Затем они сели в такси и отправились в гостиницу. По дороге Анабелла с такой тоской глядела из окошка на то и дело, попадающиеся театральные афиши, что Синти — возможно, под воздействием сделанной только что покупки — неожиданно для себя самой спросила:
— Что тебе хотелось бы посмотреть?
— «Грешки покроет мрак ночной», — тотчас откликнулась девушка. — Я прочла в газете, что это очень фривольный спектакль с множеством откровенных сцен, поэтому у меня сразу возникло желание побывать на нем!
Синти в притворном ужасе закатила глаза.
— Разве жене виконта де Бальцано пристало присутствовать на подобных зрелищах?
— Нет, разумеется, — жизнерадостно улыбнулась Анабелла. — Поэтому мы обязательно должны увидеть эту пьесу! А, Синти? Ну, пожалуйста!
— Ладно, уж, что с тобой поделаешь…
Мария тяжело пошевелилась на постели, пытаясь поудобнее устроить грузное тело, чтобы утихла боль под ложечкой. Она посмотрела на часы, желая узнать, скоро ли вернутся Синти и Анабелла, но оказалось, что после их ухода прошло всего минут сорок.
Неожиданно какой-то шум заставил Марию напрячься. Звук донесся из гостиной большого шикарного номера, который пожилая синьора делила с Анабеллой. Несомненно, кто-то проник внутрь и сейчас осматривается.
Собрав все свое мужество, Мария поднялась с кровати, завернула в полотенце тяжелую хрустальную пепельницу и подкралась к выходу из спальни. Затем одним резким движением распахнула дверь и шнырнула импровизированный снаряд в высокую темную фигуру.
Однако в следующее мгновение ее поднятая рука оказалась, словно в тисках, а взгляд уперся в удивленное лицо виконта Феличе де Бальцано.
— Матерь Божья! — воскликнула пожилая синьора. — Это что же я наделала?
— Чуть не раскроили мне череп, — ворчливо произнес гость, поднимая с ковра сверток и извлекая из полотенца пепельницу.
— Простите, синьор. Я приняла вас за грабителя.
Лицо Феличе де Бальцано смягчилось.
— Думаю, это я должен просить у вас прощения за то, что вошел в номер без предупреждения, — вежливо произнес он. — Следовало хотя бы постучать. Но я знал, что сегодня вы должны были отправиться в кино, на «Спартак». Полагая, что номер пуст, я убедил портье дать мне ключ. — Виконт умолк и пристально взглянул в лицо Марии, — Вы плохо себя чувствуете?
— Да, синьор, занемогла немного. Ничего страшного, но я решила остаться в гостинице, потому что Анабеллу вполне можно доверить синьоре Донелли.
Феличе кивнул.
— Вы упоминали о ней в письмах. Если не ошибаюсь, это та респектабельная американка, которая обучает Анабеллу английскому.
— Верно, синьор. К тому же она вдова итальянца, — с готовностью пояснила Мария, — Весьма достойная и очень принципиальная женщина.
Она принялась расточать похвалы Синти, словно опасаясь со стороны виконта обвинений в скверном исполнении возложенных на нее обязанностей, однако тот мягко прервал ее:
— Жаль, что нам пришлось подняться с постели. Ложитесь, пожалуйста, только скажите, где искать Анабеллу и ее компаньонку.
Мария принесла собственный неиспользованный билет и назвала кинотеатр.
— Их места находятся по соседству с моим, — пояснила она.
Феличе проводил пожилую родственницу до двери спальни, попрощался и покинул гостиничный номер.
Минут через двадцать он подъехал к кинотеатру. Не утруждая себя поисками невесты среди заполнивших фойе зрителей, он прошел прямо в зал, сел на указанное в билете место и стал ждать, когда к нему присоединятся Анабелла и сопровождающая ее женщина.
Пьеса под названием «Грешки покроет мрак ночной» оказалась вполне невинной, однако девушка, выросшая и воспитанная в очень замкнутом мирке, восприняла ее как довольно рискованную.
По окончании спектакля Синти и Анабелла отправились и расположенный неподалеку ресторанчик. Юная итальянка беспрестанно хихикала, повторяя шуточки и удачные выражения из пьесы.
— Вот бы Феличе разозлился, если бы узнал, где я сегодня была! — весело заметила она, сидя за столиком в ожидании заказанных блюд.
— Не понимаю, почему ты согласилась выйти за него замуж, если настолько ненавидишь его.
— Мне тогда было шестнадцать лет. Что я понимала? Знаешь, Синти, когда живешь и учишься в монастыре, где монахини постоянно твердят тебе прописные истины, ты с радостью согласишься на что угодно, только бы выбраться па волю. — Анабелла поморщилась. — И тут появляется этот старик — ладно, ладно, человек среднего возраста! — приятель твоего отца и вдобавок троюродный или четвероюродный брат, не помню. Кроме того, виконт де Бальцано глава всего нашего клана, и мне объясняют, что, так как мой отец умер, имен но этот человек стоит сейчас на страже моих интересов. Сам Феличе решил, что из меня может получиться подходящая жена.
— Он так решил? — саркастически усмехнулась Синти.
— Ну да. Феличе привык единолично принимать решения.
— Даже не поинтересовавшись, чего хочешь ты?
— Он говорит, что я слишком молода, чтобы разбираться и своих желаниях.
Синти возмущенно прищелкнула языком.
— Какая наглость!
— И все же мне пришлось сказать «да», потому что я больше не могла оставаться в монастырской школе, — пояснила Анабелла со вздохом. — Но Феличе оказался хуже всех монахинь вместе взятых. — Она помолчала, морща лоб. — Девушка должна идти под венец с радостью и любовью к жениху. А как я могу полюбить Феличе?
— Я никогда не видела виконта, поэтому не знаю, можно ли его полюбить, — резонно заметила Синти.
— Нельзя! — категорически заявила Анабелла. — Он величествен и неприступен — истинный аристократ. Кроме того, Феличе большой гордец и властолюбец. Он способен только требовать и ничего не прощает. Значение для него имеет лишь честь, личная и клановая. Вообще говоря, Феличе производит сильное впечатление, но полюбить его невозможно!
— Любовь хороша для торжественного свадебного дня, — рассудительно произнесла Синти, — но брак должен быть построен на реальной основе. — Она наполнила бокалы легким красным вином.
— О чем ты сейчас подумала? — спросила вдруг Анабелла, с любопытством вглядываясь в лицо своей учительницы.
— Я? Ни о чем. А что?
— В твоих глазах возникло странное выражение. Ты словно смотрела внутрь себя и видела там нечто такое, что недоступно больше ни кому. — Едва успев договорить, Анабелла поспешно зажала рот ладонью. — Ой! Кажется, своей болтовней я заставила тебя вспомнить о покойном супруге, и ты расстроилась. Прости меня!
— Нечего прощать, — отвела Синти взгляд. — С тех пор как умер мой муж, прошло четыре года, так что я перестала горевать.
