А с зарплатой начальника отдела я смогу накопить на первый взнос на ипотеку, чтобы потом сумма в месяц была не космической. Продам свою квартиру, доложу сверху и перееду, наконец, в нормальный район, где не страшно ходить по улицам в темное время суток.
— Конечно. Только в моем кабинете. Нам ведь не нужны лишние свидетели, правда? — Игорь Романович довольно ухмыляется, достает из ящика стола какие-то бумаги, пока я ерзаю на стуле и поглядываю на дверь.
Еще не поздно сбежать?
Я все-таки изучаю документы. Обычные поставки строительных материалов, ничего необычного. Типовые договоры, все как под копирку.
Смотрю на бумаги, а у самой перед глазами уютная студия со светлыми стенами и просторным балконом. Вспоминаю свою однокомнатную квартиру в старой пятиэтажке на окраине и поставить свою подпись хочется все сильнее.
— Тебя что-то смущает, Влада?
Мне кажется или Игорь Романович заметно нервничает? Он уже два стакана воды выпил.
— Я не знаю… — честно отвечаю ему, еще раз просматриваю документы.
Кому будет лучше от моей честности? Мне? Двойную премию получит кто-то другой, а я в скором времени лишусь работы.
Передо мной сейчас отличный шанс заткнуть финансовые дыры, а я никак не могу договориться с совестью.
— Хорошо, Влада, я понял. Можешь идти. И позови ко мне Виктора.
Ставлю свою размашистую подпись на первом экземпляре. Назад дороги нет. А с совестью я все-таки смогу совладать — задобрю ее новым флакончиком моих любимых духов.
Игорь Романович обещает, что премию я получу в течение этой недели. В кабинет я возвращаюсь радостная, приходится даже придумывать причину моей внезапной окрыленности, когда коллеги начинают приставать с расспросами.
Мастеру я все же набираю вечером, договариваюсь с ним на вечер пятницы и со спокойной душой сгребаю с батарей все грязные полотенца в корзину для белья. В ванной вроде бы все в порядке, никаких видимых последствий.
На следующий день на работу я приезжаю даже раньше положенного. Поливаю цветы в кабинете, без спешки пью кофе из автомата — вроде дешевый растворимый заменитель зерен, а все равно вкусно.
До обеда все идет своим чередом — текущие дела, обзвон постоянных клиентов с интересными для них предложениями. Настя рассказывает о своем вчерашнем свидании, я внезапно вспоминаю, что Костя звал меня в субботу к своим друзьям на дачу.
Надо бы ответить что-то, а то он уже несколько дней ждет.
Костя — первый мужчина, который смог меня заинтересовать в новой жизни. Пора уже отпустить прошлое и двигаться дальше.
— А ты популярна, Лад. Шеф опять к себе вызывает. У вас там случаем не это… — Настя стреляет глазами в меня и подмигивает, намекнув на нарушения субординации и моих принципов.
— Он вообще-то женат.
— Когда это мешало? — прилетает мне в спину, когда я выхожу в коридор.
По спине ползут неприятные мурашки, когда я стучусь в кабинет главного.
А потом я едва не падаю в обморок, потому что абсолютно не была готова поймать на себе хищный взгляд стальных серых глаз.
Глаз, которые когда-то были мне родными.
— Марк Андреевич, вы просили пригласить сотрудницу… — мой шеф чуть ли не облизывать в прямом смысле Марка готов. — Влада Евгеньевна, у нас к вам серьезный разговор…
— Закрой рот.
Голос бывшего мужа заставляет меня дернуться. Неосознанно отступаю, упираюсь спиной в закрытую дверь. В горле пересыхает, губы вроде двигаются, а звука нет.
— Ну, рассказывайте, Влада Евгеньевна, как в вашу светлую голову пришла идея кинуть меня на деньги, — низкий ровный голос со знакомой мне хрипотцой. Марк выжигает меня взглядом. Он откидывается на спинку кресла, брови сведены к переносице.
— Я не понимаю, о чем идет речь, — беру себя в руки, прочищаю горло и спокойно отвечаю.
Марк изменился.
Черты лица стали жестче, плечи шире. Его в целом всегда было много, а сейчас передо мной просто какая-то машина для убийств. Если такой ночью будет идти тебе навстречу — лучше перейти на другую сторону улицы.
— Ваша подпись? — бывший муж кивает в сторону разложенных на столе документов.
Подхожу ближе. Медленно протягиваю руку к бумагам, словно боюсь спровоцировать сидящего передо мной хищника.
Те самые акты, которые должны были принести мне двойную премию. Денег еще нет, а проблемы, кажется, уже серьезные.
— Моя, — подтверждаю. Ну а смысл?
Начну отпираться — прижмут сильнее.
— Компания, чей груз вы страховали, принадлежит мне. С исполнительным директором я уже разобрался, теперь хотелось бы услышать вашу версию. Почему деньги за застрахованную партию вами получены, а самой партии никогда не существовало?
Потому что у меня внезапно куда-то делись мозги и я подписала то, к чему не имею никакого отношения.
Вслух я конечно же не могу такое сказать.
— Что же вы молчите, Влада Евгеньевна? Мне повторить вопрос еще раз? — Марк поднимается из кресла, я каким-то чудом не отшатываюсь в сторону, замираю и слежу за каждым его движением. — Давно вы это проворачиваете? Сколько еще таких партий было и кто из вашего отдела в доле?
Мне физически плохо.
Рубашка внезапно становится тесной, руки тянутся к верхней пуговице, которую я хочу расстегнуть.
— Выйди, — Марк обращает свое внимание на моего начальника.
Я остаюсь в кабинете наедине со своим бывшим мужем. Насколько здесь хорошая звукоизоляция? Меня услышат, если я начну кричать?
Марк отодвигает для меня стул, сам остается стоять за моей спиной, когда я сажусь. Кладет ладони на спинку с мягкой обивкой, нависает надо мной. Он так близко, что в нос тут же ударяет запах его парфюма.
Неужели?..
Да нет, мне просто кажется. Мало, что ли, похожих ароматов на свете?
— Ты дрожишь, Влада.
Дрожу.
И молчу.
— Боишься меня?
Снова молчу.
Отвечу честно — использует это против меня. Солгу — почувствует.
— Был уверен, что встречу твою полную тезку. Надо же, повезло, — Марк усмехается, а меня прошибает липким холодным потом.
Я представляла нашу встречу. В моей вариации я должна была предстать перед бывшим мужем самодостаточной уверенной в себе женщиной с хорошей работой и перспективами роста, а в итоге у меня, кажется, стрелка на левой ноге и каждая клеточка в теле наполнена животным страхом.
Знаю, что Марк меня ненавидит. Знаю, что чуть больше двух лет назад после злополучного видео он отпустил меня так просто лишь из-за давней дружбы с моим отцом, которого на тот момент уже не было в живых. Дань уважения, памяти.
А еще я знаю, что он делает с теми, кто его предает. Марк именно так про меня думает, и по его первому взгляду, обращенному в мою сторону, было понятно — не простил.
— Так что, Влада Евгеньевна, каяться будешь? — бывший муж зачем-то наклоняется ближе, его горячее дыхание щекочет ушную раковину.
— А смысл? Ты ведь уже все решил для себя, да, Марк? Какой смысл мне вообще оправдываться, если в итоге ты лишь посмеешься в ответ? — меня несет, да. Но это последствия накатывающей истерики.
— И даже не попытаешься? — снова усмешка.
Марк обхватывает ладонями мои плечи, и это становится последней каплей. Я подрываюсь со стула, потому что не могу больше выносить эту близость.
— Влада, бл…
Бывший муж рычит, я осмеливаюсь поднять взгляд на него и тут же зажимаю рот ладонью. Так вот почему у меня затылок как-то странно ноет…
Марк стоит, запрокинув немного голову, и зажимает переносицу пальцами. На белой рубашке виднеются алые потеки крупных капель.
— Прости… — растерянно бормочу, мысленно прикидываю, куда он спрячет мой труп.
Надо же было так влипнуть.
— Салфетки дай какие-нибудь, — цедит сквозь зубы, я тут же бросаюсь к ящикам стола.
Не хочу представлять, зачем моему шефу такие запасы важных салфеток. Хватаю пачку сверху, тут же открываю ее и протягиваю Марку сразу несколько штук.
Убивать меня пока вроде бы не хотят. Да это и понятно — первым делом надо остановить кровотечение из носа.
