Ознакомительная версия.
– Какими бы масками или противогазами мы ни прикрывались, все равно мальчишки узнают нас по голосу, – заметила Лида.
– Я все продумала, – ответила ей Ольга Ивановна. – Сначала пройдет большая часть состязаний, где голос совершенно не нужен. Это могут быть конкурсы платьев, масок, танца, быстрого приготовления сладкого блюда. Или сервировки стола, или еще какой-нибудь другой. Ребята будут сдавать свои листочки с баллами за каждый конкурс отдельно, чтобы исключить последующие исправления. И после этой, анонимной, части «Жемчужины 8 «Б» определятся победительницы. Последним предлагаю провести конкурс, где девочки расскажут что-нибудь о себе, уже сняв маски. Можно, конечно, придумать и что-то другое. Это пока только, как говорится, «рыба». То есть, план, наметки. Вы все можете предложить что-нибудь свое.
Девочки еще пошумели, обсуждая план Ольги Ивановны, высказав варианты проведения конкурса своего 8 «Б». Но потом все пришли к выводу, что предложения классной руководительницы самые удачные и подлежат лишь самой незначительной корректировке.
Инна тайком наблюдала за Язневич, которая демонстративно смотрела в окно, не принимая участия в обсуждении. Инне казалось, что Дана с минуты на минуту вскочит со своего места и вообще откажется принимать участие в конкурсе, но та молча просидела все собрание до конца. Скорее всего, она, хоть и презирала всякие там ситцы с масками, победить хотела и на этих условиях.
Домой Инна шла возбужденная и растревоженная. Она не могла представить, как будет танцевать одна перед всем классом. Да у нее просто не хватит смелости! Она растеряется и перепутает все фигуры. Но если она даже сможет взять себя в руки и все у нее получится лучше всех, то последний конкурс со снятой маской перечеркнет достигнутое. В конкурсе КРАСОТЫ она, носатая, с болотного цвета глазами, Инна Самсонова, победить не может.
На следующий день в школе вывесили наконец долгожданное объявление о том, что конкурс «Школьная жемчужина» состоится в канун Нового года, 25 декабря. Девочки восьмых – одиннадцатых классов должны будут, помимо своей неземной красоты, продемонстрировать еще и собственноручно сшитое платье, исполнить песню, танец и подготовить себе рекламное выступление на английском языке. Зрителям обещали, что они тоже будут при деле, так как смогут путем тайного голосования выбрать «Мисс зрительских симпатий».
Инна Самсонова очень внимательно прочитала объявление до последней буквы «ы» в подписи «Администрация школы» и, вместо того чтобы обрадоваться, огорчилась окончательно. Исходя из условий школьного конкурса, на «Жемчужине» своего класса девчонкам придется еще и петь. Это было уже свыше Инниных сил. Станцевать она, может, как-нибудь и умудрится, а вот спеть… Последний раз она пела соло в средней группе детского сада знаменитую песню про день рожденья, который, к сожаленью, только раз в году. И то, кажется, всего один куплет – тот, что про бесплатное кино и эскимо… Так что, дело ясное, надо отказываться. На почетное звание «Школьной жемчужины» она не претендует, поэтому ей совершенно не обязательно позориться перед своими одноклассниками. Принятое решение окончательно успокоило Инну, и она с самым независимым видом пошла на литературу.
На четвертом этаже одноклассницы Инны сбились в стайку у окна напротив кабинета русского языка. У соседнего окна с отрешенным лицом стояла в полном одиночестве Видана Язневич. Инна поколебалась немного и выбрала окно с Язневич.
– И чего это мы такие мрачные? – спросила она Дану.
– Да на наших девчонок смешно смотреть! Абсолютно помешались на конкурсе красоты. А ты глянь хотя бы на Мамаеву! Тоже мне – «жемчужина»!
Инна послушно посмотрела на Тоню Мамаеву, хотя и так прекрасно знала, что она собой представляет. Она, Инна, даже со своим буратиньим носом и глазами цвета болотной тины, все-таки имеет шанс хотя бы на предпоследнее место в «Жемчужине 8 «Б», а вот Тонька…
Антонина Мамаева была здоровой, высокой и неуклюжей девчонкой, которая, продвигаясь в классе вдоль рядов, вечно сбивала с парт учебники и тетради, а если пыталась их поднять, то непременно въезжала локтем кому-нибудь в лицо. Поговорка времен татаро-монгольского ига «Будто Мамай прошел…» придумывалась, очевидно, и в расчете на возможное появление в 8 «Б» Тони Мамаевой. В этом году она, правда, несколько постройнела и даже приобрела некоторую уверенность в движениях, если не сказать своеобразную грациозность, но все равно при ее приближении одноклассники старались на всякий случай обеими руками придерживать учебники на краю своей парты.
У Тоньки-Мамая были прямые жесткие волосы соломенного цвета, остриженные по плечи. Ровно один день после парикмахерской они еще напоминали заказанную Антониной прическу «каре», а потом непослушные жесткие пряди разъезжались в стороны, и казалось, будто на голову Мамаевой надет небольшой соломенный шалаш. Из него клювиком выглядывал остренький носик и периодически показывались очень крупные и пухлые губы. Между собой девчонки называли Тоньку Страшилой, но не со зла, а потому что она очень напоминала одноименного и весьма симпатичного героя из знаменитой сказки про Изумрудный город.
– Я, знаешь, тоже не лучше, – самокритично заметила Инна.
Язневич внимательно оглядела ее, будто видела впервые, и помотала головой:
– Не скажи… В тебе изюминка есть…
– Да? – удивилась Инна и тут же добавила: – У меня даже не изюминка, а… целая груша, которую нельзя скушать…
– Ты про что? – вскинула тонкие бровки Дана.
– Будто не знаешь? – почему-то рассердилась на Язневич Инна и перешла от нее в компанию у соседнего окна.
– А я считаю, что все должны быть в равных условиях! – горячилась Лида Логинова. – Ткань у всех должна быть одна! Ольга Ивановна говорила же: соберем деньги и купим всем одинаковую!
– Нельзя, чтобы была одна ткань!
– Ольга Ивановна такого не говорила!
– Конечно, не говорила!
– Мне, к примеру, желтый не идет.
– А мне – синий.
– А мне нельзя с крупным рисунком – он меня полнит!
– А я не люблю цветочки!..
Девчонки наступили на Лиду.
– Тогда будет несправедливо! – не соглашалась Логинова. – Кто-нибудь купит себе такую навороченную ткань, что другим сразу и соревноваться расхочется. Как ты думаешь, Инка? – заметила она подошедшую Самсонову.
– Я думаю, Лида, что девчонки справедливо возмущаются. Должна быть хоть какая-то свобода для творчества. Заодно, кстати, выяснится, у кого лучше вкус. Мы ведь договорились покупать самую дешевую ткань. А значит, ни с расцветкой особо не разбежишься, ни с фактурой.
Ознакомительная версия.
