Олег вытащил одну руку из-за пояса и нарочито медленно достал из заднего кармана телефон. Повертел его в пальцах, затем включил и полистал.
От тревожного предчувствия у меня пересохло горло, и я со страхом, как загипнотизированная, смотрела за его движениями.
- Городская психиатрическая больница №6, Набережная Обводного канала, 9, вспоминаешь? Естественно, мне без особого труда удалось узнать, ты там лежала с диагнозом ««Суицидальное поведение». Ну это ты и без меня знаешь, - он испытывающе, как на допросе, впился в меня взглядом, словно определяя по шкале Рихтера – на сколько баллов меня трясет. И продолжил, словно втыкая в меня иголки с нейро-паралитическим содержимым: - Там же нашлись сведения и о родственниках. Занская Галина Павловна, 1980 года рождения, проживающая…Это твоя мать, которая хочет тебе добра, беспокоится о твоем здоровье, а ты, непослушная девочка, сбежала, хотя тебе нужен уход и забота. Поэтому я сказал ей, что в ближайшее время сообщу ей о твоем местонахождении. За небольшую плату. Ну это я для достоверности, да и деньги лишними не бывают. Или не сообщу?
Он опять прищурился. Видно было, что эта игра в кошки-мышки ему доставляет какое-то садистское удовольствие.
- Ну и сообщайте на здоровье! – немного справившись с паникой, я уже почти спокойно ответила.
- Какая смелая мышка! И не боишься?
- Даже если они узнают, где я, что им это даст? Поселок охраняемый. Сюда их никто не пропустит, - я выстраивала логическую цепочку, усмиряя гулко бьющееся сердце, но смутно догадывалась, что яма, куда меня толкает Олег, более глубокая, чем кажется сейчас.
Он сунул телефон обратно в карман и с насмешливой улыбкой несколько раз хлопнул ладонью о ладонь.
- Браво! Браво! Но только ты не учла, что маман настроена очень решительно. И ты ей нужна, как воздух. Так что она тебя достанет. Обратится в полицию, скажет, что ее невменяемую дочь насильно удерживает господин Барсов, добьется санкции прокурора. Представляешь, каково будет Арсению? У него и так репутация пошатнулась после размолвки с Сумским! А тут такое обвинение!
Я похолодела. Он просто загнал меня в угол. Я не имею права приносить Арсению неприятности. Ни под каким видом. Но и выполнять требования этого мерзавца я тоже не буду. Арсений дал мне карточку с деньгами, пусть и небольшими, но мне их стыдно взять – я ведь часть потратила на себя. Безвыходность положения придавила меня словно бетонной плитой. Я хватала воздух, и мне он казался наполненным мелкими частичками стекловаты, забивающими дыхание, обжигающими глаза и выбивающими слезы. Из последних сил, как осужденный на казнь, пытается воззвать к милосердию, так и я попыталась достучаться до совести этого человека, играющего моей судьбой, как мячиком.
- Олег Викторович! Вы не можете так поступить, потому что вы сами подставляете под удар Арсения Вячеславовича! Виноваты в его неприятностях будете вы, и ему это, я думаю, не понравится.
- Мышка, ты много думаешь! Такой хорошенькой головке это только во вред. И за меня ты не беспокойся. Арсению скоро будет не до меня и не до тебя. Так что я и не рассчитываю, что долго буду занимать свою должность. Поэтому напоследок хочется, как с паршивой овцы хоть шерсти клок урвать.
По тому, с каким цинизмом он это произнес, мне стало понятно, что Арсений пригрел настоящего волка, которого сколько ни корми, а он в лес смотрит. И стало так обидно за него, что даже собственная беда отодвинулась. Это же ближний круг! Человек, которому он доверяет свою безопасность и безопасность его дела, а значит, и благополучия. И если я сейчас сбегу, у него не останется людей, которые искренне за него переживают. Марина и Димой неизвестно когда еще вернутся к нему, на жену я бы точно не рассчитывала – у нее, кроме тряпок и светской жизни, ничего нет на уме. Этот вот «друг» и вовсе ждет случая, чтобы вставить палки в колеса.
Злость высушила глаза, а по венам, кажется, потекла раскаленная лава, превращавшая меня, как оборотня, в зверя, готового сражаться. Спасительное решение уже где-то рядом. Обострившимся от стресса, почти животным нюхом я его чувствовала и боялась пропустить, сдаться раньше времени. Я сжала виски руками и зажмурилась, опасаясь, что не успею поймать эту мысль.
Ну же! Пожалуйста! Подскажи мне! – умоляла я свой мозг, и от того, что Олег давил взглядом, паниковала все больше. И тут на помощь пришел Герц. Увидев, что я веду себя как-то странно, он бросил свою косточку и ткнулся мне в бедро.
Отчаянная мысль молнией вспыхнула в мозгу. Она была настолько обнадеживающей, что я не удержалась и просто расплакалась, выплескивая все напряжение, державшее меня в стальных тисках стресса. Слезы приносили облегчение, смывая растерянность и униженность. Здравствуй, дохлый опоссум! И превращайся скорей в боевого хомячка!
- Олег Викторович, - еле слышно произнесла я. – У меня нет выхода, я сделаю все, как вы хотите. Я буду послушной. Но вы понимаете, как мне тяжело? Позвольте мне чуть-чуть привыкнуть, - я скорбно прижала к груди кулачки и умоляюще уставилась на него.
- Ну вот это другой разговор! – самодовольно ухмыльнулся он. – Привыкай, только недолго.
- Я приготовлю есть, только в одежде, можно?
Что называется, повинную голову и меч не сечет. Только что цинично озвучивавший мерзкий список всего, что он хочет со мной сделать, сейчас Олег благодушно шел на уступки, понимая, что с подводной лодки мне никуда не деться.
- Я замариновала с вечера мясо, хочу сделать по-грузински, острое. С медово-лимонным соусом и чили. Грузинская кухня – это для настоящих мужчин, - подкидываю ненавязчивый комплимент.
Заглатывает и расплывается в наглой улыбке. Конечно, царь зверей, что уж тут.
- Вам кофе сделать? Пока мясо запекается? Я делаю с корицей, очень вкусно!
- Ну наконец сделай, а то никак из твоих рук не могу нормально попить. И Герца выпроводи, ни к чему нам свидетели, - он плотоядно ухмыльнулся.
- Герц, все в порядке! – я потрепала мощный загривок добермана, затем обняла, будто прощаясь, и застыла на несколько мгновений. – Иди погуляй, мой хороший!
Герц вопросительно посмотрел на меня. «В смысле, все в порядке? А чего ревешь?» - словно говорили его глаза. И чтобы у пса не развился когнитивный диссонанс, я снова погладила его и направилась к двери.
- Гуляй, - скомандовала я и тихой мышкой вернулась на кухню, где меня поджидал торжествующий мерзавец.
- Садитесь на диван в гостиную, чтоб удобней было, я сейчас принесу, - покорная, словно Гюльчатай, я убаюкивала его бдительность.
Я понимала, что на этом диване, где я пережила самые чувственные моменты в своей неискушенной жизни, вытерпеть приставания этого гада, будет вдвойне тяжелей, но другого выхода не было.
Олег повелся. Он с радостью вживался в роль султана, поэтому не видел ничего дурного в том, чтобы я прислуживала ему, как наложница, окружая вниманием и заботой.
Я сделала кофе по-особому рецепту и чуть ли не с поклоном поставила на столик перед самонадеянным повелителем.
Он отхлебнул.
- Действительно, необычный, но пойдет. Садись ко мне, - он похлопал рукой по своему колену.
- Я сейчас только мясо соусом полью, его нужно в несколько этапов, - послушно ответила я и метнулась на кухню, сдерживая рвущийся стук сердца. Ну же, мясушко, готовься быстрей! Я громко хлопнула духовкой, показывая, что хлопочу, как пчелка.
- Олег Викторович, я овощную нарезку сделаю. С зеленью. Без зелени мясо не мясо. Мы с Герцем бегали утром аж до станции, я купила там у старушек базилик и кинзу. Очень вкусно, - высунувшись из кухни, прокомментировала я дальнейшие свои действия.
- Ну делай, делай, - по-барски щедро разрешил он. – Только быстрей, а то у меня и другой голод неутолен.
- Скоро будет готово! – заверила я, мысленно скрестив пальцы. И мясо не подвело, пока я расправлялась с зеленью, носилась туда-сюда с приборами, доставала бутылку красного вина (думаю, Арсений меня простит), оно запеклось, как надо. Нарезав толстыми ломтиками, я щедро полила соусом и поднесла «господину».
