ногах, я рухнул на лед, и в глазах потемнело.
Больше я ничего не помню.
– Ничего, сынок, не переживай, все будет хорошо, – лепетала мама сквозь слезы, осторожно перебирая мои волосы. Я знал, что она врет сама себе. Больше ничего не будет хорошо.
– Не неси чушь, – проворчал я сквозь зубы, смотря в одну точку на грязном белом потолке.
Снова послышался громкий всхлип матери, из-за которого сжалось сердце, и я ощутил себя виновным в ее горе.
– Прости, мам, прости. Я не хотел. – Я легко коснулся губами тыльной стороны ее ладони.
– Мы справимся, Хорас, справимся, – шептала она, оставляя нежный поцелуй на моем холодном лбу.
– Что говорят врачи? – спросил я спокойнее, пытаясь отмахнуться от чувства вины.
– А что они скажут… надо ждать…
– Мам, – оборвал я ее, крепко сжимая от волнения кулак и смотря ей прямо в глаза, – что они сказали?
Она тяжело вздохнула, взяла меня за руку и тихо проговорила:
– У тебя серьезная травма позвоночника. Врачи не могут точно сказать, сможешь ты ходить или нет, – осторожно сказала мама, но от ее слов в горле появился ком.
– А хоккей? – с замирающим сердцем спросил я, приготовившись получить ответ, которого боялся с того момента, как открыл глаза.
– Какой хоккей, Хорас? Посмотри, что он с тобой сделал: ты совсем молодой, тебе всего девятнадцать, а ты даже не можешь ходить! – в истерике продолжала она, отчаянно прижав ладонь к своей груди.
– Пока, – возразил я хриплым голосом, – пока не могу ходить.
Отвернув голову к стене, я постарался скрыть подступившие слезы: она не должна этого видеть, ей и так тяжело. Я не мог даже допустить мысль о том, что больше не вернусь на лед. Моя карьера только начиналась.
– Да, извини, пока не можешь. Давай ты сначала встанешь на ноги, и тогда мы поговорим о хоккее, хорошо? – мягко ответила мама, пытаясь развеять появившееся между нами напряжение. В ответ я лишь слабо кивнул. – Поспи, тебе надо отдохнуть.
– Папа уже знает? – спросил я, не отрывая взгляда от потолка. Я почувствовал разочарование, когда пришло осознание того, что я так и не смог исполнить заветную мечту отца. Он ведь всегда хотел, чтобы я стал известным хоккеистом. Когда у меня начали появляться успехи в карьере, это стало нашей общей мечтой, но теперь, похоже, ей не суждено сбыться.
– Да, я ему сразу позвонила, он уже возвращается из командировки, – сказала мама и поцеловала меня в лоб. – Спи, Хорас. Тебе нужно набираться сил.
Я лежал и снова смотрел в потолок, потому что больше ничего не мог делать. Размышлял о том матче. Что было бы, заметь я того парня раньше? Если бы я успел проскользнуть, то избежал бы столкновения. Чуть меньше меня мучил вопрос о том, выиграла ли команда или счет остался прежним. Я не знал, что теперь будет с Дэниасом и на сколько матчей его дисквалифицируют за то нападение. Мои размышления прервала открывающаяся дверь.
– Привет, Хорас, – тихо проговорила Кассандра, заглядывая в палату.
– Привет, дорогая. – Я попытался выдавить улыбку.
Кассандра прошла и присела на край кровати, не поднимая головы и, видимо, чувствуя себя виноватой.
– Как ты? Что говорят?
– Гадают, смогу ли я ходить. – Улыбка тут же сошла с моих губ.
Она кивнула, перевела взгляд на мою руку и крепко сжала ее.
– Хорас… – Ее голос задрожал. Я нахмурился, потому что меня посетило плохое предчувствие. – Мне очень жаль…
– Не надо, не надо жалости, она ни к чему. – Я ненавижу, когда меня кто-то жалеет. Это самое ужасное чувство, которое только могут испытывать люди.
– Мне жаль, – повторила она, по-прежнему не смотря мне в глаза, – но я не могу остаться с тобой.
Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба. А дальше – мертвая тишина.
Я выдернул руку, но тут же пожалел об этом движении. Боль пронзила тело, но сердце мое было ранено куда сильнее.
– Прости, прости меня, но я правда не могу, у меня учеба, диплом… – Она что-то лепетала, но у меня словно заложило уши, я утонул в тумане ее лживых слов. Она бросает меня так легко после всего, через что мы прошли.
– Уходи, – сказал я, посмотрев последний раз в ее красивые карие глаза. – Я сказал, уходи, не могу тебя больше видеть.
Вру сам себе, но не могу по-другому. Я хотел, чтобы мы всегда были вместе, но она сделала свой выбор, предала меня и наши отношения.
Она встала, приблизилась ко мне и коснулась легким поцелуем моих холодных губ, но я не ответил и отвернулся. Не проронив больше ни слова, она ушла, оставляя за собой только аромат знакомых духов.
Кассандра добила меня окончательно. Все, что принадлежало ей – в том числе и мои чувства, – она разрушила в одно мгновение, а истерзанное сердце забрала с собой. Я любил ее, был готов на все ради нее, думал, что мы никогда не сможем отказаться друг от друга, но, видимо, я ошибся на этот счет… сильно ошибся. Теперь придется платить за этот промах разбитым сердцем. Ненавижу ее, ненавижу эту чертову любовь. Никогда больше не буду любить, пошло все к черту…
Хорас
Наши дни
На город опускались сумерки, но небо оставалось чистым. Все было ярко освещено искрящимся солнцем, которое склонялось все ближе к горизонту. Времени осталось мало, поэтому я взял подготовленный рюкзак и на мгновение перед уходом посмотрел в зеркало. В нем отражался мягкий вечерний свет.
– Это твой шанс, Хорас. Не упусти его, – тихо прошептал я себе и пошел к выходу из дома.
Спустившись со второго этажа, я забежал в гостиную, захватил одну булочку со стола и попытался разом ее проглотить.
– Мам, буду поздно, не жди меня, – сказал я с набитым ртом.
– Ты уверен, что это хорошая идея? – Она остановила меня около входной двери и поправила воротник моей косухи.
– Абсолютно. – Я поцеловал ее в щеку и вышел из дома на свежий воздух. Вечерний ветер чуть трепал мои волосы. Заходящее солнце немного слепило глаза, но еще по-летнему пригревало. Больше не медля ни секунды, я запрыгнул на мотоцикл и помчался по вечерним улицам Лос-Анджелеса, которые в
