Звоню снова и снова, хоть Тигран и просил не отвлекать его по всяким пустякам.
Но это не пустяк. Совсем не пустяк. Это мои любимые ирисы!
“Спасибо за цветы. Они восхитительны! Мы ждем тебя домой, любимый”
Пишу короткое сообщение и, не задумываясь, отправляю.
“Интересно, а какие цветы любит Кира?” — нездоровая мысль в голове проникает как червяк. Морщусь будто от внезапной головной боли.
Ну конечно розы. Красные, почти бордовые. Кровавые… С опьяняюще-приторным ароматом, который одурманивает с первого вдоха.
Хм, как хорошо, что Тигран на дух не переносит розы, у него на них аллергия. Да и что это взъелась на финдиректора мужа. И вправду может зацепилась серёжка у неё?
Экран телефона загорается, и на дисплее я читаю имя любимого мужа.
— Что за цветы? — без приветствия спрашивает Тигран.
Меня прошибает насквозь. Причина в его тоне или в том, что он не в курсе букета? Путаюсь. Слов не нахожу, попросту начинаю тупить.
— Николь, ты слышишь меня? — еще грубее спрашивает.
Муж, получается, забыл о моем дне рождения?
— Курьер принес букет. Он же от тебя, да? — с надеждой отвечаю вопрос на вопрос.
Ожидание кажется пыткой. Извелась вся. То встану с дивана, то плюхнусь как камень в озеро. Зажмуриваюсь и все жду, наконец, что он грубовато, в своём фирменном мансуровском стиле ответит: “А от кого ещё?”
— Я ничего не присылал, — коротко отвечает муж. — Избавься от него, — еще одна фраза, от которой становится дурно.
Избавиться?
От такого великолепия? Да он совсем обезумел?
— Они очень красивые. Мои любимые ирисы. А еще здесь…
— Выкинь, я сказал! Прилечу, еще поговорим.
Короткие гудки говорят о том, что муж разъединил звонок. Так просто. Нажал на отбой, и проблема вроде как решена.
Но это ведь неправильно.
Вместо того, чтобы вновь звонить и причитать о своей обиде, я уверенно поднимаюсь с дивана, забираю с верхней полки вазу и наполняю ее водой.
Еще раз вдохнув аромат, который пополнил коробочку “новогодних запахов”, ставлю букет в воду.
Мечтательно закатываю глаза, гадая, кто мог подарить. И кто мог знать о том, что у меня сегодня день рождения?
Взгляд невольно соскальзывает с букета на окно, где со вчерашнего дня стоит горшок с рождественским цветком, который я покупаю каждый год. В новогоднюю ночь верхние красные листья Пуансеттии становятся пунцовыми. Обожаю этот момент.
Вчерашний цветок я не покупала. Кто-то прислал его мне так же как и сегодняшний букет.
Снова беру в руки телефон и ищу в списке контактов номер, который не набирала давно. За время моего замужества — всего несколько раз, потому что Тиграну бы это не понравилось.
Улыбка не сходит с лица.
Глупая… какая же я глупая. И улыбка сейчас у меня такая же.
— Привет, Никки, — низкий с хрипотцой голос раздается в трубке и я понимаю, что скучала по нему.
— Значит, это ты?
— Что я? — хитро спрашивает.
Но мы оба уже прекрасно поняли, о чем я спросила.
— Цветы, Гордей. Они же от тебя?
Долгое молчание в трубке заставляет слегка понервничать. А вдруг не он?
Вдруг у Сафонова уже жена и семеро по лавкам? А тут я со своими горшками?..
Прежде чем успеть исправиться, слышу уверенный голос:
— Давно не виделись. И да, я помню, что ты каждый год покупаешь Пуансеттию и обожаешь ирисы в букетах. С Днем рождения, Светлячок.
Глава 2.2. За четырнадцать часов до Нового года
Тигран
— Всё в порядке, Тигран? — склоняется надо мной Кира, отсвечивая из выреза блузки упругой троечкой.
— А у меня когда-то было не в порядке? — интересуюсь, приподнимая брови.
Кира Миллер, мой финансовый директор, кстати, очень неплохой, вежливо улыбается и отводит взгляд на своего соседа слева.
Я же отворачиваюсь к иллюминатору и судорожно считаю скопившиеся капли между стёкол. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…
Двигатель по ощущениям находится прямо под моим сиденьем и здорово накручивает мои нервы на винты. Гул слышен по всему салону, но никому и дела до этого нет. Кроме меня…
— Тигран, — снова в уши проникает мягкий женский голос.
В раздражении закатываю глаза и делаю вид, что не слышу.
Мне казалось, на свете существует только одна женщина, которая может выбесить меня так, что из ушей дым валит коромыслом. Эта особенность целиком и полностью, с потрохами принадлежит моей супруге.
Липучке.
Пытаюсь отвлечься…
Надо было лететь одному. Хотя… украдкой бросаю взгляд на стройные, длинные ноги.
Вдвоём веселее будет.
— Тигран, — ещё раз зовёт Кира и достаточно интимно смеётся. — Я знаю, что ты не спишь. У меня есть таблетки с Бали…
— Не продолжай, — приоткрываю один глаз. — Дурь не для меня, Кира, — брезгливо морщусь.
Отец с детства приучил. Наркота — удел слабых. А мы, Мансуровы — старинный татарский род, не можем себе позволить быть слабыми.
— Да нет, — мотает светлой головкой мой финансовый директор. — Я тоже не по этой части, Тигран.
— А что тогда?
— Это классные успокоительные. Я боюсь летать, как и ты, — подмигивает и протягивает мне блистер.
Подозрительно на неё смотрю.
Зачем-то сравниваю.
Волосы не такие, как у Липучки… Тоже светлые, но не такие мягкие. У Киры они прилизанные, блестящие, словно на них две тысячи долларов случайно вылили.
Мажу взглядом по еле-еле заметным, оттопыренным соскам. В салоне тепло, но острые вершинки упорно смотрят в мою сторону.
— Пей, не бойся, Серый Волк, — улыбается Кира игриво.
Хватаю блистер и открываю бутылку с водой.
Чем чёрт не шутит?.. Может и правда полегчает?.. Да и от мыслей о работе избавлюсь.
Последние три дня я практически не выходи́л из-за компьютера. Глаза слезятся, ничего не соображаю.
Всё потому, что закрытый тендер, который мы с Кирой в прошлом году с таким трудом выгрызли у «НефтеГаза», грозит обойтись мне многомиллионной неустойкой. А точнее, ста пятидесяти миллионной неустойкой.
Мой поставщик не успел поставить на объект буровые насосы, а моя бригада, соответственно, вовремя их не установила. Видите ли, из-за санкций, не привезли сырьё, и насосное производство в России встало.
А мне, что теперь делать? Самому нефть качать?.. У меня целый куст нефтескважин на сегодняшний день простаивает.
Штрафы внушительные. Я бы сказал ощутимые.
Усмехаюсь.
Да ещё десять лет назад, я бы волосы драл на голове. Сейчас только пару раз сорвался. По привычке, на жену… Псих недоделанный. Растираю лицо ладонями.
— Не переживай, — успокаивает Кира, проезжаясь по моей ноге узкой ладошкой. Чуть выше колена. Уже не как подчинённая, но и не как шлюха… Я бы сказал приглашающе. Кира умеет быть гостеприимной и хочет ей быть, это я уже понял. — Может, «Горные технологии» всё-таки разродятся и поставят нам эти насосы.
— Тридцать первого декабря? — кошусь на неё пессимистично. — Ты веришь в чудеса?
Кира посмеивается.
— Конечно, нет, Тигран. Я же не ребёнок. Я взрослая, красивая женщина, — облизывает сочные губы.
Су-ка!
А я взрослый мужик, если ты не в курсе. И не надо светить передо мной буферами.
Всё это я думаю про себя, а затем наклоняюсь к Кире и чётко проговариваю:
— Давай ты выпрыгнешь из роли взрослой и красивой, и побудешь моим финансовым директором, которая оценит репутационные риски и попробует найти выход из огромной задницы, в которую мы в данный момент летим. Вечером мне надо быть дома, с сыном. Даже если вся нефтедобывающая промышленность страны встанет. Новый год будь он неладен, терпеть его не могу.
Кира недовольно морщится, а потом быстро находится:
— Ой, а как твой Савелий?
— Савва, — довольно резко поправляю.
— Прости, Тигран, — смеётся она. — Всё время кажется, что это одно и то же.
Удивительно, но таблетки Киры действительно действуют и следующие три с половиной часа пока самолёт доставляет нас в Нижневартовск, я спокойно сплю и стараюсь не замечать женскую голову, опустившуюся на моё плечо в середине полёта.
