А я цепляюсь за его волосы, стягивая их на затылке, должно быть, причиняя лёгкую боль. Подаюсь всем телом ближе к нему и не сдерживаю предательского стона, который он ловит своими губами. Глушит поцелуем. Невозможно было сдержаться, когда начал водить пальцами по моему телу. Казалось, что кожа пылала. Каждый миллиметр огнём горел. А я просто плавилась в его руках.
Какой-то миг и платье задрано до самой талии, бретели спущены, оголяя грудь. Демид ощутимо сминает мои бёдра, ягодицы, талию. С напором проводит ладонью по животу, разгоняя по телу мелкую дрожь. Сжимает грудь, оттягивая затвердевший сосок и оторвавшись от губ, склоняется, и втягивает его в рот. Осторожно покусывает, ласкает языком. То же самое проделывает со второй грудью. А я только выгибаюсь в его руках, желая стать ещё ближе.
Хотя куда ближе, если я и так уже сижу на нём верхом, ощущая, как в поясницу давит руль, а в промежность упирается член. То, что Демид возбуждён невозможно скрыть даже плотной тканью джинсов.
Я находилась в какой-то прострации. Мне было плевать, что мы возле моего дома. Что где-то рядом могут проходить люди. Что нас могут увидеть. Плевать на всё. Здравый смысл дремлет, уступив место похоти и желанию. Которые захлестнули с головой. Несвойственное мне поведение. Но как же было плевать.
По коже пробегал табун мурашек. И вовсе не от холода. Температура в салоне машины ощутимо подскочила, достигая критической отметки. Но меня трясло. Трясло от желания и возбуждения. Мелкой дрожью било от каждого прикосновения его рук, губ, языка.
Он снова накинулся на мои губы. А я, обхватив его лицо ладонями, отвечала со всей страстью, на какую только была способна. Инстинктивно качнула бёдрами, прижимаясь к нему ближе. Хотелось чувствовать его сильнее.
Но оторвавшись от моих губ, тяжело дыша, Демид уткнулся лбом в моё плечо.
– Беги Бемби. Ещё не много и не отпущу. – проговорил севшим голосом, от которого всё тело в очередной раз вспыхнуло.
А мне хотелось умолять его, не отпускать. Да только здравый смысл твердил этого не делать. Он хоть и был в глубокой отключке всё это время, но зачатки разума пробились сквозь пелену желания и возбуждения.
Не помню, как перебралась обратно на пассажирское. Как расправила платье и прикрыла обнажённую грудь. На прощание снова поцеловались, но уже не дико, а нежно и почти невесомо.
– Я позвоню. – сказал, нежно поглаживая большим пальцем щёку.
Я только кивнула в ответ. Казалось, что утратила способность говорить. Язык будто задеревенел.
Тихо, чтоб не разбудить маму, зашла домой. Первым делом отправилась в ванную. Смотрела на своё отражение и не узнавала смотрящую на меня девушку. Безумный взгляд. Глаза словно огнём горели. Искусанные губы. Волосы всклокоченные. И дурацкая улыбка. И всё это только от поцелуя.
Не знаю, можно ли влюбиться в совершенно незнакомого человека за один день. Точнее, даже меньше чем за полдня. Но судя по тому, что я чувствовала и как трепыхалось сердце – очень даже можно.
Вероятно, я наивная дурёха без царя в голове, но уже час лежала в постели и не переставала прикасаться подушечками пальцев к губам, желая повторения и воскрешая в памяти яркие воспоминания и образы. Ждала завтрашнего дня, в надежде, что Демид позвонит.
Но ни через день, ни через неделю и даже ни через месяц Демид так и не позвонил. Неожиданно резко ворвался в мой мир, и точно так же из него пропал. Будто и не было его и того поцелуя. Да только я знала и помнила, что был.
Полтора месяца спустя
Ксения
– Мам, ну смысл мне переезжать вместе с тобой? Ты там жизнь свою устраиваешь и это хорошо, но я то туда для чего поеду? – пыталась хоть как-то вразумить маму. Но, все мои предыдущие попытки оборачивались крахом. Скорее всего, и эта исключением не станет. Но чем чёрт не шутит, правда ведь?
– Ксюш, мы уже много раз говорили на эту тему. Вова ждёт нас обеих. Тебе уже комнату подготовили. Я не понимаю, почему ты противишься? – Мама села на мою постель и взяла меня за руку.
– Мам, ну, давай начистоту. Меня Владимир Сергеевич пригласил просто потому, что ему было неудобно, этого не сделать. Я уверена, никто не расстроится, если переедешь только ты. – в очередной раз настаивала на своём.
Владимир Сергеевич, или дядя Вова, как он просил его называть, это будущий муж мамы. С моим родным отцом она уже много лет в разводе и связь с ним, ни я, ни тем более она не поддерживали. От слова совсем.
Вообще, Владимир Сергеевич вроде неплохой мужик. Ну, во всяком случае мне так показалось во время наших немногочисленных и не особо продолжительных встреч. Может, я и ошибаюсь, конечно. Что, кстати, вполне вероятно. В людях я разбираюсь так себе. Но если честно, ошибаться не очень хотелось. Мама рядом с ним расцвела. У неё словно вся жизнь новыми красками заиграла. И я за неё безумно рада. Хочется ведь, чтоб она свою жизнь устроила.
До этого она полностью посвятила себя мне и работе. Я, признаться, уже и не думала, что она кого-то встретит. Слишком далека она была от этого. Но к счастью, я была неправа.
Правда, как оказалось, у всего есть и отрицательные стороны. И конкретно в этой ситуации, отрицательным было то, что мне тоже нужно переезжать. А я не хочу!
Мы с мамой жили на съёмной квартире. И я прекрасно понимала, что из-за маминого союза с Владимиром Сергеевичем, и их желания съехаться, нам придётся эту квартиру освободить. Но только я-то для себя уже всё распланировала.
Думала, что заеду к девчонкам однокурсницам в общагу или с Радой, моей подругой, снимем где-нибудь комнату, например. Но не тут-то было! Меня так активно взяли в оборот, что фиг соскочишь! Нет, можно было бы, конечно, жёстко отстоять свою позицию, но ругаться не хотелось, тем самым омрачая маме впечатления от смены жилья.
Поэтому, решив, что если слиться с вопроса переезда не получится, то перееду, куда деваться. Но потом всё же плавно, без скандалов, воплощу в жизнь свой первоначальный план – съедусь с девчонками.
– Зря ты так говоришь, Ксень. Вова будет очень рад видеть тебя в стенах своего дома. Да и поверь, ты так говоришь сейчас только потому, что не видела, куда мы едем. А я уверена тебе понравится.
– Что там такого особенного? Дом он и есть дом. Мне ж
