безделушки лишь для того, чтоб порадовать, он почти ни в чем не отказывает ей. Если бы она хотела, то вовсе могла бы и не работать. Он настаивал на этом. Настаивал, чтобы она просто училась и была с ним. Но Кира не хотела так… Не хотела быть содержанкой, не хотела быть похожей на других. Она любила пробовать себя в чем-то новом, любила, когда в кровь выбрасывается адреналин, любила рисковых, отвязных парней, работающих с ней на площадке. Она не признавала бабских штучек и прелестей гламурной жизни, ее куда больше прельщал драйв, ощущение опасности, рев двигателей и риск. Да, пусть как сегодня, бывали не слишком удачные дни, и трюки заканчивались вот такими ушибами, которые вначале вызывали у Молотова панику и сострадание, затем возмущение, а вот теперь и вовсе гнев. Он много раз просил ее бросить свою работу, приводил аргументы, уговаривал, настаивал, угрожал, но Золотова твердо стояла на своей позиции. Она любит свою жизнь, а главное свою работу. Она ни за что не бросит это занятие. Ни за что и никогда.
Кира лежала и судорожно всхлипывала. Казалось, что болело все тело. Сегодня она итак здорово получила на съемках, неудачно сгруппировавшись при падении, и вот он результат, а Дима добавил, причем не только физически, но и морально. Золотова отчасти, конечно, понимала его отношении к ее занятию, но с другой стороны - не могла же она в свои двадцать два сидеть дома и только и делать, что готовить и вышивать крестиком. Может, для кого-то это и было вполне нормальным, но не для нее. Ей дорога была ее свобода, и обуздать себя она позволять не желала. Она потерла болевшее запястье и тихонько заскулила - наверняка останутся следы. Живот тоже побаливал… Новая волна обиды и новые всхлипы. Кира даже не понимала, злится ли она на Диму… Скорее всего, нет. Просто обидно и досадно, просто как-то холодно и жалко саму себя.
Дмитрий стоял под прохладными струями воды и пытался привести свои мысли и чувства в порядок. Да, он поступил сейчас с Кирой отвратительно, да, он на самом деле не хотел этого, но о содеянном не жалел. Он устал объяснять, ждать, разговаривать. Иногда у него вообще складывалось такое впечатление, что она просто плюет на его слова. Хотя, почему же… это было вовсе не впечатление. Так оно и есть. Их отношения зашли в тупик. Они любят друг друга, но Кира не слышит его, не хочет понять, что он не против ее свободы, он доверяет, но он против ТАКОЙ свободы. Он устал бояться за нее каждый день, устал вечерами напряженно вслушиваться в любой звук, ожидая ее появления, устал слышать в телефонной трубке «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети», устал от того, что около нее крутятся мужики, а она им улыбается и говорит ему, что это лишь друзья, но познакомить с этими друзьями не считает нужным. Да, то, что произошло между ними несколько минут назад, не казалось ему приемлемым, но, возможно, она хоть так поймет, как изматывает его, что он уже не может больше так жить с ней. Возможно, хоть это подействует.
Дмитрий вышел из ванной и решил все же заглянуть к Кире. Тихо приоткрыл дверь и услышал негромкие всхлипы. Взгляд выцепил из темноты очертания ее тела… Сердце его невольно сжалось, стало еще противнее от самого себя. Хотел уже подойти, обнять, прошептать ей на ушко «прости», но, сделав несколько шагов по направлению к постели, остановился.
Нет. Она должна понять. Нужно дождаться утра, а потом поговорить. Одна ночь, а потом они нормально поговорят, он все объяснит, все будет хорошо.
Дмитрий быстро вышел из спальни. Завтра. Все завтра.
Глава 2
Утром в квартире царила небывалая тишина. Кира, одетая по обыкновению в джинсы и футболку, была полностью готова к выходу и теперь неспешно пила чай, делая вид, что не замечает на себе пристального взгляда Димы. Молотов же был несколько удивлен: он долго не выходил из комнаты, пытаясь подобрать слова для трудного и не слишком приятного разговора и никак не ожидал, что Кира снова куда-то уйдет, причем с самого утра. Он внимательно вглядывался в мимику и жесты Золотовой, пытаясь уловить ее эмоции и понять, о чем она в данный момент думает, но вид её был обыденным, и ничто в ее облике и поведении не напоминало о вчерашнем инциденте, за исключением, пожалуй, лишь напульсников на ее запястьях.
- Кир, ты нормально себя чувствуешь? – подойдя к ней и дотрагиваясь до ее плеча, негромко спросил Дмитрий.
- Да, - недоуменно посмотрела она на него. - А почему я должна себя ненормально чувствовать?
- Ты сама прекрасно знаешь, почему, - хмуро ответил он. – У тебя живот не болит?
- Больно мне было лет пять назад, когда меня Пашка… Коля… Дима… Слава, или как там его звали, за гаражами невинности лишал, - ехидно ухмыляясь, съерничала она.
- Звали его Миша, если ты забыла. То это был твой одноклассник, произошло все четыре года назад, и не за гаражами, а у тебя дома, - напомнил ей угрюмый Молотов. – Пора тебе таблеточки для памяти попить, Золотова…
Кира мысленно чертыхнулась, вспомнив о том, что сама недавно, находясь в не совсем трезвом состоянии, поведала Диме подробности начала своей интимной жизни.
- Димуля, прости, - произнесла она с милейшим выражением лица: - Просто я тогда решила пожалеть твои нервы и чуть-чуть приврала. Так что ты до сих пор жил в счастливом неведении. Вот такая я развратная женщина, - развела руками Кира.
- Кир, ты, правда, себя нормально чувствуешь? – пропустив мимо ушей ее заявление, еще раз спросил Молотов. – Я понимаю, что был вчера слишком груб, и обещаю, что этого больше не повторится.
- Да? – разочарованно протянула Золотова. – Жаль… А мне понравилось.
- Что-то вчера мне так вовсе не показалось, - смерил ее недоверчивым взглядом Дима.
- Ну, мало ли, что тебе там кажется или не кажется, - улыбнулась и, притянув к себе, чмокнула его в губы Кира. – И вообще, когда кажется
