И надо сказать прямо — посмотреть было на что.
Сначала там, на лестнице, где они столкнулись так внезапно, что она даже понять толком не успела. Теперь здесь, на пляже, во время росписи. Все пялились на офигенно красивых Женю и Моджеевского-старшего — босых на песке под цветочной аркой и с одинаковыми розовыми розами. А она то и дело поворачивала голову вправо — туда, где находилась стайка Моджеевских-младших. Богдана, его сестры, Лизы и турка со сложной фамилией.
Свадьба была совсем небольшой — присутствовали только родственники и ближайшие друзья. Роман Романович воздержался от приглашения партнеров по бизнесу, а Женя — мудрая женщина — не притащила половину университета, кроме подружки Таши с ее благоверным. Ведущего тоже не было, но зато были музыканты — какое торжество без танцев? Обещали много вкусной еды. И что-то еще, Юля не помнила. Ей вообще было некогда — она разглядывала Богдана, почему-то хихикая себе под нос, что у нее, по крайней мере, есть некоторая последовательность в смысле вкуса. Да, она знала, что Дима и Богдан — когда-то учились в одном классе и дружили. Но весело ей было от другого. Они оба были высокими, светловолосыми и светлоглазыми. Интересными, даже смазливыми. Разве что черты Моджеевского сегодня, спустя столько времени, казались ей чем-то совершенным. Он стал по-настоящему красивым молодым мужчиной, в то время как Димка всегда больше харизмой брал.
А она ничего обыкновенного и приземленного по привычке даже не рассматривала.
«Вот дура, ничему жизнь не учит…» — мысленно констатировала обиженная на Ярославцева Юлька, посмеиваясь над собой.
И вдруг поймала на себе взгляд Моджеевского. Не Романа, конечно же, тому сегодня полагалось только на Женю смотреть, да и стоял он спиной к гостям, а Богдана. Встретившись с ней глазами, он не отвел своих, а продолжил внимательно и спокойно ее разглядывать. И было абсолютно невозможно понять, какие мысли при этом блуждают в его голове.
Юлька в секунду вспыхнула, поразившись, насколько у него голубые глаза — она и забыла, оказывается. И еще поразилась тому, что перестала слышать еще какие-то звуки, кроме гула крови в ушах. Будто бы на мгновение замедлилось все и людей вокруг не стало. Немыслимая неподвижность. Потом за ладонь ее тронула Стефания, что-то сказав, и Юлька, не разобрав, мотнула головой.
Рассеялось. Только и смогла, что поднести к губам бокал с шампанским, толком не соображая, что это было. Вообще-то шампанское полагалось к тому моменту, когда Жеку и Романа объявят мужем и женой, но ей как-то враз сделалось не до того. И теперь, избегая поворачивать голову в сторону Богдана, она чувствовала лишь мурашки, табунами бегавшие по ее телу, потому что теперь знала — он тоже смотрит. Еще как смотрит! И зачем только?
Потом все разом принялись хлопать, смеяться и что-то говорить, устремившись толпой к виновникам торжества, и до Юли дошло, что это наконец-то свершилось ожидаемое последние семь лет. Она тоже шла, но уже скорее по инерции. Даже что-то произнесла, наверное, нескладное, потому что импровизировать сейчас было плохой идеей, а заранее ничего не заготовила, стишки с открыток — никогда не были сильной ее стороной. Но, кажется, и жениха, и невесту ее заикание удовлетворило.
А после все разбрелись за свои столики, здесь же, на пляже. Она сидела возле отца, Стеши и условного Саши. Моджеевские-младшие — обосновались за соседним. А Моджеевские-старшие с условной Лизой — как раз посередине, что делало ей обзор на Богдана и Богдану на нее невозможным. И Юлька хотя бы немного перевела дыхание, делая усилие над собой, чтобы успокоиться. Совершенно было неясно, с чего вдруг она так расходилась. Ну подумаешь — смотрит. Мало ли, кто на нее смотрит. Будто бы первый раз!
Хотя, конечно, если бы она была с Димой, то, наверное, и не заметила бы ничего.
Тут авторы позволят себе ремарку, что условные Саша и Лиза не случайно были именованы условными. Все объяснялось просто — никто не понимал, где в какой момент искать эту вездесущую мелюзгу, а законное место полагается каждому. Ожидаемо, дети курсировали между всеми столиками сразу, то там, то тут что-нибудь стаскивая и не прекращая своих игр. Кажется, даже к музыкантам успели поприставать. Юля смотрела на них и не могла припомнить, когда в последний раз столько хохотала.
В общем, все веселились как могли. А когда уже стемнело, зажглась вечерняя иллюминация, а аккордеонист затянул танго, неожиданно подлетела Лизка и дернула Юльку за подол платья:
— Он же все пропустит! — выдала племянница, с детским отчаянием глядя на нее.
Юля не с первого раза врубилась, что происходит. Саша стоял за Лизкиной спиной и никуда не девался, потому эта версия была отметена ею сразу.
— Бодя все пропустит! — горестно добавила Лизка, узрев теткино недоумение. — Таня не знает, где он, а будет салют! Представляешь? Большой салют!
— Прямо настоящий? — вскинула брови Юлька, потому что положено было удивляться.
— Ага! Папа сказал, что без салюта свадьба ненастоящая!
Юлька не выдержала и рассмеялась. Если исходить из этой логики, то ее свадьба была вообще категорически ненастоящей. Интересно, что сказала бы об этом Женя? Впрочем, приставать к сестре ей было неудобно прямо сейчас, потому она взъерошила пушистую Лизкину голову и заговорщицки проговорила:
— Ну ладно! Делать нечего! Пойду его искать. Только вы тут оставайтесь, ладно?
— Ладно! На море нам и так запретили! — звонко ответила Лиза.
— Потому что оно холодное и мы заболеем, — важно пробасил за ее спиной Сашка.
Глядя на этого эксперта по температуре воды в море и ее влиянию на возможность заболевания всяческой респираторкой, Юлька снова расхохоталась. Отправила обоих к Стеше, а сама покрутила головой. Богдана рядом действительно не наблюдалось, а если он пропустит фейерверк — будет прямо трагедия. Для племянницы — точно. Пришлось обойти всю площадку, мощеную под их мероприятие. Но не найдя Моджеевского нигде поблизости, Юлька попросту сняла туфли, оставив их где-то возле арки. Потом взяла у пробегавшего мимо официанта два бокала с шампанским. И ступила на песок.
Этот шаг на песок, несмотря на октябрь, все еще теплый, наверное, был самым главным шагом в ее жизни. Но тогда она об этом совсем ничего не знала. Даже не догадывалась. Она просто слушала шум моря и слушала себя. А после двинулась наугад вдоль воды, подкатывающей и отступающей, мимо редких все еще неубранных отсюда шезлонгов — любители искупаться до сих пор находились. Их было мало, но они были в тельняшках. А спустя еще несколько минут увидела Богдана. Он сидел на одном из них — достаточно далеко, чтобы звуки танго были немного приглушенными. Но и не настолько, чтобы не слышать их. И огоньки, отражавшиеся на воде, казалось, танцевали под музыку.
Она подошла ближе, и ее бедра тоже будто бы чуть пританцовывали, плавно покачиваясь в такт при ходьбе.
— Ну и что ты тут делаешь? — просто спросила Юля у его профиля.
— А ты? — отозвался он, не шелохнувшись в ее сторону.
— У меня опять спецзадание. Найти тебя. А то ты не увидишь фейерверк. Твоя сестра и моя племянница крайне озабочена этим вопросом.
— В этом году слишком много свадеб на один квадратный метр, — невпопад сказал Богдан, — и фейерверков тоже.
— А тебе не нравятся свадьбы?
Он оторвался от созерцания моря и повернул к Юле голову, глядя на нее снизу вверх.
— В принципе нравятся. Но не чаще одной в год.
Юлька улыбнулась. Чуть не ответила ему полушутя-полувсерьез, что у нее в этом году, всего-то в апреле, тоже была, даже рот почти раскрыла. И вдруг остановила себя на выдохе — почему-то показалось, что это неуместно. Особенно сейчас. И еще едва ли не впервые задумалась — а он-то вообще в курсе, что она замужем? Должен быть, по идее. Если кто-нибудь ему об этом додумался сказать…
С другой стороны, какое ему может быть дело?
Потому только и оставалось, что шагнуть вперед, протянуть бокал с шампанским. Тот, что припасла для него. И важно сообщить:
