Сотрудники других отделов, особенно клиентского, приходили к нам для снятия психологического напряжения, избавления от «клиентского стресса» и для коллективного творчества. Они многое добавили к нашим крикам души. Все лучше, чем дартс кидать в фото клиентов (тоже не новая практика психологической разрядки).
Очень скоро это стало отдушиной для всего агентства, вот только клиентов в наш отдел никогда не заводили. А если и заводили пару раз, то заранее, аж за сутки просили нас убрать все позорные плакаты, которые мы потом с маниакальным упорством возвращали на прежнее место.
Свобода эта шла, разумеется, «от головы». Наш начальник, за глаза называемый Леонид-Не-Ильич, поставил на своем столе медную табличку с гравировкой на английском, смысл которой сводился к следующему. Он хочет здесь курить так же, как вы хотите заниматься любовью, но поскольку ничего подобного он не делает, то и вы воздержитесь. Табличка появилась в то черное для него время, когда начальник бросал курить, и настроение у него, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Все курящие ему страшно сочувствовали (что не мешало делать на него ставки у агентских «букмекеров»), но как человек он стал совершенно несносен. Поэтому с ним старались не связываться ни верхнее начальство, ни среднее, ни клиенты – и табличка осталась. Была она довольно большой. Точнее, это было первое, во что утыкался человек, входящий в отдел.
Кульминация наступила, когда в наши креативные джунгли пришел один из управляющих директоров крупнейшей японской компании. Про компанию было всемирно известно, что у них очень патриархальная атмосфера. На корпоративных вечерах мужчины с женщинами танцевать не имели права, а если кто-то внутри компании женился, то одному из супругов приходилось уйти. Такая вот традиция.
И вот почти самый важный человек из почти самой крутой в мире компании пришел знакомиться с рекламным агентством и подписывать контракт на какую-то невыговариваемую сумму. У нас по этому поводу две недели наводили полный марафет. Не трогали только креативщиков, ибо кто их знает, что они ляпнут и в чем явятся на работу, поэтому наш медвежий угол при приеме торжественной делегации старательно обходили. Но что-то вдруг пошло не так, и почтенный гость почему-то решительно зарулил к нам, а нашим менеджерам пришлось его сопровождать.
Далее сцена, как ее увидела лично я. Сначала в комнату вошел нежнозеленый начальник клиентского отдела с неуверенной речью на английском о том, что именно здесь у нас работают творцы-креативщики, мозговой центр, и именно здесь им создана максимально творческая обстановка. Затем входит яйцеголовый лысый человечек ростом в пояс нашего менеджера и внимательными узкими глазками обшаривает комнату. Видит табличку – и его глаза начинают становиться европейскими безо всяких пластических операций. Глаза расширяются, кожа становится все бледнее, так что через минуту его уже вполне можно принять за представителя белой расы. Затем человечек издает какой-то невнятный звук и так быстро выходит, что толпа сопровождающих, которая еще не вошла, и та, которая уже вошла, но уже быстро выходит, образуют роскошную давку в лучших традициях токийского метро. Замыкает трагическую процессию наш главный менеджер с явными признаками эпилепсии.
А виновник всех бедствий как ни в чем не бывало продолжает работать, будто бы не из-за его таблички ему даже руку пожать не успели. Творческий же отдел в полном составе как подкошенный падает на столы и тихо постанывает до тех пор, пока не выходит последний высокий гость. И уже в спину главного менеджера бьет ударная волна гомерического хохота.
Курить Не-Ильич все же бросил, а медную табличку оставил как память о своем подвиге. Собственно, с нее и начались антиклиентские выступления в креативном отделе.
Итак, мне 25, у меня романтическая профессия – копирайтер, университетский диплом и сильный крен башки на тему духовного роста. Я всеядна – бросаюсь на все, что написано, сказано или снято на эту тему. И во многом виноват в этом мой коллега – дизайнер Денис, в которого, если честно, я почти решила влюбиться. Собственно, все эти свободные мотания по временам и странам случились из-за его кудрявой головы и его болезненного интереса к прошлым жизням. Это он живописал мне, как, что и с чем. Предложил попробовать – и у меня вдруг получилось. Погружение в прошлую жизнь оказалось похожим на захватывающее кино со мной в главной роли. И с совершенно непредсказуемым сюжетом, в отличие от современной шоу-индустрии. Все эти успехи чрезвычайно ублажали мое эго и всегда давали пищу для новых разговоров.
Красавец Денис появился у нас относительно недавно, и с его приходом нарядная стена и вовсе расцвела. Например, за спиной у него висел транспарант, выполненный в лучших традициях соцреализма, который гласил «Тщательно мойте ауру перед началом работы!» Денис любил встречать входящих в отдел заверениями: «Хари Кришна», «АОМ тебе», «Шалом по всей морде» и прочее. Поэтому все сотрудники креативного отдела без конца отвечали на вопросы коллег из других департаментов: «Какой он у вас национальности?», «Где вы его откопали?» и «Не буйный ли он?». В агентстве-то больше 200 человек – и всем посплетничать охота. Что еще раз подтверждает офисную пословицу, что какой бы ни был большой коллектив, но все равно маленькая деревня.
Денис своих эзотерических предпочтений никогда не скрывал, скорее выпячивал. Вот такой я особенный, смотрите на меня все! Впрочем, все креативщики такие. Каждый в душе артист и каждый считает необходимым выделяться. Что не удивительно, ведь в креаторах прямо-таки культивируется оригинальность мышления, и как следствие – жизни.
Например, у Дениса особо акцентированные модуляции голоса. Сильно выделяется первое слово-два, затем пауза-выдох, затем следующим толчком воздуха выбрасывается середина фразы, а конец предложения растворяется в шумном выдохе. Поначалу мне его синкопированная речь казалась излишне театральной, потом я привыкла. Потом понравилась – ну, вместе с ним самим целиком, со всеми его яркими одеждами, позами и паузами. Особенно выразительны его жесты. Например, просто так думать он, видимо, не умел. Он хватался руками за голову, стучал себе по лбу, показывал «сверху» пришедшую идею, будто кто-то сзади надевает ему на голову корону или скафандр. Периодически я ловила себя на том, что не с человеком говорю, а немое кино смотрю.
Кажется, руки у него вообще не опускаются ниже уровня стола. Все неприятное и плохое он обычно «отыгрывает» руками вокруг головы: плохого человека он показывает как мим – рука возле губ как бы небрежным жестом стирает улыбку. Когда говорит о глупых, рука рядом с губами как бы старается прикрыть ту несусветную чушь, которую приходится повторять. Правильнее сказать, что, когда говорит Денис, то говорят трое – рот и обе руки.
