– Спасибо, – прошептала она в темнеющее небо и бросилась к машине. Схватив ручку дверцы, Аманда приготовилась рвануть ее на себя, как только сидящие внутри соберутся покинуть такси.
«Пожалуйста, побыстрее!» – мысленно кричала она пассажирам, которые никуда не спешили. Мужчина копался в бумажнике, а женщина, прижав к уху серебристый мобильный телефон, смотрела в другую сторону.
Пока мужчина расплачивался и ждал сдачи, Аманда решила, что завтра, поскольку ей все равно придется вернуться за пальто, она попытается поговорить с Анной. Возможно, завтра эта миссис Скрудж[2] будет в лучшем настроении и хотя бы в честь праздника в ее сердце найдется капля сочувствия к ближнему.
«Ну скорее», – мысленно торопила Аманда парочку в такси. Наконец мужчина повернулся, чтобы открыть дверцу, и Аманда тут же распахнула ее. Мужчина выбрался из машины и протянул руку, чтобы помочь выйти даме, которая так и не рассталась со своим телефоном.
Аманда оцепенела, увидев свою сводную сестру Оливию Седжуик.
Ни разу не взглянув в сторону Аманды, которая как вкопанная застыла у дверцы машины, Оливия стремительно шагнула через бордюрный камень, продолжая обсуждать по телефону какой-то макет. Пока Аманда стояла, разинув рот от удивления и все еще придерживая дверцу такси, мужчина что-то вложил ей в руку, догнал Оливию и пара вошла в отель.
Аманда разжала пальцы и увидела пятидолларовую банкноту.
«Ну, разве это не унизительно?» – подумала она, быстро усаживаясь в такси и называя водителю адрес. Спутник Оливии явно принял одетую в униформу Аманду за консьержку, в обязанности которой входило приветствовать прибывающих гостей.
Водитель включил счетчик, и машина отъехала от тротуара. Аманда посмотрела в окно и успела заметить, как Оливия и ее спутник здороваются с хорошо одетыми людьми, сидящими на обитых плюшем диванчиках в холле отеля. Перед тем как машина свернула на дорогу с оживленным односторонним движением, и она потеряла сестру из виду, Аманда успела заметить, что Оливия, улыбаясь, обменялась с кем-то рукопожатием.
Ну и ну! Оливия Седжуик собственной персоной. Неприятное чувство, очень похожее на зависть, шевельнулось в душе Аманды, удивив ее. Ей казалось, что она уже смирилась с тем, что отец и сестра вычеркнули ее из своей жизни.
«Когда же я видела ее в последний раз? – вспоминала Аманда. – А Айви? Она ведь тоже приходится мне сводной сестрой. Однако единственное, что нас связывает, – это общий отец, Уильям Седжуик, – обладатель титула «меня-нельзя-беспокоить-грузом-отцовства»».
Прошло много лет с тех пор, как она разговаривала со своим отцом, но Аманда могла назвать точную дату, когда она в последний раз беседовала со своими сестрами. Это замечательное событие произошло одиннадцать месяцев назад, в тот самый день, когда снежным январским утром появился на свет ее сын Томми.
Роды были преждевременными, и ей позволили лишь взглянуть на него, а потом быстро увезли в блок интенсивной терапии новорожденных. И, прежде чем Аманде вновь разрешили увидеть ребенка, ее охватило необычайно сильное желание не только иметь семью, но и воспитать своего сына среди близких людей, поэтому она взялась за телефонную трубку и позвонила Оливии, тотчас услышав голос автоответчика. Аманда оставила сестре сообщение, рассказав, что та только что стала тетей, что мать и ребенок чувствуют себя хорошо и находятся в больнице Ленокс-Хилл.
Такое же сообщение Аманда оставила и другой сводной сестре, Айви. А потом она позвонила в офис своего отца – это был единственный известный ей номер Уильяма Седжуика. Когда она позвонила, было только восемь часов утра, но в приемной секретарша уже была на месте. Уильям успел приехать в офис, но проводил закрытое совещание и приказал ни в коем случае его не беспокоить. Аманда не хотела сводить такое важное событие, как рождение внука, к записи в блокноте секретарши, но не была уверена, что Уильям позвонит сам, и поэтому попросила передать отцу о своем звонке. Секретарша, разговаривавшая с ней очень доброжелательно, сердечно поздравила Аманду и заверила ее, что сообщит Уильяму эту замечательную новость, как только откроется дверь конференц-зала.
Похоже, это было очень долгое совещание.
С самого начала своей беременности Аманда знала, что, кроме нее, у Томми родственников не будет. Его отец не желал иметь никакого отношения ни к ней, ни к их ребенку.
«Не думай о нем», – уговаривала себя Аманда. Но слишком часто представляла себе приятное лицо Пола Суинвуда, его теплые карие глаза, ямочку на левой щеке.
Аманда любила его. Они были знакомы всего несколько месяцев, но она совершенно потеряла голову.
– Я не могу, Аманда, – сказал он, когда она сообщила, что ждет от него ребенка. – Мне очень жаль, но это совсем не то, чего я хочу.
Вот и вся история! Она сказала ему, что беременна, а через пять минут он покинул ее квартиру. Навсегда, больше она его не видела. Вынашивая ребенка, Аманда неоднократно пыталась дозвониться до него. Когда родился Томми, она снова попыталась позвонить ему, но его телефон не отвечал. А письма возвращались обратно с пометкой: «Вернуть отправителю».
Аманда всегда считала себя проницательной женщиной и полагала, что хорошо разбирается в людях. Она искренне верила, что Пол тоже любит ее.
«Да, но почему же тогда он испарился в ту же минуту, как только ты сказала ему о своей беременности? Почему сменил номер телефона и сбежал из своей квартиры?» – спрашивал ее ехидный внутренний голос.
– Наверное, он просто испугался, – сказала ее лучшая подруга Дженни. – Ничтожество! Трус! Мне наплевать, что вы встречались лишь несколько месяцев. Что из того? Порядочный человек не сбегает в подобной ситуации! Ничтожество!
Дженни продолжала ругать Пола Суинвуда в течение нескольких дней, недель, месяцев. Наконец перед самыми родами Аманда попросила Дженни оставить эту тему. Пол исчез, и с этим ничего нельзя было поделать. Аманде следовало думать о своем будущем и будущем ребенка, а не о достоинствах или их отсутствии у человека, которого она, как оказалось, знала не слишком хорошо.
Таким образом, когда Томас Седжуик появился на свет, его отец не угощал приятелей сигарами по торжественному случаю, а бабушка не вязала пинетки для малыша. Мать Аманды, которую она горячо любила, скончалась несколькими годами ранее, а с отцом и сестрами у Аманды отношения не сложились, они были совершенно чужими людьми. Но Аманде отчаянно хотелось, чтобы у ее сына была настоящая семья, которой никогда не было у нее самой. Именно поэтому она предприняла попытку связаться с родственниками.
