встрече со мной.
- Скажи, что ты меня не любишь, - попросила я, вновь чувствуя обреченность. Все зря.
- Люблю, - сказал он просто. – Любил все эти годы, - сказал он, как что-то само собой разумеющиеся. Теперь я почувствовала слезы. Облегчение.
- Значит мы справимся, - пообещала я, делая осторожный шаг в его сторону. – Правда-правда, - я заглянула в его глаза. Там была нежность.
- Я не готов вновь расстаться с тобой. Если ты хочешь быть со мной – будь. Будь всегда, без этих истерик и выпадов.
- Давай начнем все с начала, - предложила я. – Забудем все что было тогда, забудем все, что произошло сейчас… просто будем рядом.
- Между нами километры, - предупредил он, делая такой же маленький шаг навстречу.
- Мы разберемся, правда, разберемся, - заверила я, делая еще один шаг.
- Больше никак побегов? Никаких упреков? – Я закивала головой, делая одновременный с ним шаг. Теперь мы стояли очень близко. Я чувствовала жар его тела, но больше всего на свете, мне хотелось просто поцеловать.
Видимо наши желания совпадали, потому что губы встретились на полпути, но не было страсти или похоти, была только безграничная нежность. И любовь, которой мне так не хватало все эти десять лет.
В моей жизни было все: машина, квартир, деньги, связи, хорошая работа, девушка. Было все, но не было ее.
Я не врал, когда говорил, что искал ее во везде, что перерыл всю столицу, прежде чем понять, что можно жить дальше. Можно. А нужно?
Я жил каждый день борясь с собой, когда работал на заводе, когда поднимался под строгим контролем Рогова, когда мечтал, что однажды она меня увидит.
Встреча здесь, на побережье, перевернула весь мой мир. Я каждый день умолял себя не ходить к ней и не искать встреч, но она все равно оказывалась повсюду. Такая родная…
После встречи в кафе я понял только одно – я не могу нормально мыслить рядом с ней и тогда я рассказал Рогову правду, хотя он и без моих откровений все понял сам.
На дне рождения Кирилла я просто не смог сдержать себя в руках. Я тайком наблюдал за ней, злился, когда рядом с ней оказывался кто-то из мужчин и она флиртовала. Сорвало башню, поэтому, думая про свою Аленку, я утащил Камиллу в дом, но и там мне не было покоя. Ее взгляд, когда она застукала нас с Ками, выбил меня из колеи. Ей было больно.
Нагнать, чтобы поговорить – это было самым правильным решением, но почему-то, когда она оказалась в моих руках, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о ее теле, самом желанном теле, которое я, наконец, держал в своих руках.
Я заходил в кофейню каждый день, надеясь пересечься с ней хотя бы взглядами, а в идеале поговорить, ну может и не только, но она, как настоящий партизан, пряталась в кухне, не желая выходить к своим посетителям.
Вообще, выбор профессии оказался для меня неожиданностью. Она, та, которая мечтала об архитектуре, которая бредила прямыми линиями, встала у плиты. Конечно, то что она творила своими маленькими ручками было божественно, и это я говорю про тортики, хотя и остальное было на высоте, но все равно для меня оставалось загадкой.
А потом была свадьба… я, как маньяк, наконец дорвавшийся до своей жертвы, любил ее так, как мне хотелось уже много лет. А она отвечала. Такая открытая, такая податливая. Я мог наплевать на ее желания, просто закинув на плечо и сказав, что теперь она моя и плевал я на ее мнение, но, так я мог поступить с любой, кроме нее. Я принял ее выбор, хоть это и было не легко. Тогда я потерял контроль и напился до беспамятства. Перед тем как приложится к бутылке, я направился к Камилле, рассказав ей правду, наверное, где-то внутри я надеялся, что она огреет меня чем-нибудь потяжелее и выставит прочь, но она лишь печально улыбнулась, спросив: «Что ты хочешь от меня? Хочешь расстаться – давай расстанемся, а нет – так давай забудем обо всем». Наверное, в отместку за ту сцену в номере, я сказал, что хочу забыть. Забыть обо всем, что произошло. Уехать скорей, чтобы никогда не вспоминать. Ничего, десять лет не срок.
А потом я напился и пошел с повинной к Рогову. Он, как добрый друг, надавал мне по шее и отправил спать, а вот утром, не до конца выветрившийся хмель, заставил меня пойти к ней. На разговор.
Билет на самолет, чтобы не как можно быстрее забыть и бутылка виски, которую я купил на опохмел.
В самолете я, большей частью, молчал, а вот Ками:
- Нет, - сказала она строго. – Я так не могу. Конечно, многие меня считают беспринципной, и даже, наверное, в какой-то степени это так, но я не могу. Ты не хочешь быть со мной. Эта поварешка будет стоять между нами всю жизнь? Я молчала, но больше не могу. Я не могу так, - сказала она. – Возвращайся к ней.
- Она меня прогнала, - сказал я бесцветным голосом.
- И ты ушел? – спросила с долей иронии. – Ну да, ей, как никому, известно, что упертость барана у меня в крови.
А что я мог сказать? «Нет, Ками, не бросай меня?» или еще хуже «Я обещаю, что я смогу полюбить тебя». Я не собирался лететь за ней. Хватит, свои мили за этой девушкой я уже отъездил, поэтому, когда в аэропорту я увидел ее, я, честно говоря, думал, что у меня галлюцинации из-за резкой смены давления. Но она стояла. И ждала. Ждала моего шага и, если я правильно понимаю, очень боялась того, что я пойду за Ками.
Не пошел. Да и как я мог? Как я мог, после стольких лет, выбрать другую. Я выбрал ту, которую я ждал столько лет.
Не могу сказать, что все было просто, скорей нет. Все было НЕ просто. Мы ругались. Ссорились так, что соседи начинали стучать в стенку.
Мы долго не могли решить, где же нам жить – побережье или столица? Но тут я пошел на уступки, согласившись с ее условиями, а она, в какой-то степени, приняла мои. Мы переехали из ее маленькой однушки в большой дом на побережье. Она, все так
