Однако, учитывая, что исполняла эту песенку роскошная красавица, платье которой едва не лопалось по швам от каждого вздоха, да еще исполняла перед толпой разгоряченных мужчин, — все эти «невинные» упоминания о невероятных мечтах и награде, которую получит самый смелый и настойчивый, обретали совершенно иной смысл. На Ричарда вновь нахлынул рой необузданных фантазий. Молодой человек не сомневался: все присутствующие испытывают то же самое.
Но, пожалуй, он единственный из всех присутствующих мог оценить то, до чего не было дела молодым повесам. Недаром голос Флоренс так заинтересовал его, едва она произнесла первую же фразу. У девушки оказался поистине незаурядный талант. Черт возьми! Ну с такими ли данными — и внешними, и вокальными — заниматься стриптизом? Да обратись она к нему в агентство, с руками бы оторвал! Сейчас ведь как раз идет конкурс. И до сих пор ни одной приличной кандидатки.
Песенка тем временем подходила к концу. Должно быть, разогрев аудиторию, Флоренс наконец собиралась перейти к непосредственной своей задаче: стриптизу. Глаза ее сияли, щеки разрумянились.
— Иди вперед отважно ты — и сбудутся твои мечты! — повторила она последнюю фразу, глядя поверх толпы на Ричарда, и ликующе вскинула вверх руки.
Тут произошло неизбежное: крючки шнуровки, и без того еле удерживавшие тесный корсет, лопнули и со звоном разлетелись по полу. Платье соскользнуло с плеч девушки и в долю секунды сползло до самых колен.
Из доброй полусотни мужских ртов вылетел дружный вздох. Все так и замерли, алчно пожирая глазами открывшееся им зрелище. Замер и Ричард. Конечно, он мечтал увидеть прелестную стриптизершу без одежды, рисовал в воображении, как она выглядит… Но не думал, что любопытство его будет удовлетворено так быстро и так полно.
Действительность превзошла все ожидания Ричарда. Поскольку под платьем Флоренс не оказалось лифчика, то грудь девушки предстала взорам присутствующих во всем своем великолепии: высокая, округлая, идеальной формы, с двумя розовыми бутончиками сосков. Трусики, правда, на Флоренс были — черные, шелковые, но такие узенькие и эротичные, что считать их защитой от нескромных взоров было решительно невозможно. Столь же эротично выглядела и узкая полоска пояса, к которому крепились подтяжки чулок. У Ричарда пересохло в горле. Нечего сказать, оригинальное начало. Что же последует дальше?
Однако на лице стриптизерши отразился непритворный ужас.
Господи! Она весь вечер боялась, что это произойдет. Вообще-то Флоренс не собиралась сегодня выступать, но, когда на минуточку завернула по дороге домой в агентство уточнить, действительно ли свободна завтра и послезавтра, ее встретили с распростертыми объятиями. Сам Бог ее принес! Они уже не знали, что и делать! Как хорошо, что она пришла: теперь есть кому заменить бестолковую Лили Бронкс, умудрившуюся подвернуть ногу буквально за полчаса до назначенного времени. И, как на грех, ни одной свободной девушки под рукой не оказалось. Не успела Флоренс опомниться, как ее втиснули в платье Дороти и выставили за порог с клочком бумаги, на котором секретарша в спешке написала адрес.
Клуб «Пеликан». Песенка для семилетнего Ричарда на празднике в честь его победы в школьном соревновании по плаванию. Нельзя же оставить ребенка без праздника! В принципе Флоренс не имела ничего против того, чтобы спеть, да и деньги за выступление лишними отнюдь не будут: последнее время у нее туго с финансами.
Однако все в той же спешке костюмер «Живой открытки» умудрился втиснуть Флоренс в платье, приготовленное для миниатюрной и плоскогрудой Лили. И хотя саму Флоренс тоже никто не назвал бы крупной и полнотелой, но наряд был на два размера меньше, чем следовало. Пройдя буквально пару шагов по улице, девушка осознала: в таком платье лучше не делать резких движений, а то, неровен час, крючки поотрываются. Одно хорошо: ей все же петь, а не танцевать.
Чем-чем, а своим голосом Флоренс гордилась. И работу в «Живой открытке» рассматривала не только как небольшое добавление к скудному бюджету, но и как возможность лишний раз потренироваться. Не говоря уж о той радости, которую получала от мысли, что приносит радость детям. Вид сияющих восторгом личиков неизменно грел душу. А кроме того, именно здесь, как ни смешно, она получила возможность хотя бы немного приблизиться к осуществлению самой заветной своей мечты.
Однако сегодня, как выяснилось, видеть счастливые личики Флоренс было не суждено. Клуб «Пеликан» оказался отнюдь не детским центром, как наивно полагала девушка, а пижонским ночным клубом. Если у Флоренс еще и оставались какие-то сомнения, то они рассеялись, стоило ей войти в дымное, насквозь прокуренное помещение, где веселье, судя по всему, шло уже не первый час.
Ну что ж, рассудила Флоренс, дело житейское. Должно быть, кому-то из этих великовозрастных шалопаев пришла в голову «блестящая» мысль пригласить для виновника торжества поздравительницу из детского отдела «Живой открытки». Ладно, ее дело маленькое — петь она может для любой аудитории, вот только едва ли здесь кто-нибудь сумеет оценить мелодию песенки, равно как и голос исполнительницы.
Во всеоружии этой нехитрой философии, Флоренс вошла в зал. И тут чувствам ее был нанесен удар — первый, но не самый жестокий из всех, что готовил ей этот вечер. Над морем голов у противоположной стены она увидела его. Флоренс не могла бы сказать, что именно остановило ее взор. Ну да, высокий статный брюнет. Однако мало ли на свете высоких статных брюнетов?.. Но ни разу еще Флоренс не чувствовала исходящих от них незримых волн притяжения. Странное, непривычное ощущение.
Вот он поднял голову, увидел ее. И все кругом потонуло в тумане. Флоренс словно раздвоилась: некая ее часть как будто отделилась от тела и наблюдала за происходящим со стороны. Как она подходит к Ричарду — почему-то она ни на миг не сомневалась, что Ричардом окажется именно он, — как обменивается с ним ничего не значащими фразами, идет к сцене, всей кожей чувствуя на себе его взор. Глаза у него оказались ярко-синими, зоркими, какими-то пронизывающими. А взгляд совсем иным, чем у остальных мужчин на вечеринке. Другие смотрели сально и липко, точно мысленно раздевали ее. А Ричард — нет. Но именно от его взгляда Флоренс бросало то в жар, то в холод, именно его взгляд проникал ей в самую душу.
Лишь на маленькой сцене, готовясь петь, девушка более или менее пришла в себя, вновь обрела целостность сознания. Пение всегда действовало на нее чудесным образом, пробуждало таящиеся в ней дополнительные силы. А сейчас эти силы были как никогда нужны Флоренс. Оказавшись в окружении подвыпивших, разгулявшихся мужчин, она поневоле занервничала. Потому-то, движимая инстинктом самосохранения, и выбрала для выступления именно это возвышение: чтобы чувствовать за спиной стену. Последний решительный вздох — только не слишком сильный, чтобы, не дай Бог, не порвать это дурацкое узкое платье! — и Флоренс запела.
