Сергей получил свою очередную порцию по шее от матери и отчима, немного нахмурился от Олеськиного решения, как будто в свои шестнадцать она что-то решала сама, даже покричал возмущенно на нее в пьяном запале. А протрезвев, облегченно вздохнул — перспектива отцовства, естественно, его не привлекала. Отношения Сергея и Олеси медленно и верно приближались к концу, но тут случилось то, что случилось.
1.
Теперь, лежа на нарах, все это почему-то вспоминалось в белом цвете, как что-то самое лучшее случившееся в его жизни. Ему снова казалось, что он любит Олеську, и в минуты беспросветной тоски больше, чем когда-либо хотелось взаимности. Он очень хотел, чтобы подруга переживала за него, и даже, наверное, ждала. Грустно быть совершенно одному. Одиночество окружало и давило. Но трезвая логика, ухмыляясь и смеясь над ним, подсказывала, что ни черта он никому не был нужен. Не существует в этой жизни ни любви, ни дружбы. Кругом сплошное предательство.
Иногда, во время коротких свиданий, появлялась взволнованная, усталая, полностью разочаровавшаяся в Сереге мать. Наводила на него еще большую нестерпимую тоску. Казалось, мама теперь особенно сильно сожалела о существовании такого сына. Сергей еще больше замыкался в себе.
Однако не зря сказано, что ко всему привыкают. Паника и мандраж отступали, на смену приходила апатия. Но и она скоро начала пропадать. Все чаще Серега стал вслушиваться в разговоры бывалых сокамерников, примеряя надвигавшуюся неизведанную жизнь на себя. Мозги снова просчитывали и прощупывали новые тропинки к максимально выгодному положению. Перспективы мало радовали, но приходилось выбирать из того, что предлагала на тот момент судьба. Больше всего теперь нервировала неопределенность — суд по непонятным причинам каждый раз откладывали. Новый год застал его в тех же стенах. Придуманная кем-то примета о том, что, как встретишь этот праздник, так весь год и проведешь, неприятно скребла по душе, рисуя безрадостные перспективы.
Но изменилось все внезапно.
Глава 2
Вызов на допрос и встречи с адвокатом стали привычным делом. Когда в очередной раз куда-то повели, появилась слабая, но надежда, что, наконец, уже скажут что-то определенное. Ожидание приговора убивало уже больше, чем возможность самого наказания. Оказалось, всего лишь сменили адвоката. Без разведения демагогии тот кратко объяснил ход дальнейших действий. Добиваться будут полного примирения сторон. Спускать все на него одного — абсурдно. Пожалуй, это все, что понял Сергей из сложных юридических формулировок, которыми оперировал жутко деловой на вид мужчина. Произносимые им правильные вещи, казалось, должны были воодушевлять, но вновь поднятая суета, Сергея мало радовала.
— Примирение чего-то стоит ведь? — угрюмо заметил он, непонятно с чего вдруг оптимистично настроенному адвокату.
— Естественно, — согласился тот, — нужен откат.
— У нас нечем платить.
— Значит, придется отрабатывать.
Сергей не придал значения этим словам. Они показались ему пустыми. Кто и как будет отрабатывать? Нелепое заявление. Вывод напрашивался один — приговор снова откладывался на неопределенный срок, волокита продолжалась. Кому-то, видимо, выгодно было затягивание процесса. Однако буквально через неделю тот же человек встречал подзащитного в компании неизвестных тому людей. Сергей подозрительно оглядел собравшихся, в душу закралась тревога. И, похоже, не зря — сотрудник милиции занес личные вещи, изъятые при аресте.
Адвокат ввел в курс дела:
— Дело еще не закрыто. Выходишь под подписку, будешь под ответственностью Юрия Владимировича, — он кивнул на одного из мужчин.
Сергей растерянно оглянулся. Вид мужчины ясности не внес, его он однозначно видел впервые, и совершенно непонятно, почему тот должен был за него отвечать.
Тем не менее инструктаж продолжался:
— Никаких самовольных отлучек, никаких контактов вообще ни с кем: ни с друзьями, ни даже с родными. Считай, та же тюрьма, только более комфортная. Малейший промах — и пойдешь по этапу. Мы работаем дальше. При самом благоприятном исходе — спец учет в ИДН, максимум — условный срок. Усвоил?
Сергей машинально кивнул, еще не до конца веря, что это происходит на самом деле.
«Неужели действительно получится избежать заключения? — подумал он. — И какая будет за это расплата?»
Вопросы важные, но задать их ему возможности не дали, и отвечать, само собой, никто ни на что не собирался.
— Забирай манатки и в машину. На месте разберетесь, — поторопил адвокат замешкавшегося Сергея и подтолкнул к выходу.
2.
Новая тюрьма реально была комфортная: огромная территория загородного особняка, по меркам Сергея, для четырех жильцов — дворец. У хозяина, того самого Юрия Владимировича — супруга и две дочери: одна постарше, ничего так девица, навскидку лет восемнадцати или девятнадцати, другая — малолетка, едва покинувшая детство и вступившая в тинейджерскую пору. На эту «великолепную четверку» здесь работала целая армия обслуживающего персонала: два водителя, домработница и садовник — семейная пара в возрасте, няня для тринадцатилетнего «ребенка» и восемь человек охраны, больше смахивающих на братков. При них Сергей и состоял теперь девятым элементом. Он бесцельно слонялся среди телохранителей, невольно слушал непонятные разговоры, потихоньку вникая в частную охранную систему. Чаще его отправляли помогать по дому: убирать снег, что-то таскать, доставать, приносить, двигать, разгружать. А в целом все равно оставалась полная неясность — ведь не для этого же он здесь был нужен. Никто Сергею, с тех пор как он здесь появился, ничего так и не объяснил, и он просто продолжал, неизвестно по каким причинам, жить в этом доме.
3.
В один из вечеров телевизор бубнил голосом диктора какие-то новости, ребята что-то монотонно обсуждали, а Сергей листал кем-то брошенный журнал «Playboy». Дверь тихонько скрипнула, в проеме показалась хитрая мордашка девчонки. Младшая дочь хозяина — Анастасия. По мнению Сереги, на редкость капризное и избалованное дитя. Сам лично он еще не сталкивался с ней, но и со стороны хорошо было заметно, что это так. Вот и сейчас он не сомневался — малявка явилась с какой-то прихотью.
— Дядь Саш, — заканючила она, — помоги математику сделать.
Дядя Саша — Александр — семейный водитель, безотказный дядька и в целом мировой мужик, во всяком случае, Сергей из всех своих новых знакомых его уважал больше всех. Он взял тетрадь, поблуждал взглядом по криво накарябанным цифрам и оглядел троих присутствующих ребят.
— Дроби какие-то. Кто знает? Ген?
Генка, который, похоже, уже не раз проделывал подобное, неохотно взялся за ручку, что-то бурча под нос.
— Вон же Серега — школьник, пусть он решает, — заметил Женька, не растерявшись, пришел на помощь напарнику. Вырвал из рук Сергея журнал. — Эй, ребенок, это не детская книжка, — отвесил Серому смачный подзатыльник. — На, лучше вот это почитай, — сунул ему тетрадку в клетку.
Настька весело прыснула в кулак, Сергей зло блеснул взглядом и принялся быстро и размашисто записывать решение. Математика за седьмой класс не вызвала у него ни малейшего затруднения. Минутное дело. Ему несложно, вот только насмешки и последующее борзое поведение барышни ему вообще не понравились.
— Ты понятней пиши, — предъявила девчонка, — мне же еще переписывать.
«Соплячка», — мысленно выругался он.
Настька-соплячка — очень хитрая девица. Она быстро сориентировалась и пристроилась — ежедневно, без разговоров, теперь сразу швыряла Сергею учебник с тетрадью и после со скучающим видом сидела в ожидании результата. Через неделю их накрыл за таким занятием Юрий Владимирович.
— Не понял, — возмутился отец, — почему он за тебя решает?
Девочка тут же заныла:
— Папочка, я же ничего не понимаю.
— Не понимаешь, так попроси объяснить, а не решать за тебя, — строго высказался отец и перевел взгляд на Сергея. — Ты что это тут устроил, недоумок? Объясняй ей.
