себе любезный мужик.
– Все спокойно, Кирилл Романович. Мира Викторовна?
Молча кивает и приглашающим жестом указывает на лифт. Нажимает на верхний этаж, а у меня скручивает желудок. Сглатываю подступающую тошноту. Особенность организма: не люблю лифты. До дрожи в коленях.
Когда-то отец смог выяснить у психолога, что это последствия прошлых событий, о которых я предпочитаю сейчас не вспоминать. Но в голове против воли вспыхивает, как меня прижимают к стенке лифта и впиваются в губы. Как я отвечаю на ласку, но лифт внезапно застревает.
Трясу головой, возвращаясь в реальность.
Стараюсь дышать через нос, чтобы не показать содержимое желудка. Хватаюсь за перила и сосредотачиваюсь на дыхании.
Лифт издает звук о прибытии на нужный этаж. Рвано выдыхаю, потому что моя персональная пытка заканчивается. Мой сопровождающий бросает на меня подозрительные взгляды, но мне как-то ровно, что он обо мне подумает.
Мы оказываемся в просторном холле, за столом, громко клацая клавиатурой, сидит помощница. Она отрывается от монитора и тепло улыбается нам. Хотя нет, ее улыбка адресована моему провожатому.
– На месте?
– Да. Ждет уже. Добрый день, – это уже мне.
Отмечаю про себя, что у девушки на пальце обручальное кольцо. Не знаю, для чего мне эта деталь, но взгляд сам собой цепляется.
– Проходите, – доносится ее вежливый голос.
Мне указывают рукой на темную дверь из массива. Делаю несколько неуверенных шагов, но одергиваю себя. Мне нечего бояться. Я ничего никому не сделала.
Сейчас просто попрошу, чтобы Ваню отпустили, что не мог он ничего плохого сделать. И вернусь к привычной жизни.
Вытираю вспотевшие ладони друг о друга. Расправляю плечи и с гордо поднятой головой преодолеваю оставшееся до кабинета расстояние.
Стучу три раза, и слышу приглушенное приглашение. Позволяю себе еще один глубокий вдох и дергаю за ручку.
Меня ослепляет солнце пробивающееся сквозь панорамные окна. Вижу, что спиной ко мне стоит высокий мужчина. Руки в карманах, не поворачивает головы.
Непоколебимая статуя. Если бы не вздымающиеся от дыхания широкие плечи.
На мгновение застываю, потому что эта фигура до боли знакома. Но трясу головой, не может быть, что это он.
Ну просто нет.
Мужчина оборачивается, и мне кажется, что я умираю. Вот прям в эту секунду. На его глазах превращаюсь в горстку пепла. Сгораю заживо.
В грудь со всего размаху словно врезается огромный кулак. Из легких вышибает воздух. И остается только хвататься руками за воздух, чтобы не рухнуть на колени.
– Ого, какую красивую девочку ко мне занесло, – хрипловатый голос пробивается сквозь шум в ушах.
До боли знакомый голос.
Цепенею под знакомым холодным взглядом. Кажется, что в горло всыпают тонну песка, и теперь из него нереально выдавить ни звука. С трудом проталкиваю этот ком.
– Влад…
Все же вырываются эти четыре буквы. Я сплю? Это ведь всего лишь сон?
Щиплю себя за запястье, и руку простреливает болью: не сон.
Какого. Черта. Он. Тут. Делает?
Он сокращает расстояние между нами и застывает напротив, окидывая мой наряд с кривой улыбкой на губах. Холодность глаз жалит оголенные участки кожи.
Сдерживаюсь, чтобы не обхватить себя руками. Это покажет, насколько я все ещебеззащитна перед ним. Но ведь не просто так я сражалась почти два года за возможность спокойно дышать при воспоминании о нем.
– Привет, принцесса. Чего пожаловала?
Делаю глубокий вдох. Под корсетом свадебного платья это становится проблемой. Ребра стискивают застывшее сердце.
– Мне сказали, ты можешь помочь моему жениху.
– А-а, так ты от того недоноска?
Вздрагиваю от презрительного тона.
– Не говори так о нем, – цежу сквозь зубы.
Влад прикрывает глаза. Раньше я всегда сравнивала их с горячим шоколадом и млела под их взглядом. Но я вижу, что сейчас он в бешенстве и еле сдерживается. Глаза становятся настолько светлыми, что, кажется, весь цвет из них куда-то вытек.
Он изменился. Стал больше. Не такой жилистый, как раньше. Теперь на нем дорогущие шмотки, а не потрепанные джинсы.
– Я помогу. Возможно. Но у меня есть условие.
Такой знакомый хищный оскал. Тяжело сглатываю и смотрю во все глаза на такое родное и в то же время чужое лицо. Впиваюсь ногтями в ладони, только бы переключиться с боли в груди.
– Какое? – с трудом выдавливаю из себя глупый вопрос.
Он приближает губы к моему уху, и я не могу сдержать дрожь.
– Ты должна стать моей. Взамен твой жених выйдет на свободу. Согласна?
Давлю в себе зарождающийся в груди истеричный смех. Да что он о себе возомнил?
Злость придает сил сделать шаг назад и разорвать это притяжение.
Оно всегда на меня действовало ненормально. Аномально. Я становилась марионеткой в его руках. А он, словно умелый кукловод, направлял, куда нужно ему.
– Ты с ума сошел, Рогозин? Ты ничего не перепутал?
Он слишком спокойно реагирует на мой выпад, в то время как внутри меня накаляется самый настоящий вулкан. Просыпается ото сна в надежде выместить всю мощь после двух лет сна.
– Ты подумала, кому ты так отвечаешь? – хищный оскал.
Звериный. В такие моменты он похож на притаившегося волка. Особенно с этим блеском в глазах. Зверь, который может расчленить любого.
– Да мне плевать, кто ты сейчас. Я ни за что на это не пойду. Я тебе не девочка по вызову!
Срываюсь на крик. Да что у него в голове?
– Ох, какие мы стали. Зубки отрастили. Даже ради любимого женишка не согласишься? Только представь, немного потерпеть – и свобода у него в кармане. А так…– делает паузу и окидывает взглядом, от которого ползет липкий страх, – ни свадьбы, ни Ванечки.
Издевается, гад. По довольной роже вижу, что издевается надо мной. А я уже не могу остановится. Внутри закипает возмущение.
Не только от его предложения, но и его появления.
– Ты что о себе возомнил, гад?
Хватаю со стола ворох бумаг и швыряю в лицо этому ублюдку.
Он стал врагом еще тогда, когда исчез из моей разрушенной жизни.
Растоптал и сбежал. А сейчас появляется как ни в чем не бывало, еще и требует такое.
В кабинете тут же взлетает температура воздуха градусов на сто. Все тело бросает в жар. Словно в лаву окунают и забывают достать.
– Скотина!– кидаю очередную стопку документов.
Влад без проблем уворачивается и продолжает стоять на месте. Словно дает мне возможность выместить на нем
