– Ну это правда смешно было, я его аж зауважала. Прости… – Она снова прыснула. – Привыкла, что парни вечно вокруг тебя вьются, да? А этот тебя даже не увидел…
Я старалась не сердиться, хотя давалось это с трудом, в груди уже закипало. Но я понимала – в Инке сейчас говорила давняя обида. В школе нам вечно нравились одни и те же мальчики, но все они каждый раз выбирали меня. И даже её женишок туда же. Хотя вот с ним я точно ни при чем.
– Слепой и глухой, – буркнула я, – вот и не замечает.
– Ну уж. Не заметил он только тебя. И не первый раз, – она снова злорадно захихикала. Какая же несносная у меня сестрица! Вывела-таки меня.
– Да захочу я, и он кроме меня вообще никого видеть не будет! – заявила я сгоряча.
– Можно подумать, – потешалась Инка. – А сейчас он тебя не видит, только потому что ты не хочешь.
Она давилась смехом, аж слёзы на глазах выступили. А я про себя твердила как мантру: «Не обращай внимания, не обращай внимания…».
– Слушай, а это мысль! – просмеявшись, придвинулась она ко мне поближе. – Как ты сказала? Захочешь – и он будет твой с потрохами?
– Я не так сказала.
– Не суть, – отмахнулась она. – Мы друг друга поняли. Но если ты так в себе уверена, то давай поспорим? Если до Нового года…
– Да делать мне нечего! – возмутилась я.
– Трусишь, а? Знаешь, что сядешь в лужу. Парень-то кремень, тебе не по зубам, да?
– Просто мне это неинтересно.
– А Балерину вернуть интересно? Ну так что, давай? Если до Нового года он в тебя влю… ладно, хотя бы заинтересуется тобой, так уж и быть, не станем загадывать нереальное, – снисходительно промолвила Инка, – то Балерина твоя, а если нет, то отдашь мне…ну, скажем, твою машину.
– Иди ты к чёрту! – послала я Инку и, подхватив сумочку, направилась к выходу.
3
Я согласилась на спор.
Да, это неэтично. Да, все мы смотрели «Девчат» и понимаем, что к чему. Но этот наглый хам на Тосю Кислицыну ничуть не тянул, его не жалко. И даже наоборот – хотелось проучить его за хамство.
Да и помимо этого были ещё кое-какие причины принять Инкин спор, но всё это неважно. Главное – я согласилась. И до Нового года должна была каким-то образом с ним не просто познакомиться, а худо-бедно подружиться.
Не такая уж сверхзадача, скажу я вам. Я красивая, общительная, не дура, опять же…
И до Нового года в моём распоряжении целый месяц.
Первым делом я решила собрать на него сведения. Благо, было от чего отталкиваться. Имя, фамилия, факультет – главное я уже знала. Остальную информацию попросила накопать Рудика, своего знакомого, не за бесплатно, конечно. Он этим промышляет. Если где-то что-то появлялось в сети, неважно, в открытом доступе или закрытом, Рудик это выудит. Он своё дело знает.
Сама я тоже времени понапрасну не теряла. Нашла его инстаграм. Фотографии изучила. Одну даже лайкнула, он там с котёнком сидел. А я обожаю котят. Но вообще, я другую цель преследовала. Хотела понять, свободен ли мой дровосек.
В основном у него были всякие коллективные снимки, молодёжные тусовки, вылазки на природу и всё такое прочее. Были и странные фотографии: с каких-то пресс-конференций, митингов, собраний. Даже заводской цех к нему затесался. А вот личного я не нашла.
То есть сначала подумала на одну, что она его девушка, потому что чаще других попадалась на фото. А кое-где они даже стояли в обнимку, но затем стало понятно, что она – его сестра. Полина Дементьева.
А через пару дней Рудик скинул мне всё, что собрал. Правда, сразу предупредил, что не густо.
– Парень чист. Ну, почти. Единственное – было два привода. Один – за участие в каком-то несанкционированном митинге в защиту Байкала. Второй – выступал против вырубки леса. Короче, пацан с активной гражданской позицией. Аттестат у него отличный, в универе учится на бюджете. Заканчивает в этом году. Я там скинул тебе файлы: черновик его дипломной и прошлогодний курсовик на всякий случай. Ну и статьи его всякие.
– А личное есть?
– Да, но там тоже никакого изюма. Приехал он из Железногорска. Тут живёт с родной сестрой. Снимают двушку в предместье Рабочем. Адрес там есть, телефон, электронка… Что ещё? Холост. Детей нет. Безлошадный. И вообще, по ходу, перебивается кое-как. Подрабатывал то курьером, то почтальоном, ну вот только этой осенью в новостное агентство ТВ-8 устроился на полставки. Ну, там всё написано. Но в целом, говорю, ничего такого пикантного.
– Рудик, пикантное мне и не надо. Это у тебя уже профдеформация, – рассеянно пробормотала я в трубку телефона, распаковывая файлы, что он мне прислал.
Следующие три дня я погрузилась в изучение «объекта» и его биографии. Создала в ноуте папочку Дровосек, куда выгрузила все раздобытые сведения. Туда же сохранила и фото этого Паши, его сестры, друзей, сокурсников.
Так увлеклась этим делом, что даже прочитала его статьи и пару глав из дипломной. А он тот ещё борец за права униженных и угнетённых. Пролетарий-революционер прямо. Не то что он призывает массы к восстанию, слава богу, нет. Но в некоторых его опусах так и сквозит праведная ярость к сильным мира сего.
Что ж, пометила я себе, когда буду с ним знакомиться, про папу умолчу…
Дело осталось за малым – придумать, где и как нам познакомиться. Обаять, очаровать, согласиться на свидание, ладно – на пару свиданий. И вуаля – победа у меня в кармане.
4
Прошло две с половиной недели, а я ни на шаг не приблизилась к намеченной цели. Это просто какое-то тотальное невезение!
Все мои варианты отпадали один за другим. Каждая запланированная, тщательно продуманная встреча, которая должна была закончиться нашим знакомством, оборачивалась очередной неудачей.
Так, например, узнав, что этот Паша продаёт гитару (нашла его объявление в группе «Подслушано журфак», куда я, конечно же, вступила), я помчалась её покупать. По дороге продумала целый диалог с блестящими и остроумными репликами. После этого он просто не мог остаться равнодушным. Но к месту встречи – в сквере Кирова – в назначенное время явился совсем не он, а какой-то патлатый товарищ. Его одногруппник.
«У Паши встреча с научным руководителем, он попросил меня», – пояснил товарищ.
Гитара эта мне, конечно, и даром не сдалась. Она у меня на заднем сиденье машины так до сих пор и лежит неприкаянная.
В другой раз я выяснила, что «журналисты» устраивают вечер бардовской песни. Я даже с последней пары сбежала (чего никогда не делала!), чтобы добраться по пробкам вовремя…
На том вечере этот Паша спел, даже дважды, а потом как сквозь землю сгинул. А я опять речь заготовила, собралась восхищаться его талантом. Оказалось, как объяснил всё тот же патлатый, Паша выступил и убежал на работу.
На работу я тоже к нему ходила. Повод приличный сочинила. Но меня дальше проходной не пустили, только по телефону сообщили, что неуловимый Паша умчался куда-то там по делу…
Словом, где бы я его не подлавливала, он или «только что был», или «не смог прийти». Я уже его патлатого приятеля заинтересовала, а этот Паша меня в глаза ещё не видел.
Хотя вру, видел. В последнюю нашу запланированную встречу. Точнее, должен был видеть, но, кажется, не заметил.
Я опять притащилась в их корпус и поджидала его в холле. Как только он показался на горизонте – устремилась к нему. Хотела попросить, чтобы он проводил меня до деканата. Времени у меня, конечно, было бы совсем мало, но я сделала ставку на эффектный внешний вид. Заявилась во всеоружии, прямиком из салона.
Мимопроходящие студенты и даже охранник на входе чуть шеи себе не свернули. А этот… прошёл мимо, глядя сквозь меня, как сквозь воздух. Я даже рот открыть не успела…
Ещё и Инка настроение портила – то и дело с самым невинным видом спрашивала, как продвигается мой план по завоеванию дровосека.
– Я над этим работаю.
– И как? – насмешливо фыркала она. – Он уже догадывается о твоем существовании? Меньше двух недель осталось…
Лучше бы не напоминала! Тут уже не только в споре дело, меня сам факт страшно уязвлял. Так ведь и комплексам развиться недолго. Серьёзно. Я уже стала искать изъяны в себе и даже находить. Начала нервничать, злиться. Тест из-за этого по экономике провалила. Ну, то есть написала на четыре, но для меня это – провал. А в довершении всего ещё и машина моя сломалась. Закон Мерфи, не иначе.
