уверяла она. — Марк — человек аккуратный, да и дома почти не бывает. Так что работа не бей лежачего.
О том, что ее хваленый миллионер — неразборчивый сексуальный маньяк, она меня не предупредила. Конечно, откуда ей знать: перед ней он, наверное, не тряс эрегированным членом. При воспоминании об этом щеки запылали. От возмущения, скорее всего.
Тишина. Похоже, Марк на самом деле ушел переодеваться.
Зря угрожала ему бритвой и ядовитыми укусами. Глупо получилось… Ну и пусть себе думает, что я глупая! Я и не должна казаться интеллектуалкой: чтобы навести в квартире чистоту, много ума не нужно.
Вот только не уверена, что после произошедшего хочу здесь работать. Пусть тетя Оля ищет себе другую замену, я тут и секунды лишней не останусь!
— Хватит валять дурака, выходи, — позвал Марк.
Согласна, хватит. Я открыла дверь.
Он стоял поодаль, сложив руки на груди. На нем были джинсы и футболка, галстук, конечно, не надел. На полу у ног валялся мой рюкзак. Он что, рылся в моих вещах?!
— Еще раз приношу свои извинения, — произнес мужчина.
Только сейчас я по-настоящему оценила его голос: низкий, вкрадчивый, обволакивающий, как бархатная перчатка. Завораживающий… Но меня не очаровать, я не поддаюсь гипнозу!
— Я сама виновата, — признала я. — Перепутала дни. Но как вы могли подумать… Разве я похожа на проститутку?!
— Непохожа, — покачал головой. — Я был удивлен.
Точно. Вот почему он так странно смотрел.
Господи… Я ведь заявила, что впервые делаю это за деньги, но очень люблю эту работу и точно справлюсь. Какой стыд и ужас!
— Я пойду, — сообщила я.
— Можешь остаться. Тогда не нужно будет приходить завтра.
Я и не собираюсь приходить завтра! Но ему этого пока не скажу.
Взгляд снова задержался на рюкзаке.
— Вы рылись в моих вещах?!
— Пришлось, — мужчина пожал плечами.
Ни капли сожаления в голосе.
— Это… мерзко!
— Я уже понял, что не нравлюсь тебе. Но, надеюсь, личная неприязнь не помешает выполнять свою работу.
Да не собираюсь я тут работать!
Схватила рюкзак, заглянула в него. Надо было поставить мышеловку, чтобы всякие извращенцы не шарили там своими длинными пальцами.
— Не волнуйся, я ничего не украл. Можешь проверить.
— Обязательно проверю, — буркнула. — От таких маньяков, как вы, всего можно ожидать. Может, у вас хобби красть шоколадки из чужих рюкзаков.
Он хмыкнул:
— Шоколадку съел не я. И можно на «ты»? За дверью ванной ты мне не «выкала».
Я застегнула рюкзак, набросила лямку на плечо.
— Придешь завтра?
Не буду говорить ни «да», ни «нет».
Мне и не пришлось: у двери раздалась громкая навязчивая мелодия. Домофон. Знаю, кто там пришел, и уже уношу ноги из этого гнезда похоти и разврата!
Рванула к двери, Марк — за мной. Он поднял трубку домофона. Я дернула ручку — не открывалась. Попыталась еще раз, уже сильнее.
— Надо нажать, — произнес Марк.
Но не показал, как это сделать.
Я обернулась — мужчина как-то странно смотрел на меня. Стало не по себе. Он точно маньяк и извращенец!
— Выпусти меня, — сказала я максимально спокойно.
— До завтра, — он отворил дверь.
Я даже не стала прощаться. Ноги моей больше здесь не будет!
Лифт открылся, и я увидела очень красивую девушку — никогда бы не приняла ее за проститутку! Стильная, ухоженная, с умеренным макияжем. Никаких мини-юбок, чулок в сетку и боевого раскраса. Видимо, у меня устаревшие представления о представительницах этой профессии, особенно об их элитной разновидности.
Ладно, мне эта информация не нужна. Забуду все, что сегодня было, как страшный сон.
Марк
Когда новая горничная скрылась за дверями лифта, я наконец увидел ту, кого ждал. Девица — высший класс: ничего кричащего, никакой вульгарности. Шик, лоск и легкая профессиональная усталость во взгляде.
— Привет, — произнесла она хрипловатым голосом и переступила через порог.
— Стой здесь, — скомандовал я.
— Слушаю и повинуюсь, — пропела она.
Я сходил в спальню, вытащил из портмоне несколько купюр и вернулся с намерением вручить проститутке деньги и выставить ее за дверь. Но меня ждал сюрприз. Она успела снять свой деловой жакет, под которым была лишь какая-то сетчатая, выгодно подчеркивающая выпуклости, штука.
Грудь призывно вздымалась, соблазнительные губы приоткрылись в улыбке…
Будь все это полчаса назад, до прихода взбалмошной юной горничной, я бы не заставил себя уговаривать: взял бы ее за шею и… снял напряжение.
Но сейчас она мне абсолютно неинтересна. Хотя…
Нет. Не хочу. Я не хочу ее.
Я хочу ту, которая только что от меня сбежала. И добьюсь ее, чего бы это ни стоило.
— Одевайся, — скомандовал.
— Что-то не так?
— Все так.
Сунул ей деньги. Она взяла их, но не торопилась одеваться.
— Может, все же попробуем? Ты даже не представляешь, от чего отказываешься…
— Я мало дал?
— Более чем достаточно, — отозвалась она.
И подняла с пола жакет.
Кажется, я задел ее профессиональную гордость. Признаться, меня это мало волнует.
Я уже предвкушаю завтрашнюю встречу с юной, и, судя по всему, не очень опытной Лизой.
Лиза
— Режешь меня без ножа, — запричитала тетя Оля, когда я сообщила, что не смогу ее подменить.
Сослалась на дела, на перенесенный зачет. На самом деле я все сдала, но тетя ведь этого не знала. Врать было стыдно, но и назвать настоящую причину тоже неловко.
Мы сидели в холле больницы, куда тетя Оля добралась только с моей помощью. Я отговаривала ее от этого путешествия, предлагала посидеть в палате, но она была неумолима:
— Проветриться хочу, и так все бока отлежала.
Так что мы уединились на продавленном кожаном диванчике, между чахлым фикусом и стеной с жуткими плакатами, иллюстрирующими симптомы разных заболеваний. Начнешь их разглядывать — сразу почувствуешь себя
