Большинство его драгоценных находок украшали камин или покоились на полках, висевших над камином до самого потолка. Каждая из них говорила о пристрастии отца к красивым вещам.
Летти разделяла эту его страсть. Она любила ходить по магазинам, прикасаться к гладкой полировке дерева, ощущать шелковистость китайских тканей, любоваться формой фарфора и разглядывать картины.
Она услышала, как мать сказала:
– Пора выходить, Люси, дорогая. И ответ Люси:
– Церковь на соседней улице, мама.
– Я знаю, милая, но Винни еще надо собраться с мыслями, выпить чаю и что-нибудь съесть. Ей предстоит выстоять всю церемонию, прежде чем мы вернемся сюда на свадебный завтрак. Винни, ты не забыла надеть бабушкину подвязку… или что-нибудь старое? У тебя есть чистый носовой платок, милая? Тебе помочь?
– Нет! – крикнула Люси в панике. – Не входи, пока Винни не будет готова. А то не получится сюрприза.
– Ее имя Лавиния! – раздался раздраженный голос отца. – Черт бы побрал этот проклятый воротник! Мать, посмотри, как его прикрепить. Он редко называл ее Мейбл.
Внезапно из спальни донесся пронзительный крик:
– Люси, она свалится! Я это точно знаю! Прямо в середине церемонии с меня свалится фата, и я буду выглядеть круглой дурой.
– Она не свалится! – обиженно возразила Люси: ее парикмахерские способности были поставлены под сомнение. – Я хорошо ее прикрепила.
– Если она свалится, я прокляну тебя! Я не выйду замуж. Я убегу из церкви, да, да!
– Люси! Винни!
В спальне появилась мать.
– Винни, ты испортишь всю косметику, если будешь плакать.
– Но ты только посмотри, мама! – простонала она. – Она же болтается.
Вслед за матерью в спальню вошла Летти, а за ней отец. В центре комнаты стояла сверкающая красотой невеста, и лишь на лице ее застыло обиженное выражение. От восхищения глаза Летти широко раскрылись, она совсем не притворялась, потому что Винни была действительно прекрасна.
– О Боже! – выдохнула она. – Я никогда не видела таких красавиц!
В серо-зеленых глазах Винни появилась надежда.
– Тебе кажется?
– Кажется? Да я уверена, что твой Альберт свалится без сознания, как только увидит тебя. И, возможно, священник тоже. Ты выглядишь… ты выглядишь, как Кэрол Маккомас.
Она не могла бы подобрать более удачного сравнения. Кэрол Маккомас была любимой актрисой Винни. У нее была лебединая шея, идеальные черты лица и изумительная кожа цвета персика. Винни старалась во всем ей подражать. В своем белом, с длинным шлейфом и высоким воротником подвенечном платье, на котором пенились кружева, Винни была так на нее похожа, что у Летти захватило дух.
– Твой Альберт не знает, как ему повезло, – вздохнула она, пожалев на мгновение, что это не она стоит в центре спальни.
На лице Лавинии застыла нерешительность.
– О, я надеюсь, что ему понравится, как я выгляжу. Мать прижала платок к губам. Летти с горечью поняла, как ей хочется обнять дочь, которая скоро покинет их дом и будет жить новой жизнью с мужем, но она боится передать этой прекрасной девочке свою болезнь.
– Ему непременно понравится, – прошептала она, и ее голос задрожал.
Единственный мужчина в этом женском семействе, Артур Банкрофт, украдкой провел пальцем по внезапно увлажнившимся глазам.
– Тебе пока лучше спрятаться, Лавиния, пока гости не пришли, – сказал он неуверенно. – Пусть они тебя не видят до начала церемонии.
С этими словами он проводил старшую дочь в свою комнату, надежно спрятав от посторонних глаз до тех пор, пока от ее появления в церкви у всех не захватит дух.
Летти, наконец, могла вверить себя искусным рукам сестры и надеть свой новый корсет и платье, которое висело под покрывалом за дверью с тех пор, как его сшила мамина подруга, миссис Холл, вдова, жившая на углу Бетнал Грин Роуд. Материал был куплен в магазине «Дебенгем и Фрибоди», что на Оксфорд-стрит, – яблочно-зеленый крепдешин, хорошо шедший к ее золотисто-каштановым волосам. У Люси было бледно-голубое платье – великолепная работа все той же миссис Холл.
Не слишком причудливое, оно отлично сгодится и в качестве воскресного платья. Оно было с оборками, крошечными складками тюля в виде розочек, талию опоясывала сатиновая лента, а юбка слегка расширялась в шлейф. Миссис Холл сделала также и шляпки, и они тоже являли собой приятное зрелище: добрых двадцать дюймов в ширину, с бантами из тюля и множеством искусственных цветов. Сами шляпки крепились к волосам с помощью шляпной булавки с перламутровой головкой.
Летти безропотно доверила себя быстрым и уверенным рукам Люси. Люси могла бы стать хорошей модисткой в одном из первоклассных магазинов, вроде Диккенса и Джоуна, но отец не позволял им идти работать, как это делали девушки из бедных семей. К тому же он не считал работой прислуживание в магазине за жалование, которого едва хватит на карманные расходы.
Люси отступила назад, насколько позволяла стоявшая позади кровать, чтобы осмотреть свою работу, и в этот момент раздался звонок в дверь. Магазин, конечно, был закрыт, объявление на двери объясняло причину.
– Готово, – удовлетворенно вздохнула Люси.
Летти посмотрелась в зеркало, стоящее на маленьком старинном шкафчике, и не смогла придраться к сестре. Они обе стояли рядом – одной восемнадцать, другой двадцать, – обе в воздушных крепдешиновых платьях, в великолепных шляпках, длинных перчатках; их талии были элегантно стянуты, лица возбужденно сияли.
– Мы вовремя успели. Надеюсь, это не семейство Альберта. Каково им будет попасть из своего шикарного квартала к нам в Бетнал Грин!
Вдруг Люси услышала за окном знакомый красивый голос. Невольно бросив взгляд на узкую, заваленную хламом спальню, она побежала к окну и посмотрела вниз на людей, ожидавших, когда их впустят в дом.
Через мгновение она отдернула голову, ее глаза засияли, а лицо оживилось.
– Это он! Это Джек! Я думала, что он пойдет прямо в церковь, а он пришел сначала сюда. О Летти, может, он наконец заговорит «об этом»? Как ты думаешь?
– Он приезжает к нам уже семь месяцев, – сказала Летти, улыбаясь. – Мне кажется, уже пора. Может быть, только не прямо сейчас.
Но Люси ее не слушала.
– Я знаю, что он думает об этом. Я уверена, он скоро попросит у отца моей руки.
Она познакомилась с Джеком Морекроссом, когда Альберт однажды привез его к ним в гости. Это был долговязый молодой человек с приятными чертами лица, прямыми рыжеватыми волосами и серьезными голубыми глазами, на три года старше Люси. Он жил недалеко от Альберта. Его отец владел маленькой типографией, доставшейся ему от своего отца, когда тот удалился от дел. Это был более удачный улов, чем те юноши, что вертелись вокруг нее, большинство из которых не имели ни перспектив, ни желания чего-либо достичь в жизни. Люси не стала терять времени и поймала красивого Джека на крючок.
