– Опять плохо спит?
Я закатила глаза:
– Если это вообще можно назвать сном, – выдала я, покачивая Тео.
Это не сработало, и он уставился на меня своими синими глазищами с неподдельным интересом. Здорово, теперь придется тащить его домой на своем горбу. Точнее, на руках.
– Может, тебе отпуск взять? – неожиданно предлагает Саша, и я хмурюсь.
– А мне разве положено? Я работаю всего два месяца.
– Ну, ты можешь взять не оплачиваемый отпуск в любое время.
– Ага, и жить на одну мамину зарплату. Нет уж, спасибо за предложение.
– Я буду давать тебе деньги, – говорит он, пристально разглядывая меня.
Ну, то есть, я не вижу его глаз, а только свое отражение в солнечных очках, но я физически ощущаю его взгляд. Странное ощущение, правда, сейчас оно стало привычным и иногда мне даже нравилось.
– Столько, сколько надо, – добавляет он.
Я молчу, по инерции качаю ребенка, и перевариваю информацию. Предложение звучит немного двусмысленно. Нас ничего не связывает, кроме работы и секса. И он предлагает мне платить. За секс?
– Нет, – отвечаю я, собравшись с духом, – Если будет совсем тяжко, возьму больничный.
Я уже приготовилась к горячему спору, но он только пожал плечами и ответил:
– Как знаешь. Пойдем, я отвезу вас домой.
– У тебя автокресла нет, а с ним на руках ездить нельзя.
– Пошли, я сказал.
Снова командный тон, он разворачивает коляску, и везет ее впереди себя, ловя взгляды прохожих. Наверное, его узнают, потому что он в последнее время часто мелькает на страницах светской хроники. Я тоже разок засветилась в газете, на фотографии с открытия клуба. В тот день он как раз лапал меня в кабинете. Но на фото, слава богу, этого не видно. Там я стою за стойкой, задумчиво глядя куда–то вдаль. Наверное, я нашла на стене невидимую точку и изучала ее. Это помогало мне думать. О чем я думала, когда сделали этот кадр, я не знаю, но лицо у меня было грустное.
Мы добираемся до крошечной парковки на пять машин, и я узнаю серебристого друга. Машина приветствует меня фарами, и я едва сдерживаю улыбку. У Бентли очень смешные фары, и вообще весь ее перед очень потешный. Как она могла стать машиной представительского класса? Не понимаю. Она больше похожа на какого–нибудь мультяшного героя с маленькими глазками в здоровенных очках.
Саша подходит к машине, ставит на крышу два стаканчика с кофе, открывает заднюю дверь за пассажирским сиденьем и жестом зовет меня к себе. Когда я подхожу к нему, я чуть не выронила ребенка, а заодно и челюсть.
– Что это? – вырывается у меня.
– Автокресло, – довольно хмыкает босс, – В магазине сказали, что оно признано самым безопасным по всем крэш–тестам.
Я–то это знаю. Я как раз хотела купить такое, но нам не хватило на него денег и пришлось довольствоваться моделью попроще. Мама успокаивала меня тем, что мы очень редко ездим с ребенком на машине куда–либо, чтобы переживать за безопасность.
Я удивленно хлопала глазами, пока Саша забирал у меня Тео. Тот радостно поприветствовал его улыбкой и гулением. Босс быстро усадил его в кресло, зафиксировал защитный столик и пристегнул ремень безопасности. Потом он так же ловко справился с коляской, и уложил ее в багажник. Откуда у него столько навыков, ума не приложу.
– Садись, – скомандовал он, открывая мне пассажирскую дверь и протягивая стаканчики.
Я послушно скользнула на кожаное сиденье и, поставив на дно машины кофе, пристегнулась. Обернувшись, я посмотрела на Тео. Он, похоже, был счастлив, и не отрывал глаз от окна. Водительская дверь открылась, и в салон сел Саша. Я перевела взгляд на него, любуясь силой и грацией, с которой он устроился на сиденье. Он завел мотор, пристегнулся и спросил:
– Мой кофе?
Я подняла стаканчики с пола и протянула ему один из них. Он тронулся с места и, потягивая ароматный напиток, быстро вклинился в поток машин. Впереди ремонтировали дорогу, поэтому нам пришлось стоять в небольшой пробке. Саша включил приемник и из колонок донеслись знакомые мне аккорды. Я глотнула свой латте, поморгала от удивления, а потом растянулась в широченной улыбке.
Настроение ноль, кругом голова.
Выключается день, а я сейчас сойду с ума
Я сейчас сойду с ума.
– Серьезно? – вырывается у меня.
Саша, улыбаясь, потягивает кофе.
– У меня с этой песней связаны приятные воспоминания, – вещает он, и я заливаюсь краской, – Те несколько секунд, когда ты танцевала, были лучшим зрелищем, что я видел в своей жизни.
Он делает музыку погромче, и я ловлю себя на том, что невольно подпеваю и потряхиваю головой в такт.
Ты мой героин, от тебя улетаю
Ночами не сплю, без тебя погибаю
Ломает любовь, разрываюсь на части
Я в твоей власти, ты в моей власти
Песня, как всегда, быстро заканчивается. Я давлю в себе желание поставить этот трек еще раз, как начинает играть новая. Мне она не знакома, но это снова Барских. Я вопросительно вскидываю бровь и смотрю на Сашу.
– Я купил диск, когда ездил в Питер, – он пожимает плечами, – Парень талантлив. Послушай:
Посмотри в глаза, молчанье одолей
Ничего вернуть назад, увы, нельзя
В кругу своих друзей не правды нет ничего сильней
Того, что уже сделано.
Слова завораживают меня, и я слушаю, позабыв о своем кофе.
Не пытайся оправдать, не выйдет,
Только хуже станет, навсегда останется.
Убить пытаешься, только уже поздно,
Стало все серьезным, и возможно навсегда
Я перевожу взгляд на Тео позади себя. Он снова уснул, сложив ручки на столике. Невольная улыбка трогает мои губы, когда я смотрю, как он вздыхает во сне.
Отвернувшись к окну, я продолжаю слушать музыку и закрываю глаза. Аккурат, с последними нотами песни, мы подъехали к моему дому.
– Алиса, я уеду на неделю, – неожиданно говорит мой начальник, – Нужно, чтобы ты пришла завтра в двенадцать на работу…
– Зачем? – нетерпеливо перебиваю я.
– Вместо себя я поставлю Сережу, моего давнего друга. Нужно ввести его в курс дела.
– А как же Кристина?
– Кристина уволилась, – спокойно говорит он, не сводя с меня глаз.
Я помолчала секунду, а потом пожала плечами и сказала:
