От этих слов что-то приятно сжимается в груди, ведь это ровно то, что я хотела бы услышать. Но я так растеряна, так потеряна, что просто застываю на месте.
Он встает и подходит ко мне, замершей у раковины с самым глупым выражением лица, и вкладывает в открытую ладонь бархатную коробочку.
- Пока ты будешь думать, пусть кольцо будет у тебя. Даже если счет пойдет на месяцы, я буду ждать твоего ответа, поняла?
Я киваю часто и бессмысленно, как китайский болванчик, сжимая коробочку в ладони крепко-крепко, а он только усмехается.
- А теперь расслабься, и пойдем, посмотрим «Реальную любовь», это же твой любимый? Я попкорн купил.
И я послушно иду за ним, удивляясь, откуда он может так хорошо меня знать. Я сжимаю коробочку в руках, пока идет фильм и потом, до самого позднего вечера, как будто боюсь выпустить из рук.
Но решение принять никак не могу.
И кто придумал эти сюрпризы?
Глава 38
- Ань, у меня тут кольцо, - говорю я подруге без приветствий, как только она берет трубку.
Меня разрывает от информации весь вечер и всю ночь, так что наутро я звоню Ане, а то писать такое рука не поднимается.
- О, то самое, что ты на выставке не купила? Ну, круто, поздравляю, долго же ты его искала, - щебечет трубка Аниным голосом, таким спокойным и радостным, что аж тошно.
А мне вот не до веселостей, между прочим, у меня тут коробочка, которая заметно оттягивает карман кардигана, наверное, потому что он вообще не предназначен для такой ноши. Ну, будем честны, карманы на кофтах, свитерах и кардиганах, вообще ни для какой ноши не предназначены, но я просто уже не могу держать этот бархатный кирпич в руке, он тяжелый, теплый и от него потеют ладони. Или они потеют от моей нервозности, но не признаваться же себе в этом, правда?
- Ань, у меня тут бархатная коробочка и каратник, - нетерпеливо объясняю я, и в трубке повисает молчание.
- Откуда? – растерянно спрашивает Аня в трубке. – Ты же разошлась с Лёшей. Я что-то ничего не понимаю.
- Разошлась, да. Его любовница беременна, так что он не хочет больше со мной воевать.
Я и сама долго не могла это переварить, потому и Аньке не рассказывала, да и никому другому, кроме Димы, но с ним все понятно – мы как попугайчики-неразлучники в последнее время. Наверное, у каждой влюбленной пары есть кусочек времени, в который они выпадают из жизни всех своих друзей и родственников. Да вообще из жизни, о чем это я. Вот эти парочки, которые на время прилипают друг к другу и никак не могут отлипнуть, все их видели на улицах.
У нас как раз такой период, кто-то даже успел мне сказать что-то вроде «такие милые, что аж тошнит». В обычное время я бы, может, и сама так сказала, но только не сейчас. Ну, лимон пожуйте, что я могу сказать, счастье - оно такое.
- Погоди, какая любовница? В смысле, беременна? – ее голос набирает громкость, но растерянность из него никуда не уходит, только добавляется еще неверие и даже чуть-чуть истеричные нотки.
- Анфиса, фотки которой мы смотрели. Лично мне сказала, а Лёша потом звонил, нормально поговорили, кстати, как в старые добрые времена.
- А кольцо-то откуда?
- Кольцо от Димы, - терпеливо поясняю я. В это есть что-то нелепое, ведь минуту назад я истерила, не понимала, как быть, куда деть руки, а теперь вот размеренно ввожу Аню в курс своей сумасшедшей жизни.
- Так, выходит, тебя все-таки можно поздравить? – спрашивает Аня в конце концов.
- Не совсем. Я еще не поняла, что об этом думаю, хочу ли замуж, не то что за него, а вообще. Ты помнишь мои последние месяцы, это же просто мыльная опера какая-то, еще и с вкраплением криминала.
- Я пока мало что понимаю и переварить тоже не могу. Но, посмотри на это с другой стороны. Мы пойдем выбирать тебе свадебное пла-а-а-тье! Ура! И потом, Фёдоров мне нравится значительно больше Санникова. Он какой-то… нормальный.
Смеюсь. У Ани всегда с Лёшей не складывалось и, хоть она и не говорила ничего такого, но «я же говорила» было просто на лбу у нее написано, когда Лёша вдруг стал сумасшедшим сталкером. Метровыми буквами, скорее всего еще и неоновыми. А с Димой они вполне себе спелись, хоть я этого совсем не ожидала.
- Для этого мне еще нужно сказать «да», - отвечаю я сухо. Ну да, я все еще не знаю, что ответить, но Дима обещал меня не тормошить и дать время.
- Просто выдыхай, ладно? Придет время – скажешь. Я давно за вами наблюдаю, такие искры от вас летят, аж завистно. Так что просто не думаю об этом пока, оно само решится, просто попозже.
Легко сказать « не думай», а если все это мучительно крутится в голове? Ладно, надо просто заняться делом. И я упорно тружусь до самого вечера, периодически напоминая Диме, что он на другом конце города и встречать меня не надо, такси справится.
А вечером вместо такси за мной приезжает черный Майбах. Я сначала не понимаю, что это за мной, но тонированное заднее стекло опускается, и я вижу Аркадия Семеновича, Лёшиного отца.
Приехали.
Глава 39
Интересно, откуда у обычного налоговика Майбах, да еще и с личным водителем? Это такое служебное авто? Ой, не туда я пошла учиться и работать, ой не туда.
Конечно, Аркадий Семенович не такой уж простой налоговик. Он большой руководитель, один из самых крупных, а еще у него есть специальное звание, «действительный государственный советник». Короче, сразу понятно, что птица крупная, хищная, летает высоко, и лучше к такой не соваться.
Однако, какой у меня выбор? Сажусь на заднее сидение, рядом с ним и машина медленно двигается с места, а двери со щелчком закрываются на замок. Я нервно сглатываю, но виду не показываю, в конце концов, ну не убьёт же он меня тут. Не убьёт же?
- Добрый день, Алиса. Думаю, ты догадываешься, о чем будет разговор.
Лёшин отец выглядит на все свои пятьдесят шесть, но годы добавляют ему солидности и важности. Это высокий и крупный мужчина в дорогом костюме, больше похожий на олигарха, чем на госслужащего. От него веет авторитетом и опасностью, по крайней мере, так мне кажется. На семейных ужинах я всегда опасалась его больше, чем жены.
- Добрый день, Аркадий Семенович. Да, я догадываюсь.
- Вы доставили нашей семье много проблем. А моя жена считает, что проблемы нужно решать основательно, раз и навсегда, - говорит он спокойно, смотря мне прямо в глаза.
Сердце падает, начинают потеть ладони, но я точно знаю, что показывать слабость нельзя. Тогда точно убьет, непонятно только, в переносном смысле, или в прямом.
- При всем уважении, Аркадий Семенович, - я быстро собираюсь с духом и пытаюсь найти правильные слова, - я просто хотела уйти от вашего сына, тихо и спокойно. Он создал на моем пути все мыслимые и немыслимые преграды и я много раз просила его остановиться, прежде чем принять доступные мне меры. Но я не считаю себя проблемой, учитывая, что мы с ним недавно договорились и все-таки разошлись с миром.
