— Тогда лучше ко мне.
Кинув на меня взгляд, он завел мотор и сказал:
— Показывай дорогу.
Я показала, и минут пять мы ехали за малозначительными разговорами, когда вдруг Кирилл нахмурился и сказал:
— За нами хвост.
— Экий ты глазастый, — заметила я, решив не уделять внимания ни тому, как прозвучали слова, ни его реакции. Парень явно не был ни удивлен, ни обескуражен. Хвост я заметила сразу, это были Серегины ребята. Кирилл тоже сообразил, что к чему, потому что спросил:
— Это не твоего дружка?
Я вытащила из сумки мобильный телефон и набрала Серегу, он откликнулся сразу:
— Теперь соскучилась?
— Ты бы ребят убрал, — вздохнула я.
— Неужто приметила? Или это твой кареглазый мальчик?
— Не больно-то они и прятались.
Серега рассмеялся.
— Решил проводить тебя на всякий случай. Гость явно заморский, кто знает, что у парня на уме. А ты девушка беззащитная.
— Еще скажи, тебя совесть гложет, — заметила я, косясь на Кирилла, он невозмутимо вел машину.
— Не без этого, — отозвался Серега.
— Твои ребята портят мне настроение, мы едем ко мне домой, так что можешь не переживать.
— Вот уж успокоила. Ладно, резвитесь, только будь аккуратна.
Второе предостережение за вечер, даже для меня это слишком. Я повесила трубку, через минуту ребята отстали. Я от них в принципе пакости не ожидала, но моему спутнику будет спокойней без всей этой волокиты. Не за чем человека пугать почем зря. У меня мы оказались минут через пятнадцать, жила я в трехкомнатной квартире недалеко от центра. Кирилл, зайдя внутрь, даже присвистнул.
— Не знал, что проститутки столько зарабатывают.
— Я стриптизерша.
— Извини, — поправился он, получилось насмешливо. Выходит, парень пребывает в неведении, что моя работа ограничивается только стриптизом, полагая, что я подрабатываю известной профессией. Это наводило на мысль, что обо мне он осведомлен не очень хорошо, правда, даже мало осведомленному может хватить и небольшой толики информации. С другой стороны, может, я преувеличиваю, и парень всего лишь решил снять девицу на ночь? Что ж, ему повезло, моя паранойя сыграла со мной злую шутку, и он получит желаемое. Конечно, я не праведница, но до секса за деньги далеко. Обычно я цепляла мужиков в нормальных местах, правда, наши отношения никогда не забредали в неведомую даль под названием «длительные и гармоничные». К слову, я и сама не стремилась к такому, полагая, что связывать себя мужчиной равносильно повешению на шею тяжелого якоря. Мне это было точно ни к чему, да и большинству моих партнеров тоже. Так что чаще всего мы расходились по обоюдному согласию. В общем, как ни крути, Кирилл был, скорее, внезапным приключением, чем стандартным номером, как полагал он.
Он прошел по коридору мимо спальни, заглянул в большую комнату, там была гостиная, из нее вела дверь еще в одну комнатку, переделанную под зал для тренировок. Туда Кирилл не дошел, потому что я его окликнула, и он вернулся в коридор, где я стояла в дверном проеме спальни.
— Кофе? — предложил он, я схватила его за ремень и притянула к себе.
— Мы же оба знаем, что это случится, — сказала ему, — зачем тянуть?
Кирилл смотрел таким взглядом, словно не понимает, о чем я, но отстраниться уже не мог, я это прекрасно видела. Через мгновенье он прижал меня к косяку, резко обхватив, начал целовать. Так мы и дошли до кровати в спальне. Отстранившись на мгновенье, он спросил:
— У тебя есть презервативы?
Я выпучила глаза.
— Почто они мне?
— Ну как же, случайный секс в твоей профессии дело обычное.
— Так если у меня презервативы в кармане, это уже неслучайно. А я за честность.
Кирилл пару секунд смотрел на меня, потом рассмеялся, и мы, наконец, очутились в постели.
Надо сказать, парень не подвел, он не просто оправдал возложенные ожидания, а даже их значительно превзошел. Видно было, что Кирилл умеет доставить удовольствие женщине, а главное, любит это делать долго и усиленно. Я тоже не подкачала, так что в итоге мы остались довольны друг другом. Когда я вышла из ванной, он был в кухне, варил кофе. Я уселась на кухонный уголок, поставив перед собой согнутые в коленях ноги. На самом деле, просто дурацкая привычка из детства, за которую бабуля меня изрядно ругала, но выбить так и не смогла. Кирилл поставил передо мной кружку, сам остался стоять у плиты. Я вылезла и прошла к холодильнику за молоком, достала бутылку и стала наливать, стоя к Кириллу спиной. Он, недолго думая, обнял меня сзади, сунув руку под подол короткого домашнего платья.
— Эй, — хмыкнула я, — мы вроде собирались пить кофе.
— Подождет, — усмехнулся он в ответ. Я повернулась к нему, Кирилл меня подхватил и усадил на стол, а дальше мы переместились в область наслаждений, перебравшись со стола на подоконник, а оттуда снова в спальню.
Утром я проснулась рано, Кирилл спал рядом, обняв меня и уткнувшись носом в затылок. Немного поразмышляв, я решила, чего бы не сделать парню приятное с утра, и залезла под одеяло. Он мой порыв оценил, так что потом и я не осталась без радости. Часов в десять Кирилл уже стоял в дверях, я трогательно улыбалась, он собрался уходить, но на пороге замялся и поинтересовался:
— Я должен тебе что-то?
Я замотала головой, продолжая улыбаться.
— Все, что хотела, я уже увидела.
Усмехнувшись, Кирилл покинул мою квартиру. Я закрыла за ним дверь и вернулась в кухню в задумчивости, заварила кофе. Выходит, я все-таки ошиблась, парень явился в клуб без злых умыслов, а с единственной целью — провести ночь с девицей легкого поведения. Я ему приглянулась, и мы оказались в постели. Правда, у меня на это были свои причины.
— Название им паранойя, — процедила я вслух и поморщилась. Выходило, что из-за своих навязчивых идей я повела себя, как шлюха, хотя секс мне понравился, чего отрицать. Ладно, и на старуху бывает проруха, будем считать Кирилла интересным эпизодом и вспоминать с улыбкой. Тут зазвонил дверной звонок, и мне стало не до улыбок. Гадать, кто явился по мою душу, не приходилось: за дверью стоял Серега. Само собой, ребят он к моему дому отправил, и стоило только гостю удалиться, он тут как тут. Вообще, Серега неплохой парень, просто судьба свела нас при таких обстоятельствах, что мне не хотелось с ним особенно общаться. Он этому не противился, вел себя, словно мы в прекрасных отношениях, просто видимся редко. Меня это устраивало, лишь бы не приставал с нравоучениями. Он был старше меня на восемь лет, и, по-хорошему, был другом моего брата. Когда-то был.
Глава 2
Тут стоит зайти издалека и вернуться в те времена, когда мы жили дружной счастливой семьей, не зная, какое горе на нас обрушится. Мне было шесть лет, Игорю, брату, на десять лет больше. Я была незапланированным ребенком, но очень желанным, родители во мне души не чаяли, так же, как и Игорь. Все было хорошо ровно до того момента, пока родители не попали в автокатастрофу и не погибли. Я практически все время находилась в шоковом состоянии, Игорь был со мной рядом во время похорон и потом не отходил ни на шаг. Тогда я поняла, что он самый близкий мне человек, он стал для меня номером один, человеком, которого всегда надо слушаться и которому надо помогать во всем. Родителей хоронили в закрытых гробах (их тела были изуродованы до неузнаваемости), и хорошо, иначе бы я свихнулась прямо тогда. Нас забрала к себе бабушка, живущая в двух часах езды от нашего города. Квартиру продали, деньги оставили нам на обучение, как сказала тогда бабуля. Игорь сразу после школы пошел в техникум, вечерами работал, на бабушкину пенсию жить втроем было нереально. Все последующие четыре года он всегда был рядом со мной, помогал учить уроки, слушал мои глупые детские бредни, покупал мне одежду и подарки, а главное, я продолжила заниматься балетом. Моя мама обожала балет, потому и отправила меня в балетную школу в возрасте трех лет. После переезда был перерыв, потому что я долго приходила в себя, пришлось пропустить год перед школой, учиться я пошла поздно. Зато к балету смогла вернуться примерно через полгода благодаря усилиям брата. Я любила его и уважала больше всех, даже больше, чем бабушку. После техникума Игоря забрали на два года в армию, с этого момента между нами и началось отчуждение, точнее, я его также любила и уважала, а вот он изменился, стал жестче и отстраненней. После его возвращения из армии мы прожили вместе месяц, когда он вдруг заявил, что решил переехать в другой город. Располагался тот в семистах километрах от нашего, что изрядно удивило и меня, и бабулю. Противиться она не стала, потому Игорь вскоре покинул нас, а я так и не смогла сказать ему, как мне не хватало его все это время. С тех пор он появлялся у нас дома раз в год, перед новогодними праздниками, обычно оставался на неделю, потом уезжал, завалив меня подарками. Общались за это время мы немного, он расспрашивал, как дела в школе, как мой балет, как мы живем, чем питаемся, и прочую ерунду. По ночам часто не оставался дома, с утра ходил хмурый и с больной головой. Последний новый год, который мы отметили втроем, был перед моим восемнадцатилетием. Игорь как всегда уехал, в начале марта я стала совершеннолетней, а через месяц бабуля умерла от инсульта. Словами не описать, насколько я не была готова к подобному. В школе меня отпустили на какое-то время, чтобы я могла заняться делами, а их было очень много. Во-первых, похороны оказались недешевым удовольствием, а на сберкнижке у бабули денег было не так много. Куда делась якобы лежащая там сумма за квартиру, неизвестно. Во-вторых, оказалось, что у меня нет никаких данных Игоря: ни адреса, ни телефона. Последний должен был быть у бабушки, но я не нашла его ни в записных книжках, ни даже в распечатке звонков, которую специально заказала в почтовом отделении. В итоге, мне помогли соседи, бабушку похоронили, а я оказалась одна в двухкомнатной квартире, без денег, и даже не окончив школу. Понятно, что протянуть в подобной ситуации было сложно, и я решила найти работу, чтобы работать по вечерам. В первый же день поиска наткнулась на объявление: в ночной клуб требовалась уборщица. Работать надо было после обеда, что меня вполне устраивало, зарплата небольшая, как раз хватало на то, чтобы оплатить коммунальные услуги и худо-бедно прокормиться. Я решила, что на первое время подойдет, и отправилась на собеседование. Охранник на входе проводил меня насмешливым взглядом, тогда я не поняла, к чему он относился. Меня провели в кабинет, где сидел мужчина лет тридцати, звали его Стас.
