Все рассмеялись. Неважно, что шутка не новая, главное к месту.
— Ну, а все-таки, — продолжала допытываться Татьяна, — про четверку за курсовую — это правда?
Пришлось Максу поведать о том, как помог Тамариному милиционеру ликвидировать «хвост». Рассказ произвел впечатление.
— Вот какие дубы, оказывается, на юридическом, ха-ха! — расхохоталась Татьяна. — А мне говорили, там конкурс двадцать человек на место.
— Жених Тамары на заочном. Он в милиции работает, их, наверное, без конкурса берут.
Саша то ли решила подколоть Макса, то ли похвалила:
— Вы прямо Шерлок Холмс. Тот тоже и юрист, и скрипач и химией, кажется, занимался.
— Скорее уж профессор Мориарти, — уточнил всезнайка Рудик, — он у них был математиком, вроде бы. Да, кстати, перестаньте нам «выкать». Переходим на «ты»!
— Выпьем на брудершафт?
Рудик состроил кислую мину:
— Не трави душу, Танечка. Крепче газировки в ближайшие полгода нам ничего не светит. Выдумал товарищ Боткин болезнь на нашу голову.
— Ну, конечно, Боткин им виноват! Так вам и надо — меньше будете бормотухи жрать.
— Нам так и надо, а вам?
Рудику и Татьяне, как видно, доставляло удовольствие пикироваться.
— Меня выпивка не колышет. А вот как я без блинчиков буду! Мне мама по утрам всегда блинчики печет, — капризно протянула Таня.
— С маслицем или со сметанкой предпочитаете? — съехидничал Рудик. — А может, лучше шашлычок, или цыпленка-табака? Под водочку-с.
Стало ясно, что подошло время обеда.
С девушками приятели расстались возле бокса — небольшой, на два места, пристройке с выходом во двор.
— Во, кучеряво живут! — восхитился Рудик. У него явно созрел дерзкий план. — Макс, нам, кажется, повезло! Ты просек? Мы же можем там…. По очереди.
Макс покачал головой.
— Как ты это себе представляешь?
— Не боись. Все продуманно. Один вечер вы с Сашей гуляете во дворе, другой — мы. Ты ведь на Сашу, глаз положил? Но… я не настаиваю — бери, если хочешь, Татьяну… Нет, не хочешь?
Макса покоробил столь откровенный цинизм. Он, конечно не ханжа, однако… А вот ловеласу Рудику, похоже, было все равно, где и за кем волочиться. Тот не видел особой разницы между инфекционной больницей и курортным пансионатом, в котором соседи по номеру договариваются о графике любовных свиданий.
— А если зайдет кто?
Макс пытался отговорить приятеля от явной авантюры.
— Если, если…. Что ты заранее усложняешь. Никто вечером туда не заходит. Ну, можно придумать, как дверь запереть… Макс, не желаешь сам — не надо, ты только Сашу вытащи погулять.
4
После ужина, когда сгущаются романтические сумерки, зажигаются фонари и на окна ложатся дырчатые тени от деревьев с еще не полностью облетевшей листвой, жизнь в корпусах «Заразки» замирает. В это пограничное время пациенты острее переживают разлуку с родным домом, наиболее чувствительные шмыгают носами, отворачиваются к стене или считают на потолке трещины. Разговаривать никто не хочет, читать или резаться в карты тоже. Так проходит час. И… жизнь берет свое: начинается движение, кто-то, в двадцатый раз, вспоминает любимую хохмочку, остальные подхватывают — пошло-поехало!
Рудик чуть не за шиворот вытащил Мака из палаты:
— Проводим разведку боем!
Вздыхая и чувствуя себя вызванным к доске двоечником, Максим покорно поплелся за приятелем.
— Посидим с часик у них, а там по обстановке…. Если все на мази будет, я тебе подам знак — предложишь Саше прогуляться, ну и…
— Они же всегда вместе гуляют, — возразил Макс.
Рудик отмахнулся:
— Ты думаешь, они друг другу не надоели еще? За столько дней.
Максим не нашелся, что ответить. Ему ужасно не хотелось выглядеть недотепой в глазах Рудика, но вот так, сходу…
— Ты решил, что я сразу в койку ее потащу? — Рудик усмехнулся. — Это не тот контингент. Тут время нужно… Думаю, двух дней хватит.
В боксе было уютно. Даже спрессованный запах карболки, которым за долгие годы пропитались здешние стены, в сочетании с ароматом яблок (больничные палаты всегда пахнут карболкой и почему-то яблоками) не портил впечатления. Вероятно, дело тут было не столько в самом помещении, сколько в его обитательницах.
Они сидели тет-а-тет, на своих кроватях: яркая блондинка Татьяна и шатенка Саша — не столь эффектная, но… Да, чего там! В любой женщине есть нечто, а в девятнадцать лет — тем более. У каждой на подушке лежала раскрытая книга, переплетом вверх. Макс машинально отметил, что читают их новые знакомые: «Отель. Аэропорт» Хейли у Тани, «Скажи смерти нет» Кьюсак — у Саши. Название второй книги и фамилия автора Максу ни о чем не говорили.
— Привет, привет! Вы нас не ждали, а мы вот они! — в обычной своей манере тараторил Рудик, по-хозяйски оглядывая помещение. — Грандотель! Макс, почему нас с тобой в сарае держат, а другим — такие хоромы?
— Заходите, присаживайтесь, — пригласила приятелей Татьяна. — Хоромы, конечно, царские. Наверное, мы с Сэнди особенно заразные, вот нас и изолировали. Не боитесь?
— Зараза к заразе не пристанет, — ответил Рудик и плюхнулся рядом с Таней. — Макс, ты чего как не родной! Садись!
— Садитесь, Максим, — сказала Саша, пододвигаясь к краю.
— Мы же договорились, никаких «выканий», — укорил ее Рудик.
За подругу ответила Татьяна:
— Тогда придется выпить на брудершафт.
Она достала из тумбочки двухлитровую банку абрикосового сока:
— Вот!
— О, если не ошибаюсь — это бургонское урожая тысяча восемьсот… дремучего года! — дурашливо воскликнул Рудик.
— Что Вы, сударь! Станем мы предлагать Вашей милости такую дрянь! — сразу же включилась в игру Татьяна. — Как Вы могли о нас так плохо подумать! Это гораздо лучшее вино: бордо одна тысяча… Его подавали еще к столу самого Луи… забыла только порядковый номер монарха.
Все дружно расхохотались. Стараниями Рудика и Татьяны в больничной палате воцарилась атмосфера студенческой вечеринки. Сок из граненых стаканов выпили по всем правилам брудершафта. Сначала Таня с Рудиком стоя переплели руки и отхлебнули «королевского вина», скрепив узы дружбы символическим поцелуем. При этом, Татьяна попыталась подставить щечку, но настырный Рудик, все же чмокнул ее в губы.
Поднялись и Максим с Сашей. Макс от волнения едва не расплескал сок. Девушка почти касалась щекой его щеки, он ощутил горячее дыхание на своей шее, а когда она повернулась для поцелуя, неловко, с размаху ткнулся губами в кончик ее носа.
Процедуру повторили, поменявшись партнерами.
Рудик был в ударе: сыпал остротами, над которыми первый и хохотал. Макс старался не отставать. Невероятно, но, не употребив и капли спиртного, студент опьянел. Да и вся компания тоже. Молодые люди, которых инфекция загнала в «чумной барак», не поддались, бросили вызов болезни, издевались над заразой. Она перекрасила их, да, но «играть по ее правилам» — вот уж, фиг!
