продолжала щебетать секретарь. – Он просит не тянуть, а наоборот, так сказать… помочь дочурке сделать правильный выбор. Ее давно дожидается место в МГИМО, а она с папашей поссорилась и свинтила в Питер. Скажу больше, отец в ярости.
- Я потерял нить, – куратор отставил пустую тарелку (когда только успел) и взялся за второе – Здесь учится дочь некого бизнесмена Лежнева? Которая поссорилась с папочкой и убежала с насиженного и теплого местечка в Москве к нам, в Питер, чтобы учиться на медицинском? А отец гневается и просит самого ректора исключить девочку, чтобы та вернулась к нему под крыло?
- Да, – кивнула секретарь. – Девочка первогодка, скорей всего, из твоих желторотиков. – Сказала она, а куратор повернул голову в мою сторону.
- У меня Лежневой нет, – видимо, куратор все-таки запомнил нас, раз смог с уверенностью сказать, что студентки с такой фамилией у него нет.
- Так она и не Лежнева, – отозвалась секретарь. Меня сковал лед, и я ждала, когда секретарь назовет мою фамилию. – Она учится под фамилией матери.
- А как фамилия? – Роман Юрьевич бросил еще один взгляд в мою сторону, но я успела сделать вид, что совершенно не интересуюсь разговором, залезла в телефон.
- Не знаю, – сказала секретарь, и я почувствовала, что меня отпускает. – Знаю только, что… - она подняла голову к потолку, как бы указывая на ректора, – сказал, что сам отчислять никого не будет, и с девочки будут спрашивать, как со всех. Наверное, и хорошо, что она под другой фамилией.
- Ты права, – сказал Шевцов.
Дальше их разговор шел про тематические планы, про программы-методики и иные бюрократические вопросы, в которые я даже не стала вникать. Закинула в себя остаток гречки и выбежала из столовой.
Так вот как ты, папочка, смирился с моим выбором. Вот как ты принял мое решение. Мало того, что денег не даешь, так теперь еще решил, что я приползу к тебе на коленях, когда меня отчислят. Не дождешься.
С этого дня я взялась за учебу. Стала вникать во все аспекты медицинского ремесла. Зубрежка и еще раз зубрежка. Я ела с учебниками (Мои навыки готовки прокачались до невероятных высот: я могла пожарить картошку, котлеты и даже сделать пасту карбонара, правда, на такие изыски денег хватало редко), спала с учебниками и даже по дороге до института читала.
В глазах одногруппников я была зубрилой, но никто из них не знал, чего мне это стоило. Конечно, и раньше я не особо общалась со сверстниками, предпочитая оставаться незаметной, но когда твой отец –финансовый воротила, не так-то просто скрыться от надоедливых «друзей».
Но денег все равно катастрофически не хватало. С выбранной мною жизненной стратегией я не могла себе позволить пойти работать, как большинство, в официантки или куда-то в ночной магазин. Стипендии, даже повышенной, едва хватало на еду и мелочи, так необходимые каждой девушке. Про такие простые вещи, как новое белье или штаны из новой коллекции, я даже не заикалась.
Я даже привыкла жить в комнате со своими странными соседками. Третьекурсница Юля была болтушкой и веселушкой. Училась с тройки на четверку, но закрывалась всегда без хвостов и доп. сессий, мечтала стать торакальным кардиохирургом, а на нашего куратора готова была молиться, ведь он был воплощением того, чего она мечтает достичь в будущем.
А Лена, напротив, была нелюдимой, бледной девушкой. Училась она на одни пятерки и нередко помогала мне с особо сложными заданиями, но не делала за меня, а наставляла и поучала, за что я была ей безмерно благодарна. Себе же специализацией Лена уже давно выбрала педиатрию.
А вот с группой мои отношения не сложились совсем. Мало того, что я была заучкой, так оказалось, что из тридцати человек в этом году смогли поступить на бюджет всего трое, а все остальные либо были детками богатых родителей (на этой мысли я все время ухмыляюсь), либо смогли добиться от поликлиник и больниц ссуды, или, как это называют, целевой квоты. Еще я выделялась тем, что всегда отказывалась от совместных посиделок и походов куда-либо. Староста группы – Пашка Семенов – каждый раз уговаривал меня присоединиться, но финансовые трудности и отсутствие взаимопонимания с группой раз за разом заставляли меня отказываться.
Правда, вопрос с деньгами удалось решить. Помог случай.
- Лерчик, привет, – я подняла трубку после того, как посмотрела на время. Третий час ночи. Кому не спиться. Недовольные соседки зацыкали на меня. Моя хорошая знакомая еще по «Константе» звонила редко. Да что там редко, за два месяца моего проживания в Питере это был первый звонок. – Ты там спишь, что ли? – Возмутилась она, когда я промычала в трубку что-то нечленораздельное. – Лерусь. У меня к тебе серьезный разговор.
- Что случилось? – я даже не пыталась вникнуть в разговор, досматривая сон про зачет у Шевцова.
- Ты же лучшей в школе была по всякой там биологии и химии, да и вообще, училась лучше, чем мы все взятые. Ты не могла бы нам помочь?
- Что сделать? – я уже вынырнула из объятий Морфея.
- У нас тут препод – зверь. Зачем нам, будущим дипломатам, какая-то биология и химия? В общем, нужно решить парочку задач. Ты же в меде учишься, а там у тебя полно всяких зубрилок, которые захотят чуть-чуть заработать. В долгу не останемся. Сможешь какого-нибудь найти?
- Решить задачки по биологии и химии? – переспросила я, окончательно просыпаясь.
- Именно, – подтвердила Сонечка.
- Присылай, завтра утром посмотрю, – ответила я, услышав в ответ визг и писк.
- Спасибо огромное. С меня тортик.
- Нет, Сонь, – перебила я ее, – с тебя деньги.
- Ну это-то само собой, – отмахнулась она от меня. – Так что, за неделю сделаешь?
Я хмыкнула и ответила положительно. Конечно, сделаю. Она права, я эти задачки решаю только так. Двадцать минут на среднюю задачу, сорок – повышенной сложности. Сделаю. А тут целая неделя впереди.
Ой, как я ошибалась. Утром, первым делом проверив почту, я ошалела. Видимо, вся группа, рассуждая как Сонечка, решила пойти легким путем, перекинув лично мне все задания.
Но обещание дано, да и сумма, которую я назвала подруге, была несколько выше, чем средняя, но знаю их бюджеты – это один поход в ночной клуб, с них не убудет. Я решала задачи по ночам,
