Все еще нацеленные в нашу сторону дула пистолетов говорили о серьезности намерений полиции.
Кулаки Володи сжались, подозреваю, ему хотелось, что было сил, врезать своему бывшему другу.
— Время пошло!
— Сучонок, — зло процедил Володя сквозь зубы и обреченно стал натягивать свитер прямо на голое тело, ведь его рубашку позаимствовала я. В каждом движении еле сдерживаемая ярость.
Холодные липкие волны паники и страха прошлись по моему организму. Нас все-таки разлучают… Нет!
— А что будет со мной? — решилась я обратить на себя внимание.
— Вы, — заговорил сослуживец Карпова, — пока остаетесь под подпиской о невыезде. Будем выяснять степень вашей причастности к смерти мужа.
Володя подошел, обхватил ладонями мои щеки. Зеленые летние глаза внимательно посмотрели в мои. Согревая меня, продрогшую отчаяньем, чувствами, кипящими в них.
— Кристи, надеюсь, ты не думаешь, что они говорят правду?
— Нет, ты бы поступил по-другому, без подлости. А Роберт Евгеньевич… заслужил смерти. Чтобы ты знал, я его ненавидела все эти пять лет, каждый день, каждую минуту.
— Кристи, прости, что поверил тебе тогда.
Из глаз побежали соленые капли, размывая реальность, и окружающие нас люди куда-то исчезли, растворились в моих слезах. Остались только мы… мы вдвоем и бесконечная нежность между нами.
— Прости за обман. За то, что разрушила твою и свою жизнь. Карпов, я люблю тебя…
Зелень его глаз тоже увлажнилась. Словно дождь омыл весеннюю траву.
— Кристи, девочка моя ненаглядная. Я тебя тоже люблю… все это время…
Звук аплодисментов ворвался в сознание, возвращая в реальность. В реальность, где за нами наблюдают десятки глаз, а мы стоим под дулами пистолетов.
— Как трогательно, какой спектакль! — заговорил Лапугин. — А теперь поехали!
Володя повернулся на голос. Издал глухой рычащий звук.
— Запомни… Дима… за ее сохранность теперь отвечаешь ты! Если хотя бы волосок упадет с Кристинкиной головы, я тебя прибью.
Карпов отстранился. Словно кожу с меня содрали живьем. Захотелось кричать, выть, просяще падая в ноги этим вооруженным людям: «О, нет, нет, нет… нельзя забирать его от меня!» Ведь моей переломанной душе нужна его сила. Это жизненно необходимо. Но даже шепота не раздалось из губ, только слезы продолжали чертить бороздки по щекам, искажая страшной сказкой действительность.
ГЛАВА 13
Серые стены, серый пол, все безликое, а еще — решетки на окнах. Вот уж никогда не думал, что окажусь в тюрьме. Благо, хоть в одиночную камеру посадили. Побоялись, видимо, что в общей меня разорвут, как тузик грелку. Конечно, менты, тем более работники Следственного комитета, и повседневные посетители этих мест, как ни крути, находятся по разные стороны баррикад, и если их объединить, может получиться большой «бум». А в ситуации, когда представитель другого фронта один, «бум» будет преимущественно по его голове.
Ладно, без паники. Никаких явных улик на меня нет, только домыслы, а их, как известно, к делу не пришьешь. Поэтому долго я тут не задержусь. Подержат положенные сорок восемь часов и выпустят. Но Кристи… Находясь в этих серых стенах я никак не могу ее защитить. А изнутри гложет чувство — опасность, Вовчик, твоя девочка в опасности. Прошелся туда-сюда по маленькому пространству камеры. Захотелось рычать бешеным тигром в клетке. Чего ж я, в самом деле, не Бэтмен! Надеюсь, ее отец с братом хоть что-нибудь предпримут для безопасности Кристины.
Железная металлическая дверь открылась.
— Карпов, на допрос!
Ну вот, я снова на любимой работе, только теперь в качестве подозреваемого с наручниками на запястьях. Когда, войдя в кабинет, увидел бывшего друга и коллегу, волна злости прокатилась по телу. Чертов выпендрежник, возомнивший себя великим Шерлоком Холмсом!
— Надеюсь, ты приставил к Швец Кристине охрану… — начал я вместо приветствия.
Лапугин отвел глаза. Черт, конечно же, он этого не сделал!
— На каком основании…
Невольно схватился за голову. Придурок, какой он придурок!
— На том основании, что убили ее мужа, патологоанатома этого чертового… Ты ведь был мне другом… или жажда выслужиться все перевесила?!
На Димкиных щеках заиграл румянец, видимо, его поганое нутро достали мои слова. Да что толку! Кристи сейчас где-то там, совсем одна, а я любуюсь здесь алеющими скулами Лапугина.
— Лучше расскажи, что ты делал перед домом Швец в день убийства?
— Что делал, Дима? Смотрел на нее! Увидел случайно в торговом комплексе и все, больше глаз не смог отвести. Подумал, хоть издали полюбуюсь. В реальности, а не во сне, как было все эти пустые пять лет без Кристины.
— Думаешь, я поверю в такую сентиментальность? Чтобы циник и бабник Карпов торчал под окнами, словно влюбленный подросток?
— Сам от себя не ожидал, — грустно признался я. — Но знаешь, есть женщины, которые оставляют неизгладимый след в душе, теле, везде… Кристина такая. Ведьма. За пять лет не смог ее забыть.
— Поэтому и решил отправить Роберта Евгеньевича на тот свет?
Идиот! Кулаки снова сжались.
— Сейчас — да. Я за Кристину теперь кого угодно готов убить. Так что ты поосторожнее в словах. Но тогда был другой момент. А вообще, посмотри лучше камеры в гипермаркете «Центральный», и потом по дороге к дому Кристины. Думаю, из этих записей будет видно — я ехал вслед за ней. Значит, убийство Роберта Евгеньевича могло быть совершено мной, только если имел место сговор с Кристиной. Но ты ведь сам проверял ее телефоны и контакты, опрашивал коллег, подруг и знакомых. Разве я где-то фигурировал?
— У вас могли быть телефоны, зарегистрированные на других людей, по которым вы поддерживали связь…
— Ну так найди их, Дима, а не еби мозги! А иначе получается уж очень фантастично. Я приехал позже, но каким-то образом перебрался через забор, чтобы стукнуть ее мужа по голове кочергой. Как мне кажется, версию о том, что у меня от любви выросли крылья, суд вряд ли примет во внимание.
— Ты забыл, Карпов, калитка была открыта. Корольков тоже без проблем вошел на территорию дома.
— Даже если так. Откуда я об этом мог
