— Тогда вам нужно в полицию, – заявила, с жалостью смотря на раненного.
— Нет, – он схватил меня за руку. – Они не помогут.
— Вам есть куда идти? – спросила вдруг.
— Есть, но там небезопасно, – прохрипел он.
— У меня в соседнем доме комнатка. Могу приютить, – ответила я.
И о чём я тогда только думала? О чём? Позвать к себе незнакомого мужчину? С ножевой раной?
— Я заплачу, – скрипнул он через боль.
— Потом договоримся, – ответила и помогла ему встать.
Четыре дня мужчина провалялся в моей комнате. Периодически я меняла повязки и даже зашила его рану обычными нитками и швейной иглой. Меня Прохор этому научил, так звали мужчину, которого я спасла.
Когда он немного окреп, то спросил меня:
— Сонечка, чего ты хочешь? Квартиру? Машину? Денег? Или всего сразу?
— Мне ничего не нужно, – смутилась и уткнулась в книгу.
— Ты спасла мне жизнь, я тебе обязан, – улыбнулся он уголком губ, когда я посмотрела на него.
— Мне, правда, ничего не нужно! У меня есть эта комната. Машина съедает много денег. А деньги украсть могут, – ответила, печально улыбнулась.
— Смешная ты, Соня, – он по-доброму посмотрел на меня. – Совсем ничего не нужно? Шмотки?
Никто прежде на меня так не смотрел. Прохор будто бы через взгляд передавал мне тепло. Он смотрел на меня так, как должен отец смотреть на свою дочь.
Как бы я тогда хотела, чтобы Прохор был мне отцом. Добрый. Красивый. Умный. Я была бы самой замечательной дочкой!
— Не-а! – ответила я, улыбнувшись ему так искренне, что он засмеялся.
— Хочешь, в Москву заберу? – спросил, не сводя с меня взгляда.
— Что мне там делать? Разгонять тоску? – печально усмехнулась я.
Я очень хотела. Не в Москву. Неважно куда! Лишь бы с Прохором! Я чувствовала в нём что-то родное. То, о чём мечтала с детства.
— Лечить людей, – сказал он мне.
— Я поступила на учителя начальных классов, – напомнила.
— Я куплю тебе место в меде, – впил в меня серьёзный взгляд. – А потом заберу к себе в Москву. Будешь лечить моих людей. Мне рядом нужны надёжные личности. Ты свою надёжность доказала.
Я не могла не согласиться. О таком можно было только мечтать, но тогда я не знала, кто такой Прохор. Да и в будущем это ничего не изменило.
На следующий день за мной было закреплено место в местном мединституте. А уже через месяц после начала учёбы я поняла, что лечить — это моё. Меня все называли ботаником, потому что я не вылезала из библиотек, не пропускала лекции, хотя иногда очень хотела.
Я старалась ради Прохора. Хотела доказать, что я не подведу его. И заслужу этим самым его внимание и доброту.
Мужчина приезжал пару раз в месяц, интересуясь моими делами. Он сразу же дал мне ключи от квартиры его покойной матери и наказал там жить. Больше всего восхитило то, что у матери Прохора была огромная коллекция книг разных направлений.
Я жила в раю. Любимая учёба. Любимый дом, хоть и не родной. Ласковый и внимательный ко мне Прохор. И его сын, который иногда приезжал с ним — Ян.
Ян, к слову, надежд отца не оправдал. Прохор хотел, чтобы тот учился за границей на что-нибудь действительно нужное, а он пошёл в образование.
На четвёртом курсе я перевелась в Москву. Здесь уже Прохор нашёл мне квартиру, которую оплачивал для меня. Бюджетного места в университете не нашлось, да и я не хотела отнимать его у кого-нибудь, поэтому согласилась на коммерцию и сама оплачивала своё обучение.
Пару раз в неделю я обязательно ездила к Прохору и его людям для осмотра последних. Иногда вызывали сами: когда пуля, раны, простуда и тому подобное. Единственное, операции серьёзные я пока не проводила.
Рано! — говорили они.
Всё в доме Прохора меня уважали. Особенно после слов Прохора во время нашего первого знакомства с его людьми:
— Познакомьтесь! Это Сонечка – мой ангел-хранитель! – улыбнулся мужчина и с нежностью посмотрел на меня. – Слушать её, как меня самого! У нас она будет доктором. Запишите все её номер телефона, и звонить ей только по необходимости, – а потом напустил устрашающий взгляд. – Если кто-нибудь из вас хоть пальцем её тронет, будет иметь дело со мной. А я с таким не шучу. Отныне Соня — член моей семьи. Как и мой сын Ян. Как и вы всё!
С Яном мы подружились благодаря нашей увлечённостью учёбой. Ему было двадцать восемь, когда я переехала, и мы часто проводили время вместе. Я бы даже могла назвать его своим лучшим другом!
За тот год, что я работала у Прохора, мой характер в некоторые моменты превращался в стервозный. Так было всегда, когда я кого-то лечила. Мне нужно было полное подчинение пациента, и чтобы мне не мешали.
Злюка Соня! – обзывали они меня, но любя. Это я знала.
За пять лет я стала подпольным врачом. И поняла, что не все бандиты злые.
Да, Прохор имеет дело с криминалом. Участвует в перестрелках, но дома, он для меня как отец. Любящий и добрый.
Настоящее время. Лето 2020 года.
— Соня, на втором этаже Костыль. У него пуля в плече, – докладывает мне один из шестёрок Прохора, Сёмыч.
— Приведи его в мой кабинет, – командую. – Или никак?
— Дойдёт! – уверил меня мужчина, махнув рукой.
Не теряя ни минуты, мчусь в свой кабинет. Переодеваюсь в халат, вытаскиваю из коробки одноразовые медицинские перчатки и начинаю обеззараживать необходимые для извлечения пули инструменты.
Сёмыч без стука заходит в комнату, за ним идёт Костыль, кривясь от боли.
— Садись на кушетку! – приказываю.
Костыль без капли возражения садится куда велено. Ещё бы. В этом доме все привыкли меня слушаться.
Нет, я так и не стала хозяйской любовницей, невесткой или женой…
Я обычный врач. Точнее, пока я ещё не врач, но уже практикую.
А здесь у меня свежее мясцо для практики.
Я Злюка Соня!
А так, я — Софья Майская, получившая фамилию производную от месяца, когда меня нашли на пороге детского дома.
Глава 4
Софья
— Готово! – оповещаю Костыля, сделав последний шов на плече. – Пуля прошла навылет, задев только мягкие ткани. Что случилось-то?
— Да, Прохор взбесился, – ответил он, смотря в пол и поджав губы.
— Под горячую руку или по делу? – спокойно поинтересовалась, складывая инструменты.
— По делу, – печально ответил Костыль. – Хорошо, что ты так быстро приехала, а то Семыч рвался всё сам сделать.
— Я уже подъезжала к вам, когда Семён позвонил мне, – выкинула окровавленные бинты. — Иди давай к себе! Отдыхай! А я к Прохору зайду поговорить.
— Смотри аккуратней, – посоветовал мне мужчина. – Он с утра не в духе.
— Знаю, – протянула. – Я ему ещё утром сказала, что за мной следят. А он заорал в приказном порядке, чтобы брала всё необходимое и сюда ехала.
— Правда, следят? – обеспокоенно спросил Костыль.
У меня в этом доме со всеми приятельские отношения, и здесь все живут по правилу: «Один за всех, и все за одного». Поэтому их забота для меня привычна.
— Ага. Пару раз у университета заметила и около дома, – подтвердила, снимая перчатки, чтоб выкинуть их. – Ещё с детского дома привычка осталась наблюдать за всем, что происходит вокруг.
— Прохор тебя, наверное, за границу отправит.
— Зачем? – я аж отложила окровавленные инструменты и посмотрела на Костыля.
— Это я так, – помахал он головой, будто вычёркивая какие-то мысли.
— Нет уж! Говори, – упёрла руки в бока и посмотрела на него, как иногда Прохор смотрит. Устрашающе.
— Да, в общем, ты для Прохора ведь не чужая, а врагов, которые могут этим воспользоваться куча, – промямлил Костыль.
— Так, чего они до этого этим не воспользовались?
— Боятся.
— Тогда нет логики! Все его боятся, значит, не навредят, – пожала плечами.
— Есть те, кто не боится, – он серьёзно посмотрел на меня.
— И кто это?
— Царь! – произнёс полушепотом.
— Хмм… Что-то знакомое, – заходила по комнате в попытке вспомнить, кто это. И где же я о нём слышала.
