— Чувствуете себя обманщицей?
Расчет откинулся назад, вытянув под столиком ноги.
Он вот так же непринужденно развалился за столом, когда Зельда впервые его увидела. Ощущая собственную грациозно-сдержанную позу, она пыталась решить, садится ли когда-нибудь Расчет как принято. Пригнанный по фигуре серый летный костюм обтягивал его широкие плечи и мощную грудь. Костюм представлял собой обычную одежду пилотов и имел строгий покрой. Воротник у Расчета был расстегнут, рукава закатаны до локтя. Он был худощав, подтянут — и в то же время от него исходило ощущение спокойной силы, которое одновременно и беспокоило Зельду, и давало чувство уверенности и спокойствия. Брюки, заправленные в сапоги, плотно облегали его длинные ноги. Черные волосы недавно подстрижены: Зельда решила, что он занялся ими, как только совершил посадку после долгого перелета с Ренессанса. В мягком свете флюорокварцевой лампы Зельда могла хорошо рассмотреть его рангтановую портупею, которая была, несомненно, ручной работы. Возможно, Расчет сам вырезал эту прочную кожу, подумала Зельда и тут же, встряхнувшись, заставила себя ответить на его вопрос:
— Да, я чувствую себя обманщицей. Похоже, все думают, что я — голубка.
— Ну и пусть себе думают. Это ведь оказывается полезно, а?
— Кажется. — Зельда несколько мгновений смотрела на своего собеседника. — Но вы ведь сразу поняли, что я не голубка, да?
Он пожал плечами:
— Когда вы ко мне обратились, я не был пьян, так что успел хорошенько рассмотреть ваши глаза еще до того, как началась драка. Признаюсь, я нечасто встречался с голубями, но в глазах святош есть что-то… что-то особенное.
Зельда кивнула:
— Знаю. — Помолчав немного, она добавила:
— Знаете, голуби ненавидят это прозвище.
Невеселая усмешка Расчета, блеснув на мгновение, сразу же погасла.
— «Святоши»? Не может быть. Голуби по своему складу не способны что-то ненавидеть — тем более нечто столь незначительное, как прозвище.
— Вы правы, конечно. Мне следовало бы сказать, что они предпочитают, чтобы их не называли святошами.
— Тогда им не следовало бы быть такими чертовски безгрешными, — хладнокровно ответил Расчет.
Зельда начала было возражать, но он прервал ее взмахом руки:
— Хорошо, хорошо. Я беру свои слова обратно. Я не хочу с вами спорить. Если вы действительно с Клеменции и действительно всерьез хотите предложить мне какое-то дело. — Он помолчал минуту, и в глазах у него появилось странное выражение. — Вы ведь действительно с Клеменции? Вы не просто актриса или еще кто-то в том же роде?
— Я там родилась, — ответила Зельда и тут же устыдилась своего тона. Настоящие голуби стоят выше чувства гордыни. — Мои родители — голуби.
Расчет смотрел на нее с выражением, которое можно было бы принять за небрежный интерес, если бы не его холодный, оценивающий взгляд.
— Предрасположенность к Пути считается наследственной.
— Почти для всех вещей бывают исключения, отан Расчет. Боюсь, что я отношусь к их числу.
— Очевидно. Будь это не так, вы хлопнулись бы в обморок, когда пьяный рудокоп запачкал ваше стильное платье кровью.
Его справедливые слова заставили Зельду покраснеть. Ей хотелось бы считать, что она осталась относительно спокойной благодаря своей подготовке, но вынуждена была признать, что даже самый жесткий самоконтроль не спас бы настоящего голубя при той сцене насилия, которую она только что наблюдала.
— Итак, — продолжал Расчет, — вы — исключение, но вы действительно с Клеменции. И у вас ко мне дело.
— Да.
— Годится. — Он перевел взгляд на дорогой гребень с огнебериллами, которым были заколоты ее волосы. — У вас вид человека, способного оплатить почтовый сбор, а я всегда ищу клиентов… — Тут он замолчал, потому что перед ними как раз поставили кружки с крепким темным элем «Роза Ренессанса». Сделав длинный жадный глоток, он посмотрел Зельде в глаза:
— И что я должен буду доставить?
Кашлянув, Зельда ответила:
— Меня.
Расчет поставил кружку.
— Объясните еще раз. И попонятнее. Я ведь всего лишь волк, не забывайте. Я лишен интуиции и телепатии. И даже в «угадайку» играю плохо.
— Все просто, отан Расчет.
— Тэйг.
— Извините?
Он нетерпеливо махнул рукой.
— Мое первородное имя — Тэйг. Расчет — имя избранное. Можете называть меня любым, только без формальностей. Люди моей профессии не пользуются обращением «отан».
Зельда кивнула:
— Прошу меня простить, Тэйг Расчет. В моем мире формальности имеют огромное значение. Губы Расчета иронически изогнулись.
— Знаю. Не сомневаюсь, что на Клеменции это прекрасно работает. Но за ее пределами, в реальном мире, это пустая трата времени. Почему бы вам не закончить излагать мне ваше дело, пока мы не отвлеклись на философскую дискуссию относительно роли формальностей?
Зельда едва заметно улыбнулась:
— А вас может отвлечь настолько специфический предмет разговора?
— Либо отвлечь, либо усыпить. Одно из двух.
— Понятно. — Она вздохнула и продолжала:
— Как я уже сказала, почтовым отправлением должна стать я сама.
Он недоверчиво смотрел на нее.
— И куда именно?
— Куда вам надо будет лететь. У меня нет какой-то определенной цели, хотя Ренессанс занимает одно из первых мест. Почтальоны славятся своими непредсказуемыми маршрутами. Согласно тому, что я читала о вашей профессии, вы бываете практически на любой планете системы Девятой Строфы, если у вас есть туда посылка. И берете груз тоже откуда угодно.
— Если есть человек, готовый оплатить почтовый сбор, — напомнил он ей. Расчет подался вперед. Даже мягкий свет лампы не изменил его сурового лица. — Но мы берем пассажиров только в самых чрезвычайных обстоятельствах. И никогда не берем туристов.
— Я знаю, что это не принято делать.
— А знаете почему?
— Думаю, это как-то связано с тем, что большинство почтальонов — одиночки, — предположила Зельда. — Говоря языком психологии, люди вашей профессии по своему темпераменту, как правило, не переносят тесного контакта с другими.
— Это связано с тем, что корабли маленькие и все свободное пространство необходимо использовать с максимальной выгодой. По сравнению с посылками и почтой пассажиры — невыгодный груз. Во-первых, пассажиры имеют привычку есть. Значит, на борт надо брать дополнительные продукты. Пассажиры имеют привычку спать. Значит, нужно место для лишней койки. А еще пассажиры имеют желание чем-то развлекаться. А это ужасно досаждает. С точки зрения веса гораздо дешевле и выгоднее — и гораздо менее утомительно — перевозить почту. Если вы хотите облететь систему, пойдите и купите билет на рейсовый корабль.
