и прикрыл глаза.
Я несмело задела его за щеку, почувствовав рукой двухдневную щетину. Это было настолько личным, настолько интимным ощущением, что сердце застучало быстрее. Но Гена не возражал, только уголки губ тронула легкая улыбка.
— Устал, — не спросила, констатировала я.
— Это того стоило, — отозвался он. — Ты этого стоила.
Ночью меня накрыло уже серьезно: тело то сотрясалось от озноба, то напротив, горело в огне. Я металась по широкой кровати, вся мокрая и разбитая, стараясь найти позу в которой меня не будет ломать настолько сильно. Проваливаясь на краткие мгновения в сон, я просыпалась от чудовищных кошмаров, в которых слышала голос Белова, видела его черные, злобные глаза и протянутые ко мне руки. Гена не отходил от меня, стараясь хоть как-то помочь справится с последствиями стресса.
— П….прости меня…. — шептала я в полубессознательном состоянии.
— Пей, — он поднес к моим губам чашку с горячим, крепким черным чаем, — скоро станет лучше, солнышко.
Лучше стало только на рассвете, когда запели первые минареты, призывая правоверных на утреннюю молитву. Как ни странно, пение муэдзинов подействовало успокаивающе — я осознала, что нахожусь далеко от своего мучителя, за много тысяч километров от своей клетки. Под звуки просыпающихся улиц небольшого приморского городка Кюмкёй в пригороде Стамбула, я провалилась в глубокий сон без всяких сновидений.
Проснулась уже сильно после полудня, когда жаркое южное солнце стало клониться к закату и в моей комнате стало немного темнее и прохладнее. Муж крепко спал рядом, в тонкой футболке и шортах. Во сне он выглядел моложе своих лет, разгладились мелкие морщинки у глаз, ушла обеспокоенность с лица. И я поймала себя на мысли, что мне хочется погладить его по щеке. Но тревожить его сон не хотелось, поэтому я тихонько поднялась с постели и вышла из комнаты.
Дом, в который нас привез бывший студент моего мужа и его коллега из университета Коч — Осман Байрактар, располагался почти у берега моря — отделенный от него садом, дорогой и общественным пляжем. Со второго этажа из моей спальни, через панорамные окна, открывался потрясающий вид, полный зелени и морских далей. Комната Гены располагалась напротив моей и выходила на сам городок, который по нашим меркам мог смело называться деревней. Обе комнаты имели автономные ванные, но поскольку в моей спальне спал Гена, я воспользовалась его.
На первом этаже располагалась красивая, удобная кухня, совмещенная с гостиной, кладовая, гардеробная и еще одна туалетная комната. Дом имел два выхода — один через террасу в сад, второй — противоположный — сразу на улицу. Осторожно ступая босыми ногами, в длинной футболке Гены, я прокралась на кухню, где обнаружила холодильник, забитый продуктами, и шкафчики с всей необходимой снедью. Заварив кофе, открыла двери на террасу и села в одно из плетенных кресел.
Городок жил своей жизнью — на улицах кричали торговцы, шумел пляж — полный первых туристов, ветер играл кронами фруктовых деревьев, сверху носились, горланя во все горло чайки. Шум этого городка ничем не напоминал ни шума Москвы, ни шума моего родного города. Снова запели минареты, успокаивая мое сердце и душу. Я все еще ощущала слабость и легкую головную боль, но сознание было на удивление ясным. И спокойным. Словно в прошедшую ночь с моим потом и криками ушло все то плохое, что произошло ранее: страх, боль, потери, усталость, тоска. Осознание того, что в моей комнате лежит и спит крепким сном самый близкий для меня человек грело душу.
Гена проспал почти сутки. Я выпила кофе, погуляла по саду, еще раз приняла душ и даже собрала немного первой черешни с деревьев в саду. Когда солнце почти село, вернулась в спальню и осторожно, стараясь не разбудить мужа, легла рядом с ним, вдыхая его запах — такой спокойный и родной. Напрасно беспокоилась — Гена даже не думал просыпаться, только положил на меня сверху руку, подгребая к себе, и снова спокойно задышал во сне. Под его дыхание и шум прибоя уснула и я.
В Турции мы пробыли почти три месяца — подали все необходимые документы на временное пребывание здесь, а сразу после на миграционную визу в Канаду. После улаживания всех формальностей — просто отдыхали, готовились: Гена к преподаванию, я усиленно учила английский язык, которым муж владел в совершенстве. С ним было интересно, весело, уютно. Первые недели мне было страшновато выходить на улицу одной, но Гена настаивал на моих одиночных прогулках и общении с местными жителями. И через пару-тройку попыток я от всего сердца полюбила это замечательное место и эту добродушную, немного ленивую, немного хитрую, но всегда очень добрую страну. Нас стали узнавать на рынке, здороваться на улицах. Торговки рыбой всегда приберегали для меня что-нибудь вкусное и не дорогое. Я впервые попробовала настоящую восточную кухню и, о чудо, настоящие восточные сладости, которые не шли ни в какое сравнение с теми, что продавались в нашем родном городе. Впервые в жизни вышла под парусом в море и научилась ловить рыбу — муж обожал рыбалку.
Мы ныряли за рапанами и мидиями, а потом хозяйка дома, в котором мы остановились — мать Османа, помогала мне приготовить их к ужину.
Мы ездили на прогулки и за покупками в Стамбул — город мечты, город из сказок и легенд. Мы гуляли под высокими сводами Топкапы, где несколько веков назад властвовала легендарная Хюррем, спускались в цистерна Базилика, гуляли в парке Эмирган и посетили мечеть Валиде Султан, связанную с не менее знаменитой Сафийе Султан.
Мы много гуляли, много плавали в море и много разговаривали, узнавая друг друга все лучше и лучше. И чем больше я узнавала мужа, тем сильнее были мои потаенные чувства к нему. Все чаще я ловила себя на мысли, что мне хочется, чтобы он прикоснулся ко мне, обнял и поцеловал. Но он сам не форсировал события, словно бы давая мне право инициативы и выбора. Я часто ловила на себе его долгие взгляды, он мог, словно бы случайно, задеть меня рукой или даже взять за руку, накинуть мне на плечи тонкий платок прохладным вечером или поддержать, когда я спотыкалась при прогулках, но мое личное пространство он никогда не пересекал. Каждый вечер он нежно и ласково целовал меня в щеку, желал спокойной ночи и уходил к себе. Каждое утро, когда я спускалась приготовить завтрак, на столе меня ждала чашка ароматного горячего кофе с корицей. И я впервые в жизни почувствовала, что
