задумывается, какую боль причиняет любящему его сердцу… Неужели так сложно признаться, что разлюбил и честно, порядочно разойтись?
Я резко повернулась к Артему. Он уже сидел, а не лежал и, глядя на меня, хмурил брови.
Я сложила руки на груди и взглядом показала, что жду ответа.
Через минуту он расслабился, почесал легкую щетину, пробивающуюся сквозь кожу, и сказал:
– Интересная история, познавательная… Только вот далека она от истины.
Боже!
Я закатила глаза, а затем, откинув одеяло, хотела покинуть постель, да и дом этого вруна.
Ну, конечно, а чего я ожидала? Честного признания в измене?
Теперь будет уверять, что Виола мне наврала, он не изменял, она все не так поняла.
Классические ответы предателей.
– Постой, – он мягко потянул меня назад.
– Ну, что еще? Я все поняла. Ты белый и пушистый, это она гулящая мегера.
Он поморщился.
– Может, тебе в это трудно будет поверить, но отчасти ты права.
Нет, ну, надо же?! Совсем совесть потерял.
– Пусти, – я стала вырывать руку. – Никогда не поверю, что Виолетта «ходила налево»!
– Я не про измены сейчас говорю, а про мигеру.
Если бы случайный фотограф, пытающийся поймать настоящие живые эмоции, оказался бы рядом со мной в этот момент, то получил бы весьма ценный кадр.
Мой взгляд выражал что-то типа: «Ты совсем ополоумел? Или, в принципе, не здоров?»
Как у него язык повернулся Виолетту назвать мигерой!
Вот, если бы он меня так назвал, я бы даже не обиделась! Но Виолетту? Этого Божьего одуванчика?
Я тряхнула головой.
Нет! Все это мне порядком надоело!
В очередной раз я попыталась покинуть лежбище этого самца, и в очередной раз моя попытка закончилась провалом.
– Юля, прошу тебя, выслушай вторую версию событий, а потом делай вывод. Ведь в расставании в основном виноваты оба. Мужчина и женщина по-разному смотрят на мир и воспринимают происходящие с ними события. И мы с Виолеттой не исключение.
– Хорошо, – не знаю, почему согласилась, наверное, он просто умел уговаривать.
– Теперь, послушай, мою историю. Виолетта разрабатывала дизайн моего дома, на этом и сошлись. Я словно нашел родственную душу, ведь мы идеально подходили друг другу.
Я кивнула – это точно. Подруга у меня такой же фанатик правильности, как и он.
– Но, это не помогло для того, чтобы «жить долго и счастливо!» Так бывает, – он развел руки в стороны. – В начале отношений искра, конечно, была, но она не разгорелась в костер, и уж тем более в пожар. Мы слишком похожи, и в итоге это и оттолкнуло меня. Плюс ко всему Виолетта, как ты знаешь, очень тонко чувствующая натура. И то, что дело у нас шло к свадьбе, я только сейчас узнал от тебя.
Я недоверчиво посмотрела в глаза Артема.
Нет, вроде бы, не врал.
– По каким признакам, мне интересно, Виола решила, что у нас все шло к свадьбе, не подскажешь? – добавил с прищуром.
Я задумалась.
– Нет, – медленно ответила. – Не подскажу, потому что не спрашивала. Как я могла не доверять подруге?
– А она рассказывала, как я ей сделал предложение?
Я отрицательно покачала головой.
– А это же первое, чем обычно хвастается невеста перед подругами. Разве не так?
Я начинала злиться, ведь меня стали одолевать сомнения в правдивости историй Виолы, а мне очень не хотелось этого.
– Может, просила помочь с организацией свадьбы? Ведь у тебя хорошие связи в городе? – добивал он меня весьма логичными вопросами.
Я поджала губы и покачала головой.
– Тогда с чего она взяла, что дело шло к свадьбе? – повысил он слегка голос.
– Я, я… не знаю… Она просто так сказала, и я не задавала больше вопросов.
Я реально растерялась.
– Юля, ты лучше, чем я знаешь мечтательно-сказочную натуру Виолетты. Поверь мне, ей просто хотелось, чтобы дело шло к свадьбе, и желаемое она выдавала за действительное. Только и всего, – и, не дав мне опомниться, Артем продолжил. – Мало того, я собирался с ней расстаться, но не мог, потому что не понимал, как сделать это так, чтобы не пострадала ее психика… Она, действительно, слишком сильно любила меня…
– И не мог придумать ничего лучше, чем изменить? Чтобы ничего не объяснять? Очень благородно!
– Ты снова делаешь поспешные выводы.
– Ага, конечно, ты будешь оправдывать свою измену, а я свято верить. Ну, давай, рассказывай. Я внимательно слушаю.
Артем вздохнул.
– И хотя ты сейчас иронизируешь, я все же попробую развеять флер идеальности отношений, который создала в своих историях Виолетта. На самом деле, по крайней мере, с моей стороны, все было далеко не радужно. Спустя полгода отношений она постепенно начала перебираться ко мне в дом. Сначала это были ванные принадлежности, а затем, одежда и детали интерьера. Например, вазы, шторы, картины и так далее. Все чаще она оставалась у меня, хотя мы это не обсуждали. Дальше больше, беспочвенная ревность, постоянные звонки во время работы, а затем обиды на то, что я не ответил. Об этом, конечно, она тебе не поведала?
Я покачала головой, а он продолжил:
– Естественно, такое поведение убило всю романтику, и я охладел к ней. Несколько раз пытался поговорить, но она умело уходила от разговоров. Намеков не понимала или делала вид, что не понимает…
– И ты решил ей изменить, – перебила Артема. Жалобы на докучливость Виолетты порядком надоели.
– Какая ты нетерпеливая, Юля. Я хотел по порядку, но тогда перейду к главному. В тот вечер я встречался со своим армейским другом. Мы немного перебрали, точнее, много. Я практически не пью, как ты уже, наверное, заметила, а с ним нельзя не выпивать. В итоге вернулись мы домой под утро с девушкой легкого поведения.
– Вот! Что и требовалось доказать! – я утвердительно кивнула.
– Но, я не спал с ней!
– Ага, – покивала головой. – Ты знаешь, что большинство заключенных тоже «не совершали противоправных
