деньгах и успехе? Я не хочу быть таким же бездушным тираном, как мои родители. А по-другому просто не смогу. Не умею. Лучше сразу растить здоровых детей, чем потом ремонтировать сломанных взрослых. Некоторых из них уже нельзя починить… Тебе одной не было нужно от меня ничего, кроме меня самого.
Я усилием воли делаю глубокий, прерывистый вдох.
Грудь давит тяжелым грузом. А по горячей щеке катится ледяная слеза.
Зачем? Зачем он сейчас все это говорит? Зачем ломает меня изнутри? Зачем заставляет верить, что внутри у него кроется что-то еще, кроме беспросветной холодной стужи?
Однажды он уже убедил меня совершенно в обратном. Так что поменялось теперь?!
Я пытаюсь сбросить с себя наваждение его близости. Инстинкты снова забили тревогу. Нужно прекратить этот разговор. Обрубить. Убежать. Но только не продолжать.
Буквально физически чувствую, как надежная броня, вокруг моего тела, дает сильную трещину.
Тут же резко поднимаюсь с дивана и устремляюсь к выходу из шатра.
Но, конечно же он меня останавливает. Ловит за руку крепко сковав запястье.
- Тихо, тихо. Стой. Я не пущу. – шепчет он, вжимая моё тело в свою сильную грудь. Кладёт ладонь мне на затылок и прижимает голову к себе.
Нет. Нет. Нет. Это не то, что я должна сейчас делать. Я должна думать о сыне. Думать о сделке. Думать о деньгах, которые требуется для лечения Тима. И о свободе, о которой мечтала.
Сердце будто сковали железной проволокой с шипами. Оно кровоточит миллиардами больных ран.
У Дамира теперь есть Райхан. Я не должна показывать своих настоящих эмоций. Иначе он меня никогда не отпустит. Я уйду и вылечу своего сына. А они будут счастливы вместе. Райхан любит его, я это знаю.
Но пытаться обмануть себя, самая большая глупость на свете…
Дамир, будто устав от бесконечного ожидания, берет мои щеки в ладони и тут же целует.
Ни одно слова мира не способно выразить, что я чувствую в тот момент.
Его губам невозможно сопротивляться. Его поцелуи — это парализующий яд. Его страсть вперемешку с нежностью — это наркотик. Самый сильный наркотик в мире.
И вот, почти избавившись от зависимости, спустя несколько лет, я пробую новую дозу.
Жадно. Запоминая вкус до мельчайших деталей, чтобы потом прокручивать в памяти этот момент до больных заезженных дыр.
Я даю себе только секунду свободы и отстраняюсь. Не могу выдержать его взгляд и опускаю глаза.
- Да что с тобой?! – он тряханул мои плечи, не веря, что я смогла остановить поцелуй. Не веря, что я ничего не чувствую.
А мне хотелось прокричать в ответ тот же вопрос. Что с ним?! Что с ним такое?! Почему всегда холодный и отстранённый Дамир вдруг решил показать себя с другой стороны?! Почему не сделал этого раньше?! Когда мы еще были вместе?! Господи, да я бы пол жизни своей отдала, чтобы увидеть его таким два года назад!
А теперь уже поздно что-либо менять.
- Я больше тебя не люблю. – говорю холодно, словно и не своим голосом вовсе.
- Не смей этого больше произносить! Я согласен, что был далек от принца или твоего идеала! Но ты ведь любила меня, Элина! Я понимаю, что вел себя как ублюдок и считал, что ты будешь рядом всегда, но… Ты пыталась в меня стрелять, а я сейчас стою и прошу тебя начать всё с начала! Ты слышишь?!
Я распахиваю глаза и изумленно смотрю на него.
Как он смеет меня просить начать всё с начала? Бессовестно, нагло, провоцируя на хлёсткое слово в ответ! Как вообще можно просить человека забыть о таких вещах?! Как сейчас можно так бессовестно делать вид, будто прошлого не было?! Умалчивать и утаивать. Сознательно не произносить на эту тему ни слова?!
- Все ложь. – зло щиплю я, давя его взглядом. – Я не верю ни единому твоему слову сейчас!
Не верю! Вторю мысленно сама же себе. Не верю! Потому что, если у него не хватает смелости в этом признаться и взять на себя ответственность за принятое однажды подлое, низкое решение, то ни одно его слово не стоит и грамма моих сожалений.
Дамир меняется в лице. Зрачки наливаются злостью. Эмоции, до сегодняшнего дня бывшие в дефиците, бьют через край.
- Значит будешь жить в этом доме, пока не поверишь. – яростно произносит он, вкладывая в эти слова всю мерзость на какую только способен. Наслаждаясь моим бессилием и собственным положением человека, диктующего условия. Отбирающего у меня надежду выиграть эту злосчастную сделку.
«Никогда больше не поверю». – мысленно произношу для самой себя. «Даже если очень захочется».
- Элина, дверь открой. – послышался недовольный голос Алии из коридора.
Я лишь устало сползла по кровати прямо на мягкий ковер, и зацепив по пути подушку, положила ее себе на голову в надежде спрятаться от любых звуков.
Часы пробили время обеда, а я все еще не вставала.
После вечера в клубе пришло полное внутреннее опустошение. Будто все чувства разом высосали. Как хорошо, что еще вчера, перед сном, я догадалась запереть дверь на щеколду. Видеть кого бы то ни было нет никакого желания.
Утром, сквозь сон, я слышала, как кто-то несмело дернул дверную ручку, но, не услышав реакции, удалился.
Дамир? Может быть.
Я пыталась несколько раз позвонить Фархату, но его телефон всё еще выключен. Бездушный автоответчик раз за разом объявлял мне, что абонент не доступен.
Затем набрала санитарке в больницу, убедиться, что сыну не стало хуже. На короткое время стало немного легче – Тима вновь перевели в обычную палату. Но это не отменяло того факта, что деньги нужны, как можно быстрее.
- Открой дверь, либо я попрошу охрану ее снести! – нетерпеливо взвизгнула девушка по ту сторону стенки.
- Убирайся! – ощерилась я, испытывая жгучее, неукротимое желание послать ее, используя нецензурную лексику.
Что вообще ей понадобилась вновь от меня?! Снова хочет надменно намекнуть, что я не достойна её идеального брата?
- Я знаю, что случилось вчера. – послышался голос. Но теперь он звучал гораздо – гораздо тише, чем еще пару мгновений назад.
Я открыла глаза и уставилась в потолок. В голове пронеслось настороженное «Откуда она может знать про наш поцелуй с Дамиром?». И лишь спустя две секунды, я поняла, что скорее всего Алия имеет в виду Фархата.
Встала с ковра, подошла к двери и открыла ее.
Девушка
