Тихие шаги только убыстряют мой пульс. Ерзаю от нервов, заламывая пальцы.
— Ты не поела.
— Нет аппетита.
Я прекрасно вижу его очертания и даже блеск глаз. Свет попадает в комнату через окно, он тусклый, но его оказывается достаточно.
Данис поворачивает голову вглубь комнаты, а когда его внимание возвращается ко мне, вытягивает руку.
Вздрагиваю от прикосновения, а он всего лишь гладит мою щеку. Скользит по коже костяшками пальцев, вызывая на плечах россыпь мурашек. Дыхание перехватывает. Я не шевелюсь, а когда набираюсь смелости дотронуться до него, Дан резко отдергивает руку. Моя падает на одеяло следом.
Испуганно вжимаюсь в изголовье кровати, обнимая свои плечи.
— Мы уезжаем, — отрезает уже более грубо. — Переодевайся и спускайся вниз.
Глава 3
Отдаляющиеся шаги накручивают и так шаткую нервную систему до предела. Едва сдерживаюсь, чтобы не закричать и не швырнуть в Кайсарова любой предмет, который попадется под руку.
Мне до одури страшно. Но я не его боюсь, а того, что с ним стало.
— Ты просто так уйдешь? — бросаю ему в спину.
Внешне сразу подбираюсь. Откидываю влажные волосы и расправляю плечи.
Вообще, стрессоустойчивость у меня в крови. Мой отец — генерал, который с легкостью может отметать эмоции. Мама — известная певица, собирающая стадионы, она способна держать лицо в любой ситуации. Меня никогда не воспитывали нежным цветочком.
В обычной жизни я именно та девочка, которая никогда не полезет за словом в карман и не даст себя в обиду. Еще та скандалистка. И да, здравая доля эгоизма во мне тоже присутствует.
— Снова струсишь? — окончательно набравшись смелости, опускаю ноги на пол. Выпрямляюсь.
Данис уже замер у двери. Именно этого я и добивалась. Смутить его. Напомнить о том, кто он на самом деле! Жалкий трус и предатель.
— А может, убьешь меня? — делаю несколько шагов к нему, хоть все еще и опасаюсь оказаться слишком близко. — Как того…
Обрываю себя на полуслове, потому что Данис наконец-то разворачивается.
Обдает меня таким взглядом, что поджилки леденеют. Сглатываю, чуть запрокидывая голову.
— Почему ты здесь? С ними? — привстаю на носочки и все же касаюсь ладонью немного шершавой щеки. — Ты никогда не хотел быть таким, а теперь убил человека…
Мои слова звучат совсем тихо, их затмевают даже удары сердца.
— Он не первый, — Данис сжимает мое запястье, а потом и вовсе убирает от себя мою руку. — И явно не последний. Не обольщайся на мой счет, Катя. Я больше не тот человек, которым ты меня помнишь.
— Так не бывает, — делаю шаг, прижимаясь к его груди. Не обнимаю, нет. Мы просто стоим. Вот так, близко-близко.
Я слышу размеренные удары его сердца и свое дыхание. Запах мужской туалетной воды кружит голову, а может, это все близость? Полтора года прошло с момента, как он ушел из моей жизни, но я так и не смогла забыть. Очень хотела, но меня постоянно тянуло назад.
Такие отношения как болото. Они затягивают. А непонимание поступков только подкрепляет истерию и желание докопаться до сути. Итог — вопросов все так же много, а чувства никуда не исчезли.
— Переоденься, через полчаса мы уезжаем.
У него металл в голосе, который меня убивает.
Разве ты не видишь, что мне больно? Не чувствуешь, что я практически на грани?
У меня губы дрожат, но я набираюсь смелости, чтобы отстоять себя. Возможно, глупо, потому что снова его поддеваю. Наверное, в моей ситуации, за черт знает сколько километров от дома, мне следовало бы просто молчать. Слушаться всего, что он мне говорит. Но бунтарская натура не позволяет.
— Приказывать будешь своей жене, — цежу сквозь зубы.
Кайсаров на мой выпад никак не реагирует. Стоит так же неподвижно.
— Она и без этого послушная, — добивает с насмешкой. — Я серьезно, Катя, часа через два сюда приедут совсем не добрые дяди, и, если ты не поторопишься, трупов будет больше. Или стать наложницей в гареме шейха — это какой-то твой изощренный план?
— Пошел ты, — отталкиваю его и, круто развернувшись на пятках, бегу к кровати. Зажигаю лампу, стоящую на тумбочке, и только сейчас замечаю лежащие на кресле женские вещи.
— Размерчик не совсем твой, но других тут нет. Одевайся, жду тебя внизу.
Дверь хлопает, и все, что я могу, это показать фак от бессилия. Причем даже не Кайсарову, а захлопнувшейся деревяшке. Хотя он сейчас ничуть не эмоциональнее ее.
Шмыгая носом от накативших слез, натягиваю на себя серый спортивный костюм на два размера больше и всовываю ноги в кроссовки. Они, к счастью, по размеру.
Набросив на лицо капюшон, выхожу из комнаты. Как только оказываюсь за ее пределами, страх тут же поднимает голову. Привстав на носочки, вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что происходит внизу.
— Готова?
Данис появляется за моей спиной слишком внезапно. Он все это время был поблизости?
— Ты меня пугаешь, — резче, чем планировала, поворачиваюсь к нему лицом, роняя со своей головы капюшон.
Все это время мы видели друг друга в полумраке, света было слишком мало. А теперь он яркий.
Замечаю блеснувший в карих глазах гнев. Дан прищуривается, внимательно рассматривая мои разбитые губы и припухшую щеку. Касается пальцами подбородка.
Мы стоим у стены, я прижалась к ней спиной и боюсь пошевелиться. На глаза наворачиваются слезы. Мне больно, очень больно, но, когда на это так яро не обращают внимания, у меня получается игнорировать эту боль.
Всхлипываю, к своему стыду, и все же пускаю слезу. Соленая капля катится по щеке, а потом Данис аккуратно стирает ее большим пальцем.
— Я верну тебя домой, — он переходит на шепот и смотрит в мои глаза, — Катенька.
От звучания своего имени, произнесенного его голосом, я готова рыдать еще громче. Меня начинает потряхивать от переизбытка эмоций. Их
