Через минуты или часы транс прошел, но я так и осталась сидеть на полу туалета, потная, заплаканная и сломленная. Перечитала письмо в попытке найти что-нибудь не замеченное в первый раз — примечания, постскриптум, что угодно, где будет сказано: мне не обязательно покидать страну через месяц. Разумеется, ничего я не нашла. Как такое важное, судьбоносное послание может быть таким коротким? Америка была страной новых возможностей, государством «чем могу помочь?» и «приятного дня», а не «было классно, а теперь пошла на фиг». Это невозможно. Оставив письмо на холодном кафельном полу, я поднялась, цепляясь за раковину липкими руками. Умывшись, я набралась смелости взглянуть в зеркало. Мне не понравилось то, что я там увидела. Америке, видимо, тоже.
— Ладно, — сказала я себе. — Все будет нормально. Разберемся.
Даже отражение мне не поверило.
Оставалось одно. Задействовав три последних работающих клетки мозга, я вспомнила, куда положила мобильный.
— Энджи? — раздалось в трубке. — Дженни, — прошептала я, — ты мне нужна.
По-моему, Дженни Лопес — самая везучая девушка на свете. Она, конечно, возразит, что каждый сам кузнец собственного счастья, но когда вы мудро кивнете и согласитесь, расскажет о знакомстве со шведским манекенщиком, которого сначала оскорбила предположением, будто он гей (честно говоря, я и сама так думала). У нее прекрасная работа — организация мероприятий в пиар-компании, которой владеет одна из ее лучших подруг. Я очень горжусь Дженни, иногда даже завидую, и это чувство, сами понимаете, отнюдь не исчезает, когда двери лифта открываются в офис компании Эрин Уайт, где посетителя встречает огромная черно-белая фотография полуголого Сигга, бойфренда Дженни, рекламирующего крайне узкие трусы. Едва прикрывающие срам, говоря по-английски. На снимке можно различить некоторые подробности, которые вовсе не обязательно знать о парне твоей подруги: по-моему, содержимое «келвин-кляйнов» как раз из этой категории, но Дженни щедра по натуре и готова делиться чем угодно.
Я четыре раза подмигнула секретарше, приподнявшей бровь и соизволившей меня в конце концов узнать, и пошла в кабинет Дженни, избегая встречаться взглядом с девушками на этаже. Я никогда не подтрунивала над политикой Эрин в отношении найма персонала, но могу дать голову на отсечение — ни одна из этих девиц в жизни не переступала порог «Макдоналдса». Как на подбор все яркие и энергичные. Почему компания занимается связями с общественностью, хотя ее персонал никак с общественностью не связан? Загадка.
К счастью, я быстро дошла до кабинета Дженни и скрылась от осуждающих, сильно накрашенных глаз офисных миньонов. До углового кабинета, подчеркиваю — огромного, полного воздуха, с окнами от пола до потолка углового офиса Дженни. Даже эта чокнутая, поселившаяся в Лос-Анджелесе у элитной шлюхи, почти алкоголичка, добилась успеха. Забудьте ураганы, землетрясения и пришествие Джастина Бибера: если офисная Дженни не признак надвигающегося апокалипсиса, то я не знаю, что вас убедит.
— Эй! — Легонько постучав, я с опаской сунула голову в дверь. — Это я.
Дженни вскочила из-за стола, ослепительная в своих сексуальных секретарских шпильках высотой с небоскреб, в юбке-карандаш и блузке с галстучком. Густейшие волосы убраны назад с помощью сотни невидимок. В сравнении с ней Джоан из «Безумцев» показалась бы офисной мымрой.
— Привет! — Она мелкими шажками обошла стол, крепко обняла меня, после чего приподняла руку, призывая к молчанию, и нажала кнопку на своем стартрековском телефоне: — Мелисса, принесите, пожалуйста, две диетические колы.
Она замерла, прикусив нижнюю губку, округлив огромные глаза, как лемур, и тыча пальцем в телефон с энтузиазмом мима. Я уже говорила, что очень горжусь Дженни.
— Да, мисс Лопес, — прозвучал приветливый голос в интеркоме. — Что-нибудь еще?
— Нет, ничего, Мелисса, — ответила Дженни. — И не называйте меня мисс Лопес, я чувствую себя вашим репетитором.
— Предпочла бы слышать «миссис Лопес»? — спросила я, когда Дженни убрала палец с кнопки.
— Если эта дрянь обратится ко мне Дженни, тут же уволю, — подтвердила подруга, усаживаясь обратно в кресло. Крошечная блондинка энергично вошла в кабинет, поставила на стол две ледяные банки колы и молча удалилась. — Боже, как мне нравится иметь секретаршу! Ну, рассказывай.
— Меня выдворяют. — Я подняла свою банку посмотреть, открыта ли она, — вряд ли Мелисса хочет, чтобы мисс Лопес сломала ноготь. Секретарша оказалась гением. — У меня нет работы, стало быть, нет и визы, а это значит, что меня выпрут из страны.
— Как нет работы? Ты мой психотерапевт и персональный шоппер, — заявила Дженни. — Хотя, пожалуй, наоборот. Напомни, что ты для меня делаешь?
— В целом со мной ты получаешь больше удовольствия от жизни, — сказала я. — Да, я тебе набойки поставила. — Я передала ей коробку с «лабутенами», подбитыми и отполированными прекрасным человеком на углу Северной Одиннадцатой улицы и Берри.
— Мерси. — Дженни сунула туфли под стол. — Что сказал Алекс?
— Он спит. — Я помотала головой, пытаясь вытряхнуть черно-белые строки письма, отпечатавшиеся на внутренней стороне моих век. — Не хотела его будить.
— Ну, ради этого-то он проснулся бы, — сказала Дженни, протянув руку. — Стало быть, вчера ты потрясла его маленький мир, а? Давай письмо.
— Я сверкнула задницей перед его друзьями, упала, разбила колено и затем потрясла его мир, — перечислила я события в правильном порядке, вытягивая двумя пальцами оскорбительную бумагу из сумки «Марк Джейкобс». Мне не хотелось даже притрагиваться к письму. — Наслаждайся чтением.
— Какая разница, если мир все равно потрясла, — рассеянно заметила Дженни, бегло просматривая текст. — Черт, Энджи…
Скверно, если Дженни реагирует на ситуацию без оптимизма — она же королева позитивного мышления. В глубине души я надеялась, что подруга засмеется, скомкает письмо и запустит комок в корзину. Вместо этого она надела очки для чтения.
— Плохи дела. Мэри тебя предупреждала, что такое может произойти?
— Ни разу.
Мэри Стейн была моим редактором и союзником в «Спенсер медиа», но с тех пор как наши пути разошлись, я не получила от нее ни одного звонка. Неудивительно, Мэри жила бизнесом, и раз нас перестали связывать деловые отношения, она и не звонила, но мне все равно как-то не верилось, что она не могла предупредить о таком. Это же не шлепок по заднице, это уведомление о депортации.
— А что, твои поиски работы до сих пор не принесли результата? — В голосе Дженни появилась озабоченность. — Ты в другие редакции писала?
