Прошла через президентскую приёмную, бросив на Клочкову лишь мимолётный взгляд, в кабинет вошла, и вместо того, чтобы сразу пройти в свою каморку, в ближайшее кресло опустилась и глаза закрыла. Хватило её на минуту. Успокоиться не получалось. В голове билась мысль совсем противоположная тому чувству вины, которое ещё совсем недавно она в себе взрастить пыталась: Кира уехала! И это будоражило, заставляло кровь быстрее бежать по венам и жарко становилось при воспоминании об их с Андреем вчерашнем прощании в машине. Он держал её за руку, смотрел ей в глаза, и говорил то, что она так хотела от него услышать. И если Кира уехала, то получается, что Андрей, пусть всего на несколько дней, на пару часов, несколько минут каждого из этих дней, будет принадлежать только ей. А о том, что будет потом, о том, что он обязательно женится на Кире, в любом случае, можно пока не вспоминать. Это, конечно, малодушие, слабость, с которой она не хочет бороться, но от предвкушения этой ошибки, у неё голова кружится. Она никогда такого не чувствовала.
Никогда раньше не думала, что можно чувствовать себя счастливой, при этом прекрасно понимая свою вину. Угрызения совести разрастались, въедались в душу и мысли, но ощущению полёта совсем не мешали. Катя просто оставляла их внизу, когда Андрей её целовал, и она взлетала вверх. Там не было Киры, не было проблем, бизнеса и всеобщего осуждения. Правда, падать с высоты с каждым разом становилось всё больнее. Боялась, что однажды подняться не сможет.
Спустя пару часов, коротко постучав, в президентском кабинете появилась Шура Кривенцова. Дверь перед носом Клочковой захлопнула и позвала:
- Катя, ты здесь?
- Здесь, - отозвалась Пушкарёва из каморки.
- А чего я тебе принесла! - тут же радостно возвестила Шура. Правда, тут же поправилась: - Точнее, не тебе, а Жданову, но всё равно - смотри, какая красота!
Она в дверях появилась, Катя от экрана компьютера взгляд оторвала и посмотрела. На самом деле удивилась.
- Что это?
Шура продемонстрировала ей большой розовый пакет с закреплённым наверху красным бантом.
- Красота, да?
- Где ты это взяла?
- У Малиновского на столе. Написано, что Жданову. - Шура ещё раз с любопытством оглядела пакет, и пожаловалась: - Жалко, что он закрыт. Так интересно, что там.
- Поставь на стол Андрею Палычу, - посоветовала Катя.
Кривенцова вместо этого прижала пакет к себе.
- А Жданов ещё не вернулся?
Катя головой покачала, и повернулась к компьютеру, вспомнив об отчёте.
- Кать, давай посмотрим, что внутри.
Пушкарёва не сразу сообразила, о чём она. Голову подняла и посмотрела.
- Шура, ты что?
- Мы аккуратно. Потом опять заклеим. Кать, ну неужели тебе не любопытно? Смотри, какой пакет! Вот что там может быть?
- Да что угодно!
- Вот именно. - Шура подошла к столу, а на Катю посмотрела со значением. - Там точно что-то жутко интересное.
- Но это же не нам. А Андрею Палычу, - пыталась донести до неё истину Катя. - Чужое.
- Интересное дело. - Шура тряхнула огненными прядями. - Ты же почту Жданова вскрываешь? Вскрываешь. А это чем хуже?
- Это лучше. Может, это подарок? Личный.
- От Малиновского Жданову перед разлукой.
- Шура, поставь пакет Андрею Палычу на стол.
Кривенцова приуныла, но просьбу исполнила. Отнесла розовое чудо в президентский кабинет и оставила посередине письменного стола. Потом вернулась к каморке.
- Надо же, какая ты. А я вот не удержалась бы, обязательно посмотрела.
Катя только улыбнулась ей. А когда за подругой закрылась дверь кабинета, довольно быстро потеряла к отчёту всякий интерес. Выглянула из каморки, чтобы пакет видеть. Ровно пять секунд раздумывала, а потом пошла разглядывать розовый праздничный пакет более детально. Внутри явно было что-то большое. Пакет казался раздутым, но тяжёлым не был. А на одном боку, прямо по розам и сердцам чёрным маркером написано: "Спасти рядового Жданова". Катя тихонько хмыкнула и попыталась заглянуть в щёлку. Потянула уголок высовывающейся наружу бумажки. Она вылезла ещё немного, Пушкарёва потянула сильнее и пакет открылся. Катя тут же руки отдёрнула, испугавшись. Вот ведь! Заглянула внутрь...
- Вика, кофе мне в кабинет и побыстрее, - послышался в кабинете несколько раздражённый голос Жданова.
Катя только успела обратно в каморку юркнуть, прежде чем Андрей вошёл в кабинет. Она слышала его шаги, шорох снимаемого пальто, усталый вздох, и зажмурилась от удовольствия. Удовольствие просто слышать это и чувствовать его близкое присутствие.
Андрей в некотором недоумении уставился на розовый пакет в обильных розочках, заглянул внутрь и кинул обеспокоенный взгляд на открытую дверь каморки. Поклялся, что голову Малиновскому оторвёт за неосмотрительность. Это надо же так, оставить всем на обозрение! Быстро сунул пакет под стол и даже ногой его подальше задвинул. И вдруг его обожгла беспокойная мысль - а не проявила ли Катенька известное всем женское любопытство? Он ещё толком не знал, что внутри пакета, но то, что Кате это видеть не стоит, не нужно и вообще запрещено, это точно.
- Катя, - позвал он с некоторой опаской.
- Да, Андрей Палыч, - отозвалась она тут же.
Андрей прошёл к каморке и остановился в дверях, Пушкарёву разглядывая.
- Как у нас дела?
Она прятала глаза, ему это не понравилось.
- Всё хорошо.
- Да?
Покивала быстро и энергично.
- А пакет там...
- Шура только что принесла. Кажется, Роман Дмитрич для вас оставил.
- А что там? - прикинулся Жданов безразличным.
Катя, наконец, подняла на него глаза. Взгляд был спокойный и открытый.
- Понятия не имею. Подарок?
Жданов внутренне расслабился. Да уж, подарочек... Во множественном числе.
- Ни одного повода не вижу, - проговорил он тише и спокойнее. Прошёл к Катиному столу и наклонился, вынуждая Пушкарёву переключить на него всё своё внимание. - Что случилось?
- Что?
- Не знаю, это ты мне скажи.
Он неожиданно перешёл с ней на "ты", чего на работе себе почти никогда не позволял, и Катя невероятно разволновалась. На стуле от стола отодвинулась, схватилась за какие-то бумаги, и просто покачала головой.
- Ничего. Лучше расскажите, что в банке.
- Всё уладилось. Некоторые мелкие вопросы ещё остались, но я не думаю, что возникнут большие проблемы.
- Хорошо.
- Да?
- Жаль, что это не выяснилось раньше. Вам пришлось остаться.
