в силах справиться с тошнотой, что подкатило к горлу, она сжала его.
- Тошнит? – сразу догадался Илья и метнулся к графину с водой, что стоял на прикроватном столике. – Выпей давай.
Люда мотнула головой, и, противореча себе, взяла протянутый стакан, сделав пару небольших глотков.
- Легче?
Она кивнула.
А что ей ещё оставалось делать?
- Ты всегда такой умный? – приглушенно и обиженно буркнула Люда, больше не стремясь никуда уйти.
Илья взял её за руку и потянул к себе. Вырываться Люда и не думала. Куда она? Уходить от него ей не хотелось.
- Ты бы тоже поняла, немного подумав утром, - проговорил Илья, опуская её на кровать. Он вытянулся и уложил Люду рядом с собой.
Она не сопротивлялась. Наоборот, устроилась поудобнее, пытаясь так открыто и бессовестно не втягивать в себя тепло Ильи. Фрукты он предварительно убрал с кровати.
- Плазму включу?
- Включи.
Ей было всё равно, что он собрался делать. Главное, она в надежных руках и ей почти хорошо.
Она прикрыла глаза.
Мама… Неужели правда то, о чем сказал Илья? Что родители пошли на подлог, чтобы получить деньги? Тогда у них сломалась машина, точнее, она окончательно развалилась. Деньги родители откладывали на поступление Люды. И то, поговаривали, что, возможно, придется взять кредит.
От мысли, что родители совершили дрянной поступок, горло сводило судорогой. Кто она такая, чтобы их осуждать? И как бы она поступила, обидь её ребенка?
Её же обидели. Как ни крути. Не выпустили из дома, насильно опоили. А потом, получается, решили посмеяться? Уложили на кровать и испачкали? Чем? Гранатовым соком? И засняли веселье?
В сеть ничего не выложили. Тут и понятно, родители поизымали телефоны.
Люда зажмурилась и сильнее прижалась к Илье. Он включил плазму и остановился на старой доброй комедии.
- Постарайся уснуть, - сказал он, продолжая умиротворяюще гладить её по спине.
Девушка, услышав его реплику, поджала губы.
- Прямо у тебя?
- Прямо у меня.
Ей понравилась эта мысль.
Естественно, Люду многое смущало. Сегодняшний вечер стал откровением во многих планах, прорывом между ней и Ильей. Но она не спешила делать выводы. Да и не хотела.
Слишком устало.
- Заманчивое предложение, - пробормотала она, позволяя глазам закрыться.
Пусть будет так, как будет.
Не хотелось больше не думать, не переживать. Хотелось раствориться в тепле конкретного мужчины, чьи руки продолжали убаюкивать её.
Люда, желая устроиться поудобнее, заерзала и не намеренно задела ладонью пах мужчины.
Она тотчас охнула, распахнула глаза и попыталась оторвать голову от плеча Ильи, но тот громко хмыкнул и вернул её голову себе на плечо.
- Спи уже, егоза.
С этими словами он выключил плазму, которую никто не смотрел, накрыл их одеялом и приглушил свет.
Люда засыпала с улыбкой на губах.
Тогда она ещё не знала, что будет утром.
Люда не помнила, когда в последний раз так сладко спала. И проснулась, абсолютно выспавшейся. Плюс, с ощущением счастья.
В объятиях любимого мужчины.
Она потянулась, улыбаясь. Открыла глаза и увидела, что Илья на неё смотрит. Она и не поняла, что он проснулся раньше. И судя по его незаспанным глазам, уже давненько.
Что получается? Он наблюдал, как она спит? Смотрел и не будил? Или что? Люда зарделась от смущения.
- Тебе идет румянец, - сказал Илья, склоняясь к ней.
Первым желанием Люды было спрятаться. Накрыть голову подушкой и сделать вид, что она никого не видит, а, значит, не видят и её. Почти сразу она его отмела и замерла, выжидая, наблюдая, как приближается лицо Ильи. В какой пронзительной близости оказываются его губы.
И когда они коснулись её, она глаза не закрыла.
Потому что жадно впитывала самое счастливое утро, которое только можно представить. Ей не хотелось просыпаться, не хотелось выбираться из кровати и возвращаться в реальность, где много неясного, где есть трудности и задачи, которые предстоит решить.
Здесь же был Илья и его прикосновения.
Ещё жадность, которая наравне с нежностью транслировалась в глазах. Люда ответила на поцелуй, прогнав прочь сомнения. Она отчаянно нуждалась в Илье. В их близости. Чтобы кожа к коже. Вот так.
Мужчина навалился сверху. Одеяло, которое сбилось в ногах, мешало, они оба, натыкаясь руками друг на друга, избавились от него. Тяжесть тела Ильи была приятна. Просто невероятно. Люда лизнула его плечо. Да-а, сладко. Вкусно.
Самое то.
Руки Ильи гуляли по её телу. Трогали через одежду, снова изучали и узнавали. Движения были порывистыми и такими же ненасытными. Люда позволяла делать с собой всё, что ему требовалось.
Он задрал топ и губами нашел сосок. С силой втянул его в рот, чтобы тотчас прикусить, заиграть с ним. Люда окончательно проснулась.
Пальчики на ногах подогнулись сами собой, и тело закололо. Лоно опалило огнем, и стало как-то влажно. Дыхание у Люды сбилось. Она подняла голову, чтобы дотянуться до Ильи, который тем временем начал спускаться вниз, целуя её голый живот и натолкнулась на пылающий взгляд Тимура, который бесцеремонно распахнул дверь в чужую спальню и сразу устремился к постели.
Сделал два шага и встал как вкопанный.
- Ахрене-еть, - тихо и с открытой злобой прошипел молодой мужчина, сжимая руки в кулаки.
Илья отреагировал мгновенно. Обернулся, загораживая собой Люду, пряча её от посторонних наглых глаз. Люда успела заметить, как напряглись мышцы на его обнаженных плечах, как они заиграли под кожей.
- Тимур? Какого черта ты тут делаешь? – недружелюбно отозвался Илья.
Люда засучила ногами, отодвигаясь к изголовью. Судорожно одернула топ назад.
Перед глазами всплыла картинка другого утра.
- А что она тут делает?!
Где так же были крики.
И чужие люди в чужой спальне.
Горло девушки перехватила невидимая рука и на несколько секунд мир померк. Её окатило удушливой волной, отбросило куда-то в сторону.
Она сжалась и…протяжно выдохнула.
Её прикрыл Илья! Никто на неё не набросился с криками и требованиями разъяснить ситуацию. Ей не надо вмешиваться и что-то говорить! Не надо защищаться…
Люда проморгалась.
- Тебя не касается, - жестко бросил Илья, поднимаясь на ноги.
Когда ты находишься за чей-то широкой спиной, становится легче… Появляется убежденность, что тебя никто не обидит. Что тебя защитят. И не позволят оскорблять.
Люда облизнула пересохшие губы.
- Не касается?
Она не видела лицо Тимура, но голос говорил сам за себя. И ярость, что транслировалась в нем, не просто удивляла, поражала. Если бы Люда наблюдала сцену
