она моя. Только моя! Как бы по ебанутому это не звучало.
От подобных перспектив возбуждение захлестывает, штаны мгновенно становятся тесны, и я уже как свинья в апельсинах; ни в ухо, ни в рыло, ни в зуб ногой сука.
Даже не замечаю, как рывком дергаю на себя.
Отмечаю лишь остатками разума, что для девочки на сегодня достаточно, но я эгоистичная скотина отмахиваюсь от внезапно проснувшейся совести, зато затыкаю своего внутреннего зверя, требующего в свое полное расположение это роскошное тело.
Вгрызаюсь в ее сочные губы всем ртом.
Пожираю. Вдыхаю. Пью
Досуха. До капли. Как странствующий в пустыне путник забревший на источник жизни.
Вкусная.
Блядь, какая же она вкусная. Меня рвет на части от ощущения хрупкой нежности.
Легкий стон закладывает уши, член наливается кровью.
Я как граната с выдернутой чекой.
Пытаюсь вернуть контроль, но не хуя не выходит. Вместо этого руки сами ложатся на затылок, сами скользят по обнаженным плечам…, приспускаю одеяло открывая панораму на налитую…, ох*енную сука грудь, с темными, как спелая вишня сосками.
Полный треш.
Собравшаяся в момент во рту слюна начинает обильно стекать по подбородку. А голова уже сама склоняется к сочной спелости теряя тормоза, крышу, чердак и последний мираж разума.
Так что не сразу понимаю что малышка отчаянно сопротивляется. Двойное насилие это уже слишком даже для такого отбитого отморозка как я.
Поэтому отдергиваю голову, но отпустить не могу.
Зарываю пальцы в ее мокрые волосы и утыкаюсь лбом в ее лоб. Понимаю, что еще секунда и меня уже только пуля остановит.
Сжимаю руки в кулаки и упираю в матрас.
Внутри все разрывается и рычит.
Жилы на шее раздуваются до удушья. Вены, кажется, сейчас просто лопнут. Состояние члена даже описать не берусь им не то что гвозди… — сваи забивать можно. Наступаю на горло своему зверю и отрываюсь.
Чуть ли на луну не воя. Считаю до трех и делаю шаг назад.
— Прикройся… — цежу сквозь зубы, а челюсть сжимается до хруста. Подхожу к бару и немедля вливаю в себя с горла почти пол литра ирландского виски.
Звук входящего СМС сообщения на мою мобилу не дает добить бутылку до дна, но обстановку разряжает, как и снижает накал напряжения.
— Есть хочешь? Или будем ложиться спать? — убирая телефон задаю вопрос и подхожу к стоящей около кровати тележке.
— Есть. Хочешь. — выпаливает тут же Аленький, кутаясь под самый подбородок в одеяло.
— Хочу есть. — слегка заикаясь следом исправляет саму себя.
— Досье на тебя обещали только к утру. — снимаю салфетку и открываю содержимое тарелок.
— Поэтому, твои вкусовые пристрастия мне пока не известны.
— Так что, заказал на свой вкус… Надеюсь, ты не вегетарианка?
Ставлю перед ней тарелку со стейком средней обжарки. Миску с салатом, хлеб и столовые приборы.
— Вегетарианка, когда денег на мясо нет. — заявляет эта шутница удерживая одной рукой одеяло, второй придвигая тарелку поближе к себе.
— Смешно. — даю оценку ее ответу.
— Я бы не сказала. — отзывается, усердно втыкая вилку в стейк и ножом обрезая довольно большой кусок.
— Такая солидная организация и такие скромные гонорары…? Что даже на мясо не хватает? — подвожу итог ее сказок, не сводя глаз с внушительных размеров куска насаженого на вилку Цветочка.
— И ты наверное хочешь чтобы я в это поверил? — задаю вопрос, а девочка смачно впивается зубами в мясо и в гастрономическом экстазе закатывает глаза издавая просто сумасшедшие звуки.
— Блядь. Аааааа!
Вот она гиена огненая.
Пробивая кулаком стену, скрываюсь за дверьми душевой.
Не сводя глаз с двери, за которой скрылся дъявол, через силу запихиваю в себя, оставшиеся на тарелке, последний кусочек стейка и листик салата.
Еще не известно, когда в этой пятизвездочной тюрьме покормят в следующий раз. А вспомнив выражение лица хозяина этой люксовой бастилии. Возможно, что уже… и НИКОГДА.
Кутаюсь в одеяло, сворачиваюсь клубочком поджимая колени, и укладываюсь на краешке царской кровати.
В голове тысяча мыслей, и одна, страшнее другой. Лучше вообще не думать, а то впору и утопиться.
Вздыхаю, понимая, что заснуть сегодня точно не получится.
Но уже через секунду уплываю в блаженную негу.
Стук собственного сердца смешивается с еле уловимыми звуками рваного дыхания зверя.
Мне снится дьявол. Он и раньше мне снился, после нашего с ним поцелуя в машине возле клуба. Но этот сон кардинально отличается от тех других, в нем дъявол нежно и трепетно ласкает мое тело, а не рвет, и терзает точно дикий зверь. Хотя в свете последних событий я пророчила себе только кашмары с его участием.
Его губы на моей ступне. Обжигают, щекочут.
Легкими поцелуями прокладывают дорожку вверх по икре, по впадинке под коленом, к бедру и выше разжигая внутри незримое пламя.
От острого наслаждения по телу патокой растекается сладкая истома, но болезненно простреливает к низу, вызывая дрожание каждого нерва.
Его на удивление нежные руки идут следом за жадным ртом. Огромная ладонь ложиться и осторожно накрывает грудь, а горячие губы мучительно бережно косаются тугой вершинки соска.
Выгибаюсь.
Тысячи иголок пронзает кожу рассыпаясь колючим песком по позвоночнику, когда он с шумом всасывает его в рот.
Сжимаю зубы, сдерживая рвущиеся из горла стоны. Даже во сне не хочу доставить ему такого удовольствия, но язык предательски перекатывает эти злосчастные пять букв его имени. Которое как вопль боли разрывает мои виски и лопает барабанные перепонки.
ДАНИЛ! ДАНИЛ! ДАНИЛ!
— Ммммм! Блядь! Я съем тебя Аленький. — слышу рычание зверя в ухе и в ужасе распахиваю глаза.
Меня начинает трясти. Хочется реветь. Громко. Как в детстве, когда твою любимую игрушку отобрали, а взамен дали другую.
— Шшшшш. Тихо сладкая. — нависая надо мной огромной обнаженной скалой, хрипит мне в губы.
— Тихо девочка.
В его глазах мелькают тени сожаления и странной горечи. Нет… Не может быть. Это просто мой больной мозг опять играет со мной в свои игры, подменяя действительность, чтобы не свихнуться.
— Не бойся Аленький. — режут слух мягкие нотки в голосе зверя.
— И перестань уже смотреть на меня с таким ужасом. — обжигает дыханием щеку, приподнимая мой подбородок пальцами.
А как? Как без ужаса?
Если мне между бедер опять упирается эта огромная дубина. Это… — изощренное, варварское орудие пыток.
Разгоряченная. Раскаленная. Неудовлетворенно дергающаяся, готовая ворваться и добить меня окончательно!
И это… уже не сон!!!
— Расслабься. Я не сделаю тебе больно малыш. — шепчет, проследив за моим взглядом или считав мысли с моего лица.
— Да он большой девочка. Но он ведь уже был в тебе.
