Даниил Благов небрежно обнимает за плечи миниатюрную брюнетку. Судорожно сглатываю набежавшую слюну, но, как мазохист, не могу отвести от них глаз. Девчонка красивая. Свежее лицо, длинные черные волосы, совсем немного макияжа. Жгуче хороша. Стоит ко мне вполоборота и ловит каждое слово своего спутника.
Благов подается вперед и что-то шепчет ей на ушко, отчего губы брюнетки изгибаются в томной усмешке, а потом вдруг поворачивает голову и смотрит прямо на меня своим дьявольским синим взглядом, в котором я отчетливо читаю вызов.
— Мирослава Владиславовна, — настойчивый голос портье выводит меня из транса. Я поспешно отвожу глаза от высокой фигуры в центре зала и в замешательстве смотрю на человека, который протягивает мне паспорт. — Дополнительный ключ от номера и ваши документы. Приятного отдыха.
— А, спасибо, — смущено бормочу я, дрожащими пальцами забирая карту и паспорт со стойки.
Компания в центре зала взрывается громким смехом. Ключ выскальзывает из моих пальцев и падает у ног. Опускаюсь на корточки, чувствуя на себе пристальный взгляд, от которого мне отчаянно хочется спрятаться.
Соберись, Громова!
Крепко сжимаю пластиковый ключ в руке, и планирую устроить Благову тотальный игнор, но в этот миг передо мной откуда ни возьмись появляется Сашка.
— Ты чего как привидение? — с беспокойством спрашивает он, прикасаясь к моей щеке кончиками теплых пальцев.
— Наверное, давление в горах, — детский лепет, я знаю, но в этот миг это единственное объяснение, на которое способен мой онемевший от шока мозг.
— Пойдем, тебе надо прилечь, — заботливо говорит мой парень. — Ты давно кушала?
Я не голодна. Я точно знаю. В булочной в Шереметьево я слопала огромный сэндвич с индейкой и черничный маффин, но хватаюсь за этот предлог, как за спасительную соломинку, чтобы Сашка не углублялся в причины моего идиотского поведения. Не могу же я сказать ему, что мне стало дурно от пронзительного взгляда совершенно чужого мне мужика, которого я вижу второй раз в жизни.
Сашка тянется ко мне всем телом и прижимает меня к себе. Я кладу голову ему на плечо и послушно следую к лифту. Он что-то говорит, но я глуха к его словам. Чувствую покалывание в районе лопаток и точно знаю, что Благов смотрит. Мечтаю быть выше этого безумства, но сдаюсь почти сразу: оборачиваюсь через плечо и натыкаюсь на горящий взгляд потемневших синих глаз.
Несмотря на то, что на его руке висит девчонка, наглец пожирает меня глазами с таким откровенным голодом, что мне становится не по себе.
Да, не по себе. Предпочитаю признать это сейчас, чтобы иметь возможность справится с этой слабостью впоследствии.
Губы Даниила Благова изгибаются в насмешливом оскале, а бровь издевательски ползет вверх, словно он точно знает ход моих мыслей и предвкушает победу.
Теснее прижимаюсь к Сашке, кладя ладонь ему на ягодицу, и отвечаю Благову такой же холодной улыбкой.
Не дождешься, придурок.
3
В бизнесе как на войне, говорят многие. Мой отец, Владислав Громов, предпочитает вести дела цивилизованно, но даже у него на этом поле есть враг, с которым они находятся в перманентной готовности к нападению.
Петр Благов.
Папа говорит, что если этот человек появляется на горизонте, сделка на пятьдесят процентов не выгорит.
Я лежу на кровати в номере отеля и изучаю потолок, отчетливо понимая, что отцу еще повезло — появление Даниила Благова сводит шансы на то, что мой отпуск будет хорошим, практически к нулю. Интуиция меня редко подводит, а сейчас она вопит об опасности.
В немом бессилии бью кулаком подушку.
Ну что за дурацкая ирония судьбы? Каникулы мечты с любимым парнем стремительно летят в трубу по вине сына злейшего врага моего отца. Я знаю, чувствую, что Благов здесь для того, чтобы все испортить. И меня злит, что я ничего не могу с этим поделать.
В расстройстве закрываю приложение Booking и откладываю телефон. Свободных номеров в других отелях Розы Хутор на новогодние каникулы физически нет. Я не привереда и сейчас особые обстоятельства, но вряд ли Сашка согласится переехать в хостел на высоте тысяча сто над уровнем моря.
Во мне тлеет малюсенькая надежда, что Благов может уехать до Нового года. В конце концов, не будет же он торчать тут всю неделю? У него, наверняка, насыщенная светская программа в Москве — каждый день новая девица с пропиской в рамках ЦАО. Я действительно думаю, что шансы на то, что он вернется в столицу, избавив меня от необходимости лицезреть его в Сочи, есть. Просто я привыкла не ждать, а действовать, и меня бесит, что сейчас я абсолютно ограничена в маневрах.
Журчание воды в ванной прекращается, и я пытаюсь вернуть на лицо маску беззаботности. Не стоит пугать своего парня искаженным от напряжения лицом.
Через двадцать минут мы должны встретиться внизу в ресторане Seasons с Ленкой, ее парнем Костей и несколькими его знакомыми. С ребятами мы дружим со школы и, несмотря на то, что я и Сашка теперь прописались в Москве, а они остались в Ростове, мы сохранили отличные отношения. Так что я с нетерпением жду совместного ужина.
Слышу звук открывающейся двери и приподнимаюсь на кровати. В дверном проеме стоит Сашка и единственное, что на нем из одежды — махровое полотенце, обернутое вокруг бедер. Вторым полотенцем он интенсивно трет волосы, отчего его развитые ежедневными тренировками мускулы ритмично двигаются под бронзовой кожей, а меня бросает в жар.
Офигенный у меня парень.
Сашка бросает полотенце на кресло и смотрит на меня. Его взгляд скользит по ногам в прозрачных чулках, проходится вдоль подола юбки, задерживается на груди, прикрытой свитером, и упирается в глаза.
— Обалденно выглядишь, малыш, — констатирует он. Его низкий голос с хрипловатыми нотками посылает возбуждающие стрелы к низу моего живота, и я довольно улыбаюсь.
Встаю с кровати и нежно прикасаюсь губами к его губам, но когда Сашка пытается прижать меня к себе, со смешком изворачиваюсь.
— Ты мокрый. У меня на юбке останутся разводы. Дурацкий шелк.
Сашка рычит и притягивает меня к себе. Расстояние между телами сохраняет, чтобы шелковая юбка не пострадала, но смачно и крепко целует меня в губы.
— Припомню тебе это ночью, — шепчет он.
***
К ужину мы спускаемся точно в назначенное время. На мне серебристая юбка миди из текучего шелка и свободный кашемировый свитер с высоким воротом. Волосы я собрала в небрежный узел на затылке, глаза подвела, а губы красить не стала — бесполезное занятие, потому что Сашка обычно сцеловывает любую помаду еще до того, как подадут первое блюдо.
Друзей я замечаю, как только мы входим в ресторан — их диванчик расположен к нам лицом в ближайшем от входа углу. За столом они не одни — оживленно беседуют с парнем и девушкой, которые сидят к нам с Сашкой спиной, так что я не могу разобрать, знаю их или нет.
Поднимаю руку, чтобы махнуть Ленке, но в этот момент парень напротив нее чуть поворачивает голову, демонстрируя идеальный профиль, и я столбенею.
Это просто смешно.
Я хочу развернуться и трусливо сбежать, но одергиваю себя. Да, похоже, что знакомым Костика по невероятному совпадению оказывается Даниил Благов, но это не повод вести себя как неврастеничка.
Продолжаю идти вперед, ощущая на пояснице теплую ладонь Сашки. Сердце грохочет как отбойный молоток, нервы натягиваются, а ноги с каждым шагом наливаются свинцом. Когда до стола ребят остается всего пара шагов, мы, наконец, попадаем в поле зрения Ленки. Она вскакивает с места и с широченной улыбкой бросается мне навстречу.
Я скучала по ней. Очень. Но пока она обнимает меня, я словно в замедленной съемке наблюдаю, как со своих мест поднимаются Костя и Благов. Вздергиваю подбородок: последнего я должна встретить холодной и уверенной, а не испуганной и смущенной.
Он во всем черном. Шелковая рубашка-косоворотка, черный пиджак, узкие черные брюки. Красив. Так красив, что мое сердце падает вниз и бьется где-то в районе желудка.
