая вслух, уже смелее выводила она очередное желание и, глянув на чихнувшего кота, терпеливо пояснила: — Ну а что? Они тоже люди.
— Пусть Виктория встретит настоящую и взаимную любовь, — хихикнув, продолжила Оля, не жалея очередное желание для «заклятой» коллеги.
— Пусть баба Клава никогда не будет одинока, — уверенно вывела очередную строчку.
То и дело отвлекаясь на «подумать», в течение нескольких минут Оля исписала пару страниц дневника, стараясь припомнить всех, кого знала, и кого тем или иным образом могла задеть ее «непрушность». Перечитав написанное, удовлетворенно кивнула и принялась уверенно выводить последнее желание.
— Пусть невезение вернется к первоисточнику, — написала она дрожащей рукой и, немного подумав, дополнила: — Хочу научиться с этим жить, никому не вредя.
Дописав последнее желание, Оля решительно захлопнула дневник и отправилась умываться. Пока собиралась на работу, приняла еще одно важное для себя решение, которое решила реализовать прямо сегодня.
На работу шла пешком, мурлыкая под нос знакомую песенку и опасливо глядя по сторонам в ожидании подвоха. Но, как ни старалась, избежать от самой себя очередной подставы Оля так и не смогла.
Подойдя к пешеходному переходу, она споткнулась о небольшую ямку в асфальте и, пытаясь устоять на ногах, нелепо раскинула руки в стороны, тем самым сбив подростка, торопящегося проскочить на желтый цвет светофора, да еще и на велосипеде.
А в следующую секунду мимо ошарашенной Оли и сидящего на асфальте велосипедиста на полной скорости пронесся большой внедорожник.
— Спасибо, — провожая взглядом удаляющийся автомобиль, пролепетал парень и, потирая пострадавшую пятую точку, глянул на Ольгу с благодарностью.
— Разъездились тут… — непонятно кому адресуя свою претензию, проворчала опешившая Оля.
— Я не специально, — смутившись, отозвался паренек, приняв претензию на свой счет, и, подобрав разъехавшиеся конечности и не пострадавший транспорт, повторил: — Спасибо вам.
Проводив прыщавое недоразумение взглядом, Оля, на этот раз вполне довольная своей «непрушностью», улыбнулась и зашагала к ресторану.
Зайдя внутрь, целенаправленно направилась к Виктории, снующей между столиков с немногочисленными посетителями.
— Агату не видела? — спросила Оля у кивнувшей вместо приветствия Виктории.
— Там? — указав взглядом на кухню, отозвалась та, сгружая на поднос грязную посуду.
— Спасибо, — сказала Оля и, вздохнув, направилась на поиски начальницы.
Но, огибая столик, зацепилась сумочкой за стоящий рядом стул. Стул накренился, грозясь упасть на стоящую рядом Викторию, отчего та пошатнулась и опрокинула поднос на сидящего к девушкам спиной посетителя, до этого момента спокойно пьющего свой утренний кофе и читающего газету.
— Ой, извините, — залепетала она.
— Ну что же вы, девушка… — начал оскверненный посетитель и, повернувшись, замер взглядом на лице Виктории, растеряв, похоже, весь гневный запал и словарный запас.
— Я все исправлю, — заливаясь румянцем, пообещала Виктория, аккуратно снимая с широких плеч посетителя остатки глазуньи.
— Не сомневаюсь, — расплылся в улыбке мужчина, еще больше смущая обычно бойкую Викторию.
Глянув на пожирающую друг друга взглядом парочку, Оля только хмыкнула. Агата нашлась на кухне. Восседая на единственном на кухне стуле, начальница потягивала кофе, загадочно улыбаясь чуть припухшими губами.
«Пчела, что ли, укусила?» — подумала Оля, подходя ближе и доставая из сумочки заготовленный листок.
— О, Непруха, привет, — несвойственным ей беззаботным тоном поприветствовала Агата и, взяв протянутый Олей листок, пробежала меняющимся на непонимающий взглядом.
— Заявление. Прошу уволить по собст… — растерянно зачитала вслух содержание и перевела на Олю удивленный взгляд. — Это что?
— Заявление, — сообщила и без того очевидное Ольга.
— Я вижу, что не завещание, — раздраженно хмыкнула Агата, — Но с чего вдруг?
— Так надо, — непонятно отозвалась Ольга, оглядывая вытянувшиеся лица обступивших ее работников кухни, включая Никиту Андреевича.
— Как знаешь, — отозвалась начальница, тут же сообщив: — Только тебе с этим к Максиму Дмитриевичу надо.
— Но вы же… — начала Оля.
— Больше нет, — перебила Агата, следом пояснив: — Его «наказание» отменили. Он у себя, если что…
* * *
С самого утра Максим пребывал в полной растерянности. Если вчерашний армагеддец был обидным, но вполне закономерным, то сегодняшние события напрочь вышибли его из колеи. Даже пообижаться толком не успел…
С утра строгий, но справедливый родитель позвонил и отменил «наказание», сославшись на то, что негоже именитому отпрыску подносы таскать, а он, дескать, как заботливый родитель просто хотел замотивировать вконец распоясавшееся чадо.
А чуть позже явилась отекшая, но позитивно настроенная тетка. Вот и сейчас она восседала на его диване и в его кабинете, рассуждая о его будущем, а Максим, ожидавший нового подвоха, не верил ее словам, то и дело переспрашивая и уточняя.
— Погорячилась я, Максим, — несвойственным ей виноватым тоном говорила тетка. — Вот лежала в больнице и думала, что помру, а ты меня и добрым словом не помянешь.
— Ну что вы, тет…
— Не перебивай, — переходя на властный тон, подняла вверх руку Маргарита Андреевна. — С женитьбой этой. В общем, так, требование я свое отменяю. Понимаю, что притворялся. Только ты присмотрись к Оле.
— Тетя, я…
— Да ты пойми, — вновь перебив опешившего племянника, продолжила тетка. — У меня же одно желание, ой, нет, два. На свадьбе твоей погулять да малыша твоего понянчить, а лучше двух, — подняв вверх два пальца, намекнула тетка.
— Я это…
— Ну
