Все мною пользуются. Бесстыже. А потом выбрасывают…
Свекровь ни разу даже замечания не сделала, всегда хвалила, улыбалась в глаза, по голове гладила и называла доченькой, а потом…
Про ее сына я вообще молчу. Как он представляет мою дальнейшую жизнь без него? Мы же договаривались, что будем вместе в горе и радости. До самой смерти. В шутку «мечтали», что идеальной смертью для нас было бы разбиться на личном джете, возвращаясь с празднования моего восьмидесятилетия где-то на Мальдивах. А теперь?
Игорь разобьется с щедро предоставленной мамой новой женой?
Вместо успокоения я с каждой секундой все сильнее вскипаю. Близка к тому, чтобы позвонить Игорю и устроить телефонные разборки.
Первый шок отпускает и теперь я чувствую себя незаслуженно обиженной стороной.
Уже достаю из сумочки телефон и почти набираю мужа, когда взгляд натыкается на витрину ювелирного бутика. Торможу, приглядываюсь…
Идея осеняет внезапно, но нравится дико. Поступлю хитрее. Пусть он мне звонит. Если Игорь думает, что со мной можно поступать так, как он позволил себе утром – зря. Мои нервы стоят дорого.
Забрасываю телефон обратно в сумочку и делаю шаг навстречу улыбчивым девочкам-консультантам, предвкушая, как округлятся глаза Серебрянского, когда его мобильный пикнет уведомлением о том, что я пошла в разнос.
– Здравствуйте, я могу вам помочь? – Подошедшая первой девочка даже не представляет, какую крупную рыбу она сейчас подсекла. Я в ответ обворожительно улыбаюсь и отвечаю:
– Да, спасибо. Меня интересуют изделия с бриллиантами. Камни – не меньше двух карат.
В глазах девушки вспыхивает удивление, потом она берет себя в руки и кивает. Выставляет руку, предлагая пройти к подходящей стойке. Я, конечно же, иду, не чувствуя ни сомнений, ни стыда.
Выбираю долго и отчасти даже мучительно. Как бы там ни было, я – не транжира. Деньгами мужа никогда не сорила. От него дорогие подарки принимала с благодарностью, но тратить такие бешеные, заработанные непростым трудом, деньги на какую-то пустышку не стала бы.
Вокруг крутятся все присутствующие в зале консультанты. Они, конечно же, считают, что мне идет абсолютно всё. И чем вещь дороже – тем лучше она смотрится на моих пальцах, шее и ушах. Но я в итоге останавливаюсь на не слишком помпезном, но очень элегантном гарнитуре. Сама же нарушаю свое требование по каратности, но сумма в итоге всё равно получается кругленькая.
Её озвучивают, я, не сильно вслушиваясь, киваю. Расчет, конечно, карточкой.
Лезу за ней в сумочку, пока выбранные вещи складывают в не менее элегантные коробочки.
Прикладываю карточку к терминалу, уже находясь как будто не здесь. Размышляю о том, где буду ждать звонка от увидевшего крупное списание мужа. Пожалуй, в кафе на верхнем этаже. Там хороший вид и спокойная атмосфера. То, что нужно.
Жду, когда получу заветный фирменный пакетик, но вместо этого задерживаюсь взглядом на обслуживающей девушке и ловлю в ее глазах неловкость.
– Отмена…
Она комментирует, я опускаю взгляд на терминал, на экране которого горит «попытка №2, связь с банком».
– Не волнуйтесь, у нас такое бывает…
– Я не волнуюсь…
Пожимаю плечами. В моих словах нет ни капли лжи. Очевидно, это проблема терминала. Чья же еще?Но после первого отказа происходит второй. Третий я жду уже куда напряженнее.
Только успокоившееся было сердце снова начинает разгоняться. Думаю о самом ужасном: неужели Игорь мог заблокировать мои карточки? Они оформлены на него для удобства, но всегда были моими.
А теперь…
От мысли, что я могу вдруг оказаться выброшенной, не нужной, да еще и без копейки, окатывают ушатом холодной воды. Чувствую слабость в конечностях, почти хватаюсь за стойку.
– Простите, всё же отказ… Может у вас есть другая карточка? – Консультант спрашивает с не меньшей надеждой. Я ее понимаю: такого клиента терять не хочется. А меня обжигает ужасный стыд. И снова злость.
– Давайте еще раз попробуем эту.
Она кивает, я прикладываю…
Не верю в Бога слишком сильно, но сейчас прошу его, чтобы это оказалось дурацким совпадением. Но, к сожалению…
– Нет… Не проходит…
Я в жизни не испытывала такого жгучего унижения, как вылетая из магазина без покупки и с валящим из ушей паром.
Как он мог… Черт… Вот как он мог?!
Дрожащими руками дергаю замок на сумке, но даже он меня не слушается. Ругаясь сквозь зубы, кое-как достаю телефон, чуть не уронив.
Я хотела, чтобы это он мне позвонил? Хотела разозлить его и вызвать на разговор? Видимо, я совсем не знаю своего мужа, потому что пока всё наоборот.
Злюсь я и в который раз за этот бесконечный день сама пытаюсь до него достучаться.
Длинные гудки бьют по моим истрепанным нервам. Кажется, что если он не возьмет трубку, я сорвусь и поеду скандалить в его офис. Силой заставлю его опомниться и перестать творить несправедливость, пока это не разрушило мою к нему любовь и уважение.
Игорь берет на десятом. Я слышу вздох, потом только какое-то уставшее:
– Да, Агат… Я недостаточно ясно выразился утром?
Меня трясет сильнее. Это он показывает, как сильно от меня устал? За полдня? Я все больше подозреваю неладное. Вдруг это не глупая случайность, а злой умысел? Только чей?
– Ты заблокировал мне карты? – Хочу получить моментальный ответ, но в трубке повисает тишина. Что это значит? Он не думал, что посмею наглеть и звонить, когда узнаю? Почему тогда хотя бы не предупредил?
– Как ты это обнаружила? – Ненавижу манеру Игоря задавать встречные вопросы. Рычу внутри, а снаружи надсадно дышу.
– В ювелирном бутике! Мне уже паковали покупку, но из-за твоей идиотской шутки…
Договорить я не успеваю. Игорь шумно выдыхает и ругается сквозь зубы, а потом я слышу холодное:
– Решила порадовать себя подарком в честь нашего развода?
Глава 4
– Решила порадовать себя подарком в честь нашего развода?
От произнесенного без капли тепла вопроса потряхивает. Первым делом мне хочется бросить в ответ импульсивное: «да!», но я прикусываю кончик языка и глубоко дышу.
– Знаешь что… Это тебе под хвост попала какая-то вожжа, и ты решил, что нам нужно развестись. Я с тобой разводиться не собираюсь. – Чеканю так, как будто на все сто уверена в том, что у меня хватит сил подтвердить слова действиями. Хотя на самом деле… Это у Серебрянского толпа высококлассных юристов, у меня – только задетая гордостью и жажда доказать мужу свою невиновность.
Игорь молчит. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы представлять, как от злости волнуются скулы и, возможно, даже венка на виске вздулась.
Обычно, если у него случался сильный напряг на работе, я целовала его в тот самый висок, шептала всякие глупости, пошлости, нежности, отвлекала от сложностей на себя. А теперь сама стала причиной неконтролируемого нервного напряжения, пусть и не по своей вине.
Я уверена, что статья в журнале задела его ужасно сильно. За пять лет знакомства ни разу не видела его таким.
– И что же ты сделаешь? – В голосе мужа слышится сразу и усталость, и ирония.
А я фыркаю.
– Посмотришь… – На самом деле, понятия не имею, но так быстро сдаться не могу. – Но заблокировать мне карты – это было низко, Игорь. Низко! Неужели ты не знаешь, что обвиняемым в самых ужасных преступлениях все равно дают последнее слово? Неужели ничего не слышал о презумпции невиновности?
Муж дослушивает, а потом громко и неправдоподобно весело смеется. Мы с ним – два ужасных актера. Я знаю его слишком хорошо, чтобы не сомневаться в том, что на самом деле мужу ни черта не весело.
– Я так понимаю, ты тратила время не зря… Вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, писала пламенные речи, только знаешь, что, родная?
Его обычное обращение «родная» сейчас бьет в грудь и оттуда прокатывается по всем нервным окончаниям. В нем не тепло, желание, похоть, к которым я привыкла, а издевка.
– Развод будет. Это не обсуждается. В твоих интересах не трепать мне нервы сверх меры, потому что иначе… – Игорь тормозит. Решается, что ли? Я не знаю, что скажет, но волнуюсь сильнее.
