‒ В магазине их не продают, ‒ пыталась я достучаться до нее.
‒ У нас сосед напротив холоший. И папа Максима из садика одинокий, ‒ начала перечислять она, я же сжала губы, чтобы не рассмеяться. ‒ Или можем сходить в палк.
‒ Лучше давай позвоним тете Оле и пригласим её на чай? ‒ предложила я дочери, чтобы отвлечь от поиска папы. ‒ Она тортик принесет. Шоколадный
Сладкое Диана любила и сразу согласилась. Пока я буду заниматься ужином, дочь убежала к себе в комнату. Я же позвонила подруге.
‒ Оль, привет. Вечерок свободен? Не хочешь заглянуть на огонек? ‒ сразу перехожу к сути дела. ‒ Есть что обсудить. Жду. Да бери всё, что душа твоя пожелает. Главное, тортик шоколадный бери. А то я Диане уже обещала его.
Глава 3. Старые шрамы — новые раны
Говорят, время лечит любые раны,
но иногда бывает так,
что со временем раны становятся
только глубже, только глубже…
«Никогда не говори «Прощай»
Варвара
Оля доехала до нас тогда, когда я уже искупала Диану. Переодела дочь в пижаму, налила чай и отрезала всем по кусочку торта. Без сладкого угощения Диана не согласилась бы лечь спать, тем более, сама обещала же. Пока она лакомилась, мы с подругой вели непринужденную беседу о работе и о Диме, сыне Оли, не спешно цедя чай.
‒ Спокойной ночи, мамочка, ‒ наконец-то Диана обняла меня перед сном и поцеловала. ‒ Спокойной ночи, теть Оль, ‒ затем очередь дошла и до моей подруги.
Проводила дочь до её комнаты, укрыла тонким одеялом и поцеловала на ночь. Прикрыв дверь и оставляя щелочку на всякий случай, вернулась на кухню.
‒ Рассказывай, что у тебя случилось? ‒ разливая красное вино по бокалам, Оля сразу перешла к делу. На огонек я приглашала её по серьезным вопросам, когда я нуждалась в совете подруги.
‒ Мне надо замуж, ‒ спокойно проговорила я, словно сообщала ей о покупке туфель или сапог, о которых давно мечтала. ‒ И срочно.
Оля так и зависла с бутылкой в руке над бокалом. Вино наполнилось до краев и начала выливаться на стол.
‒ Ой, прости! ‒ наконец-то она пришла в себя и забегала по кухне, спеша вытереть пятно. ‒ И скажи мне, что ты шутишь. Тебе одного раза не хватило? Мало было? Какой еще муж?
‒ Мне надо не по-настоящему, ‒ пригубила вино и поставила бокал обратно на стол. ‒ Временно, пока не получу кресло декана.
‒ Тебя повышают? Наконец-то! Дождались! ‒ Оля схватила свой бокал и чокнулась с моим. ‒ А причем тут муж-то?
‒ Ректор поставил такое условие. Объяснил это тем, что во главе факультета культуры должна быть замужняя женщина, чтобы быть примером для всех. Они же не знают, что мы с Лешей разбежались, как в море корабли. И я не знаю теперь, как быть…
Действительно, я вообще не понимала, как мне поступить в данной ситуации. Как за месяц найти мужа? Это же не в магазин сходить за дорогой техникой. Ещё и «приобрести» такого, чтобы согласился выполнить некоторые мои условия: поучаствовать в конкурсе пап, к примеру, или изображать счастливого семейного человека. Объявление в газету дать или же заклеить по всему городу? Меня же засмеют! Не исключаю, что и пальцем будут показывать.
‒ Да и дочь требует нового папу. Ей захотелось поучаствовать в конкурсе самых лучших отцов. Отговорить не получилось. Никак, ‒ развела я руками, вспоминая разговор с дочкой. Упрямая, вся в меня.
‒ И ничего удивительного, что не смогла отговорить. Какая мать, такое и потомство, ‒ подруга рассмеялась, отправляя в рот кусок шоколадного торта. Оле было весело от всей ситуации, происходящей со мной.
‒ У тебя случайно нет знакомых холостяков, которые согласились бы некоторое время походить со штампом в паспорте? ‒ с надеждой взглянула я на подругу. ‒ Скажем полгода, год. Не за красивые мои глаза, конечно. Если надо, о сумме договоримся.
‒ Нет, извини. Были бы — я их для себя бы берегла. Сама вон одна, как перст. У тебя есть помощник. Просто попроси Пашу. Думаю, он согласится выручить тебя. Он же всегда первым отзывался на твои просьбы. Кстати, как у него дела? ‒ Оля назвала лишь одно имя, но расковыряла такую рану… ‒ В последнее время я что-то не слышу от тебя о нём.
Паша… Человек, о котором мне не хотелось говорить в данный момент. Рана вроде затянулась, но стоило только произнести его имя, как она закровила снова…
‒ Только не он, ‒ с грустью выдохнула я. ‒ Он меня и видеть не захочет, не то что помочь…
И мои слова были не только правдой, а фактом. Паша даже одним словом не дал о себе дать после того, как я…
‒ Почему это? ‒ не унималась подруга, не дав мне пасть в уныние. ‒ Ты хоть предлагала ему? Спрашивала его мнение?
‒ Нет, я у него в черном списке, ‒ и залпом осушила бокал под удивленный взгляд подруги. ‒ С некоторых пор он со мной ничего общего иметь не хочет. Категорически.
‒ Так, подруга. Я чего-то не знаю? Ну-ка рассказывай давай всё и по порядку.
Я сама себе налила ещё вина в бокал. В горле пересохло, руки отчего-то начал подрагивать.
‒ Нечего тут рассказывать. Да я сама виновата во всём. После расставания с Лешей Паша почти всё время был рядом, поддерживал и помогал, а потом открылся в своих чувствах ко мне, заодно сделал предложение.
‒ Что он сделал? ‒ Оля посмотрела на меня и присела на стул. На кухне вдруг стало оглушительно тихо.
‒ Предложил мне стать его женой. А я… Я отказала…
‒ Что ты сделала, дурочка?
Глава 4. Диагноз подтвержден, лечению подлежит
Человеку непростительно считать,
что одними пустыми сожалениями
он сможет исправить ошибки прошлого.
Директор Курама «Эльфийская песнь»
Варвара
‒ Что ты сделала, дурочка?
Оля посмотрела на меня с распахнутыми от моей глупости глазами.
‒ Ой, подруга, не надо на меня смотреть вот так. Сама знаю, что не умная. От того, что ты подтвердила то, что я дура, мужа я себе не найду, да и дружбу Паши тоже не верну.
‒ Дружбу? ‒ переспросила Оля. ‒ Ну точно дура. Я уж подумала, что, может, ошиблась. Но нет. Ты реально дура. И это уже диагноз, лечению не подлежит, ‒ она переложила еще один кусочек торта к себе на тарелку. ‒ Вот скажи мне. Какая женщина откажется от предложения руки и сердца? Тем более. От такого видного парня. Ведь человек к тебе со всей душой, а ты…
‒ Что я? Ну не могу я воспринимать его всерьез. Он же младше меня на целых пять лет. Даже почти шесть! Для меня он всегда будет мальчишкой, ‒ пыталась я оправдать себя.
‒ Вот скажи мне, старая женщина, тебе сколько лет? ‒ подруга взглянула на меня и облизнула ложку. ‒ А ему? Он что неоперившийся цыпленок? В нашей стране с восемнадцати лет этим заниматься можно, если ты не знала. С обоюдного согласия так вообще с шестнадцати, если ты не в курсе.
‒ Да дело не в этом, Оль. Как ты не понимаешь. Всё дело в возрасте. Я его всегда воспринимала как младшего брата. Всегда так буду. И никак иначе. Мы общались, шутили, давали друг другу советы, но отношения с ним… Увы, это не для меня, ‒ скрестила руки на груди и отвернулась от подруги.
‒ Я же говорю, быть дурой — это диагноз. Такого мужика упускает, ‒ причитала она, поглощая шоколадный торт. ‒ На твоем месте, я бы его с руками-ногами оторвала. На, звони ему.
Оля отложила ложку и подтолкнула телефон в мою сторону. Но я не спешила брать в руки телефон.
‒ Или напиши. Он — идеальный вариант, Варь. Лучше него никого не найдешь. Он и не предаст, да и не раскроет ваш секрет никому. Да и с Дианой они общий язык нашли же.
К словам подруги стоило бы послушаться. Но я никак не могла преодолеть тот барьер, который я сама же и воздвигла. Возраст. Будь он неладен. Ну почему я не могла решить для самой себя, что мне, к примеру, не нравятся блондины? Или с кучерявыми волосами. Так нет же! И как мне ему смотреть в глаза после того, как отказала? Не думаю, что он придет в восторг от того, что я сама предложу ему жениться на мне. Нагло и беспринципно. Если к тому же заикнуться о том, что брак-то между нами будет фиктивный… То, думаю, моя голова точно слетит с плеч. Мне точно не жить…
