Торри была уверена, что ничто уже не может усилить ее горе, но сейчас ее сердце пронзила резкая боль.
– Да, конечно, – мягко согласилась девушка.
Натаниэль Гамильтон грустно усмехнулся:
– Пытаешься задобрить выжившего из ума старика, да? Ничего, все в порядке. Вот увидишь, скоро ты все поймешь. А сейчас, дорогая, внимательно посмотри на кулон. Ты не узнаешь его?
Торри постаралась спокойно посмотреть на кулон, который лежал на ладони деда. Кулон имел форму ромба. Длина его равнялась примерно трем дюймам, а ширина – двум. Сделан он был из золота. По крайней мере, Торри показалось, что из золота, если судить по весу самого кулона и длинной цепочки. У нее промелькнула мысль, что она вряд ли стала бы носить такой кулон. Если быть честной, то он показался ей безобразным.
В каждом углу кулона сверкал драгоценный камень: рубин, сапфир, изумруд и алмаз. Все камни были довольно большими. «Интересно, они настоящие?» – подумала Торри. Она никогда особенно не интересовалась драгоценностями и не могла отличить настоящие камни от фальшивых. У нее было мало драгоценностей: только алмазные сережки и кольцо с аметистом.
Она поднесла кулон к свету и с любопытством внимательно всмотрелась в него. Она обратила внимание на то, что камни в кулоне сильно отличались от драгоценных камней, которые ей доводилось видеть раньше. Они были хорошо отшлифованы, но внутри, где-то в глубине, было заметно какое-то легкое движение, как будто под твердой кристаллической поверхностью камни были вовсе не такими уж и твердыми.
В центре кулона располагался слегка выступающий маленький ромб, придающий украшению своеобразие. На нем был выгравирован какой-то знак, но гравировка была такой старой и так стерлась, что ничего нельзя было разобрать. Торри вынуждена была признать, что она никогда не видела такого странного украшения, разве что…
Девушка быстро посмотрела на деда и радостно улыбнулась.
– Вспомнила, – кивнула она. – Это кулон с портрета… тот самый, который носила первая Виктория Гамильтон, правильно?
Натаниэль Гамильтон кивнул:
– Твоя тезка. Когда ей было около двадцати лет, она исчезла на какое-то время, потом таинственным образом вернулась. Этот кулон принадлежал ей. Виктория вышла замуж, и кулон передавался по наследству среди Гамильтонов до тех пор, пока не попал к моему отцу, а от него – ко мне. Я же передаю его тебе.
Торри подняла кулон, и длинная цепочка закачалась у нее на пальцах. Она лихорадочно пыталась найти какие-нибудь нейтральные, безопасные слова, чтобы не обидеть дедушку.
– Понимаешь, дело в том, что он не очень подходит к моему наряду, – пошутила она и посмотрела на свои джинсы-варенки, темно-фиолетовую тенниску и яркую ситцевую куртку.
– Знаю, это не твой стиль, – рассмеялся дед, но тут же посерьезнел. – К кулону прилагается еще один подарок.
Он пошарил под одеялом и через несколько секунд достал маленькую книгу. Она была переплетена в потрескавшуюся от времени синюю кожу, и у нее был такой ветхий вид, что казалось, книга рассыплется, стоит до нее дотронуться. Старик протянул книгу, и Торри осторожно взяла ее.
– Это дневник первой Виктории, – пояснил Натаниэль Гамильтон, – в котором она описала свое приключение. Ты все поймешь после того, как прочитаешь его. Он расскажет тебе, как путешествовать во времени. Обещай, что прочитаешь его ради меня, малышка Торри. Обещаешь?
Ласкательное имя заставило Торри особенно остро почувствовать вину, и на глаза навернулись невольные слезы. Она закусила нижнюю губу и отвернулась, быстро мигая и стараясь смахнуть слезы. Ее сердце, казалось, громко вскрикнуло от боли, когда она получила это недвусмысленное доказательство помешательства дедушки.
– Да, деда, – тихо ответила она, – но я…
– Виктория, дорогая, ты наверху? – донесся с лестницы веселый женский голос.
Торри Гамильтон решительно сказала:
– Это Кристина. Если она посмеет сунуть сюда свой нос, я…
– Спрячь кулон и дневник, – торопливо прервал ее дед. – Как бы ты ни поступила с ними, Торри, ни в коем случае не отдавай их Кристине. И смотри, ни слова Гарри… К тому же он тебе ни за что не поверит! – рассмеялся старик. – С какой бы радостью они ухватились за эту историю и использовали ее на слушании в качестве доказательства моего помешательства!
– Я не скажу им, – пообещала девушка.
Она порывисто нагнулась и прижалась к нему лицом. На старческой щеке Торри почувствовала слезы, и горло ей сдавило от горя. Черт бы тебя побрал, Кристина!
– Послушай, – прошептала она. – Помнишь, как я приехала сюда? – Натаниэль Гамильтон кивнул. – Тогда мне было так одиноко и я была сильно напугана. Кристина встретила меня в аэропорту и сказала, что мой папа поступил глупо, когда забрал маму на Средний Восток. Она говорила это с таким видом, будто он виноват в том, что самолет разбился.
Торри отодвинулась от деда, в глазах ее блестели слезы. Она с удивлением обнаружила, что, несмотря на прошедшие десять с лишним лет, эти воспоминания по-прежнему вызывают боль.
– Прости, что встретить тебя я послал Кристину, – извинился Натаниэль. – Тогда я еще не знал, какой злой она может быть. В те дни я еще не пришел в себя после смерти сына. Он был прекрасным человеком… – В глазах старика появилась сильная усталость. – Хорошие люди уходят один за другим.
Торри ласково похлопала старика по руке:
– В тот день, когда я приехала жить к тебе, Кристина втащила меня за руку на крыльцо, помнишь? У меня был плюшевый мишка Джаспер, и я вцепилась в него, изо всех сил стараясь не расплакаться. И потом ты открыл дверь…
На губах старика заиграла слабая улыбка.
– И ты перепугалась до смерти, когда увидела мое старое морщинистое лицо.
– Почти до смерти! – отшутилась Торри. – Нет, – задумчиво покачала она головой. – Ты взял меня на руки и сказал, что отныне наша с тобой жизнь сильно изменится, но, может, мы сумеем поладить. И в ту самую минуту я неожиданно поняла, что все действительно будет хорошо. – Торри смахнула слезы с лица тыльной стороной ладони и застенчиво улыбнулась. – И знаешь еще что, деда? Все получилось очень хорошо. И все это только благодаря тебе.
Карие глаза Натаниэля Гамильтона засветились от удовольствия.
– Последние четырнадцать лет были самыми счастливыми годами в моей жизни. Я могу сравнить их разве что с годами, прожитыми с моей дорогой Мартой.
– Спасибо. – Торри посмотрела на кулон, который он ей дал, и слезы вновь затуманили ее взор. – И спасибо за кулон.
– Он принадлежит тебе… по праву рождения. Только будь осторожна. Всегда помни, что ты должна пользоваться кулоном, но никогда не позволяй ему использовать тебя.
