Элен с благодарностью кивнула, и тут вдруг на нее навалилась страшная усталость. Что ж, с обедом придется повременить. Хороший отдых принесет ей больше пользы, чем еда. Впрочем, ее надо напоить. Врач, приподняв ей голову, поднес к ее губам стакан воды.
– Я скоро вернусь, – пообещал он, когда она откинулась на подушку.
Элен слабо улыбнулась и закрыла глаза.
– Между прочим, – сказал Розен, – вы так и не назвали мне свое имя.
– Элен Жано, – прошептала она так тихо, что он едва разобрал.
Глаза ее уже закрылись, и она не могла видеть его слез за стеклами очков. Он покачал головой. «Пути Господни неисповедимы! Вот и еще одна Жано встретилась мне на пути». Элен Жано. Нахмурившись, он напряг свою память. Девочек было три. Значит, она средняя сестра.
Сняв очки, врач тщательно протер их носовым платком и, спрятав в очечник, вытер слезы.
– Спи спокойно, малышка, – пробормотал он себе под нос. – Набирайся сил, ибо они тебе понадобятся. Богу было угодно, чтобы мы встретились, и я расскажу тебе все, что знаю.
Элен проспала два дня и две ночи, а когда проснулась, сразу же забеспокоилась по поводу работы.
– Вы не могли бы позвонить в ателье мод Одиль Жоли и сказать, что я больна? И что я пока не могу приступить к работе.
– Одиль Жоли? – переспросил доктор Розен. – Кутюрье?
Элен кивнула.
Он как-то странно улыбнулся и вышел.
– Я поговорил с самой Одиль Жоли, – сказал он, вернувшись. – Она очень тревожится за вас и надеется, что вы скоро поправитесь.
– Вы ей не сказали?.. – встревоженно спросила Элен.
– Конечно, нет, – ответил он с достоинством. – Я доктор, а доктора умеют хранить врачебную тайну.
– Простите, – прошептала Элен, увидев явное огорчение на его лице. – Это очень бестактно с моей стороны.
В этот же день ей прислали из ателье огромный букет роз. Пока доктор Розен бегал за вазой, Элен вытащила из маленького белого конверта визитную карточку и с трудом разобрала: «Поправляйся скорее. Работа подождет. Ни о чем не волнуйся. Одиль Жоли и девушки».
Улыбаясь, Элен глядела на роскошные розовые цветы. Длинные стебли, бутоны едва раскрылись, нежные лепестки плотно прилегают друг к другу, а какой аромат! Одиль Жоли была жесткой и требовательной, но когда дело касалось ее девушек, она становилась доброй и отзывчивой.
На следующий день, сидя на краешке ее кровати, доктор Розен вызвался ей почитать. Книга молодой неизвестной писательницы Франсуазы Саган называлась «Здравствуй, грусть». Внезапно Элен схватила врача за руку и крепко сжала ее.
– Доктор Розен… – испуганно прошептала она.
– Зови меня просто Симон, – предложил он. – Ведь мы друзья?
– Конечно, Симон, – ответила она с улыбкой. Доктор Розен улыбнулся, пощупал ей лоб. Глаза Элен вдруг затуманились. Он не переставал удивляться, как быстро меняется их цвет: минуту назад они были фиалковыми и вдруг приобрели цвет дымчатого аметиста, словно на яркое солнце набежало облачко.
– Симон, я хочу кое-что у вас спросить, – с трудом выговорила Элен. – Мне нужно знать правду.
Доктор Розен молча кивнул. Он знал, что она спросит.
– Симон, смогу ли я… смогу ли я иметь детей? – Голос ее упал до шепота.
Симон Розен закрыл глаза. Он, который всю свою жизнь утешал людей, сейчас не находил слов.
– Спасибо, Симон, – прошептала она. – Спасибо, что не пытаешься утешить меня, что не вселяешь напрасную надежду.
Отвернувшись к стене, Элен с горечью уткнулась в подушку. Она и не подозревала, что на свете существует такая душевная мука: по щекам ее ручьями полились слезы. Только сейчас она осознала весь ужас своего поступка. Теперь она только наполовину женщина, у нее никогда не будет ребенка. Внезапно она до боли закусила губу. Нет, будет! У нее будет духовный ребенок. У нее будет ее журнал «Ле Мод»!
Элен быстро шла на поправку. Она просто не имела права попусту тратить время. Ведь каждый день, проведенный в постели, отдаляет ее от журнала! И уже на следующий день она встала на ноги. Сначала колени ее дрожали, но она заставляла себя ходить снова и снова. Доктор Розен только тихо радовался. Ну и характер у этой Жано! В тот же день, вечером, он принес к ней в комнату маленький столик.
– Обедать будем вместе, – пояснил он.
– Чудесно, – улыбнулась Элен.
Доктор Розен усадил ее на стул, и она окинула взглядом сервированный белым дешевым фарфором стол. Эта простенькая посуда казалась ей много прекраснее, чем позолоченные, расписанные цветами тарелки и блюда лиможского или мейсенского фарфора, что преобладали в городском доме графа. Простой белый фарфор не столь претенциозен.
Закончив есть, Элен положила вилку и нож на тарелку.
– Пока вас не было, я воспользовалась вашим телефоном. И не хочу больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Завтра меня ждут дома.
Доктор Розен молча кивнул, находя тем не менее такое поведение странным. Почему она попросила его связаться только с Одиль Жоли? Неужели у нее совсем нет друзей? А как же тот, кто сделал ее беременной?
– В общем, ты достаточно окрепла, чтобы завтра отправиться домой, – заключил он. – У тебя сильный характер и несгибаемая воля. Но, по крайней мере, еще несколько недель тебе следует быть осторожной. Обещаешь?
– Обещаю.
– И конечно, никакого… – Он сделал неопределенный жест рукой.
– Я знаю, – откликнулась Элен. – Несколько недель никакого секса.
Он кивнул и внезапно залился краской.
– Я также намерен проводить тебя домой, – сказал он, откашлявшись. – Тебе одной будет трудно садиться в такси.
Элен с благодарностью посмотрела на Симона.
– Спасибо. Вы так добры ко мне. Не знаю, сумею ли я когда-нибудь расплатиться с вами.
Доктор Розен выразительно поднял руку.
– Если когда-нибудь кому-либо понадобится твоя помощь, помоги ему и тем самым ты отблагодаришь меня.
– Обязательно! – торжественно поклялась Элен. Откинувшись на стуле, доктор Розен с печалью заглянул ей в глаза.
– Жаль расставаться с тобой.
– Мне тоже, – ответила Элен. – Я буду очень скучать. Но мы ведь можем навещать друг друга.
– Хорошо бы. – Он пристально посмотрел на нее. – Скажи мне: сейчас, когда ты окрепла физически, как ты себя чувствуешь… эмоционально?
Элен опустила глаза.
– Что я могу чувствовать, кроме стыда и позора? – Она горько усмехнулась. – Тогда я думала, что это единственный выход. Только сейчас мне стало ясно, что я ошиблась. Я убила своего ребенка. – Элен помолчала. – Вы знаете, ведь я его видела. Он уже сформировался. – Она сокрушенно покачала головой. – Вряд ли мне когда-нибудь удастся забыть такое.
Доктор Розен взял курительную трубку и задумчиво повертел ее в руках.
