— Меня ударила женщина, пока я все еще внутри нее.
Я упираюсь ему в грудь двумя руками, пытаясь оттолкнуть его от себя, но с таким же успехом я могла толкать кирпичную стену. Его руки сжимают мои ягодицы, как стальные кандалы.
— Ты повеселился. А теперь убирайся из моего дома, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
— Я все еще возбужден.
Я чувствую опять покалывание от звучащего обещания в его словах и внимательно смотрю на него.
— У всех есть свои недостатки и пагубные привычки.
Вдруг я неистово и неожиданно имею желание оставить на нем метку, чтобы его женщина узнала, что он был со мной. Я хочу претендовать на него. Он сосет мой язык, слишком жестко, чтобы оставаться нежным. Затем его теплый и влажный рот двигается по моей шеи, и я знаю, что он делает — он делает засос на татуировке, на синем пауке. Он отстраняется и смотрит на него.
— Как ты меня нашел? — спрашиваю я.
— Не легко, — признается он. — Мне пришлось выложить тысячу фунтов. Должно быть приятно не оплачивать приходящие счета.
Я игнорирую его колкость. Я не собираюсь ничего ему объяснять.
— Что случилось прошлой ночью с шикарным и присытившимся жизнью акцентом?
Он усмехается.
— Когда я впервые встретила тебя, у тебя был акцент Би-би-си. Прошлым вечером он стал однозначно классическим, а сегодня легкий намек на австралийский. Где же реальный Джерон Роуз.
— Это и есть реальный Джерон Роуз.
— Ты бл*дь собираешься вытащить свой член из меня?
— Я это сделаю, но сначала позволь мне рассказать, чем ты займешься завтра. Ровно в три тридцать пополудни ты наклонишься над этим столом, обопрешься на локти, прижав щеку к стеклу, приподняв задницу, едва прикрытую кружевами или чем-нибудь прозрачным, чтобы легко можно было разорвать. Куколка, ночные рубашки и стринги мои любимые на данный момент. Что ты будешь делать? Ждать, когда я приду и трахну тебя, словно ты маленькая сучка.
У меня отпадает челюсть.
— Стринги будут мокрыми от твоих соков очень быстро, и тебе захочется по мастурбировать, чтобы облегчить боль, но ты не будешь этого делать. Вместо этого ты будешь находиться в этой позиции, и твои соски и влагалище будут покалывать от ожидания. Ты оденешь высокие каблуки… я предпочитаю черные… твои икры будут сводить от судороги, но ты будешь игнорировать ее.
Моя киска сжимает «кулаки», словно боксер на ринги, но я специально громко хохочу.
Он игнорирует мой смех.
— В четыре я появлюсь. Ты не должна поворачиваться в мою сторону, не смотреть на меня и не говорить со мной. Независимо от того, насколько широко ты расставила свои ножки мне придется исправить положение, раздвинуть твои ноги еще больше и передвинуть последний кусочек, прикрывающий твой зад, чтобы твоя задница была отлично мне видна. Я буду грубо тереть твои трусики промокшей частью о твою киску, и засовывать пальцы в нее. Ты моментально поднимешь бедра выше, чтобы мои пальцы вошли в тебя как можно глубже, и будешь стонать так, словно ты умоляешь меня об этом.
— Я скажу тебе замолчать, и ты не должна произносить ни звука, пока я не позволю. Я буду ударять по клитору через ткань и твое тело будет дергаться и извиваться. В этот момент я хлопну тебя по заднице всего один раз, но сильно. Мои пальцы ударят по твоему клитору. Это заставит твою спину выгнуться, и ты обязана закричать от удивления. Но если ты не сделаешь этого, я буду шлепать тебя снова. Просто, чтобы услышать, как ты кричишь и увидеть, как покраснела твоя задница. Снова и снова, до тех пор, пока ты не будешь тяжело дышать, капая своими соками мне на руки. Волнение, стыд, наслаждение, возбуждение.
— Я отойду, сделаю себе чашечку чая, выпью, разглядывая твою покрасневшую задницу, готовую для употребления. После того, как я выпью чай начну раздеваться. Медленно. Ты будешь напрягать слух, пытаясь услышать, как расстегиваются кнопки, сползает материал с моей кожи, снимаются ботинки, носки, опускается молния. Я крепко обхвачу покрасневшую, горящую кожу ладонями и почувствую ее тяжесть своими голыми руками.
Я стараюсь ничем себя не выдавать, но его член медленно увеличивается внутри меня, и мне хочется, чтобы он трахнул меня снова.
— Тогда я раздвину твои горячие красные половинки, и скользну пальцем сначала одним, потом вторым и в конце концов третьем, то, что тебе нравится и как я делал в тот первый вечер, когда мы встретились. Ты будешь стонать, дрожать, и, возможно, даже мычать, как животное. Твоя голова поднимется от стола, потому что ты готова будешь кончить. В этот момент я остановлюсь и попрошу тебя потрогать себя. Ты засунешь свою руку между ног, повернешь голову ко мне, когда начнешь мастурбировать.
«Ты хочешь получить мой член в свою киску?» — спрошу я. «Да», — прошепчешь ты. Я еще раз тебя спрошу об этом. «Да, да», — признаешься ты.
— И вот тогда я буду жестко трахать тебя, ты содрогнешься и закричишь, выгибаясь, дрожа мелкой дрожью и быстро кончишь, выкрикивая мое имя.
— Я не буду в три тридцать пополудни или в четыре завтра лежать на столе, — говорю я холодно.
— Не будь смешной. Конечно же будешь.
— Если я буду наклонена над столом, кто же позволит тебе войти в дом?
— Это — мое личное дело. Ты просто должна находится в этой позиции.
Он вытаскивает из меня свой эрегированный член и отходит назад на один шаг. Я соединяю ноги и соскальзываю со стола. Профессионально снимает презерватив. Я наблюдаю, как он натягивает трусы на свою жесткую стоящую плоть.
— Он не сломается по дороге?
Он смеется и тянет вверх джинсы.
— Твое беспокойство за меня всегда приятно.
— Не путай любопытство с беспокойством.
Слышится звук закрываемой молнии.
— Увидимся в четыре.
Я ничего не говорю, просто внимательно смотрю на него.
2.
Когда дверь за ним закрывается, я резко выдыхаю. Святые угодники! Это было невероятно, но недостаточно. Я до сих пор пульсирую. Что такое есть в этом парне? Я просто не могу показать ему, что в восторге от него. Я иду к холодильнику и наливаю себе стопку водки, подношу к губам и ставлю обратно на столешницу. Я не хочу затуманивать эти ощущения, поэтому закуриваю сигарету и выхожу на балкон, как только выдуваю кольцо дыма, звонит мой мобильный.
Я хватаю его с журнального столика, звонок от моей лучшей подруги Ланы.
— Привет, — говорю я.
— Угадай где я? — визжит она.
Что ж, сегодня воскресенье, завтра-рабочий день. Ее муж банкир миллиардер видно пришвартовал яхту на юге Франции. Итак, юг Франции это должно быть мое предположение.
