шепчет она, на избитом лице проступают удивление и узнавание.
Я моргаю, глядя на нее, понятия не имея, кто она, черт возьми, такая.
— Ты должен бежать, — бормочет она предупреждение с испуганным хныканьем, слабый голос прорывается сквозь неглубокие вдохи. — Он придет за тобой.
Это последнее, что она успевает сказать, прежде чем ее тело обмякает, и она снова впадает в беспамятство.
Отбросив в сторону все вопросы, оставшиеся без ответа, закидываю ее связанные запястья себе на шею, беря на руки истерзанное тело, и поднимаюсь. Отказываюсь от трактора, зная, что это займет слишком много времени, и бегу обратно к дому.
Как только приближаюсь к гравийной дорожке, замечаю отца, направляющегося к сараю.
— Папа!
Тревога в моем голосе останавливает его на полпути. Он поворачивается, замечает, что я держу на руках, и беспокойство подталкивает его вперед.
— Сынок, что, ради всего святого…
— Заводи грузовик. Нам нужно немедленно доставить ее в больницу!
Без дальнейших вопросов он мчится к своему пикапу.
Слева подбегает Джастис, его лицо искажено от шока при виде моей ноши.
— Брэкс, что за нахрен?
— Звони Крейгу, — приказываю я, имея в виду шерифа, а также нашего друга. — Скажи ему, чтобы прислал сюда людей. Она лежала рядом с водопропускной трубой в левом секторе.
Он тянется к телефону, быстро набирает номер и направляется к дому.
— И, Джастис.
Он оборачивается, его серьезный взгляд встречается с моим.
— Не спускай глаз с Райан и Ханны. Думаю, нам оставили ее в качестве послания. — Понимание обжигает все внутри, когда я вспоминаю последние слова, с которыми девушка обратилась ко мне.
От этой информации челюсть Джастиса отвисает. С трудом кивнув, он продолжает разговор с женой и дочерью, прижимая телефон к уху в ожидании ответа.
Когда папа подъезжает ко мне, я забираюсь на заднее сиденье, крепко прижимая к себе молодую женщину. Шины взрывают гравий, и грузовик мчится вперед.
— Поговори со мной, сынок, — спокойно начинает отец, намного, черт возьми, спокойнее, чем я себя чувствую. — Расскажи, что случилось.
— Она лежала на земле, — слова едва слышны, пока я пытаюсь разобраться во всем произошедшем. Я смотрю на ее избитое лицо, на золотистые волосы, измазанные кровью, и чувствую, как мной овладевает нечто-то темное.
Несмотря на синяки, она выглядит молодо — может, чуть за двадцать. Она маленького роста, избитое тело — самая хрупкая вещь, которую я когда-либо держал в руках.
В голове проносятся все те вещи, которые могли с ней случиться, и ни одна из них не представляется мне хорошей.
Мы прибываем в больницу почти через пятнадцать минут, гораздо быстрее, чем, если бы дожидались «скорой». С криками о помощи бросаюсь через двери.
Медсестра подбегает ко мне с каталкой. На ее лице отражается шок, когда она видит связанную девушку.
— Что, ради всего святого, случилось?
— Я нашел ее такой, — спешу объяснить я. — Пульс у нее прощупывается, но очень слабый.
Как только я укладываю девушку на каталку, она снова приходит в сознание. Ее глаза открываются, встречаясь с моими, и останавливаются на секунду.
— Пожалуйста, не оставляй меня, — срывается с ее губ мольба.
Я тянусь к ее избитой руке, меня притягивает необъяснимая сила. Прежде чем успеваю установить контакт, подбегает другая медсестра с капельницей и отталкивает меня прочь.
Она начинает грубо дергать за веревки, чтобы освободить руки, достаточно агрессивно, чтобы из горла женщины вырвался болезненный стон. Ее глаза закатываются, и она снова теряет сознание.
— Осторожнее с ней, — рявкаю я, отталкивая руки медсестры. — Разве не видите, что ей и так адски больно!
Ее жесткий взгляд устремляется на меня, на лице отражается неодобрение. На нас с братьями часто так смотрят в этом городке. В большинстве случаев меня это не беспокоит, но в данный момент все по-другому, потому что я не сомневаюсь, о чем она думает.
— Не мешайте нам, мистер Крид, и дайте делать нашу работу.
Обе медсестры двигаются с каталкой по коридору и зовут врача. Я следую за ними, отказываясь нарушать только что данное обещание, пока первая медсестра не останавливает меня, упирая руку мне в грудь.
— Ждите здесь, — жестко приказывает она.
— Забудьте об этом, леди. Я ее не оставлю.
— Вам запрещено входить в эту комнату. Если хотя бы попытаетесь, я вызову охрану и вас выведут из больницы.
— В этом нет необходимости. — К нам подходит отец и встает рядом со мной, его рука опускается мне на плечо. — Пойдем, сынок. Позволь им делать свою работу. Пусть они ей помогут.
Я выдерживаю презрительный взгляд медсестры и подаюсь к ней ближе. Только тогда часть ее решимости ускользает.
— Если после того, как вы с ней закончите, она не будет дышать, вы тоже перестанете.
Ее глаза сужаются еще сильнее, но это никак не помогает скрыть таящийся в них страх.
— Присядьте. Уверена, у полиции найдутся к вам вопросы. — Она врывается в больничную палату, захлопывая дверь у меня перед носом.
Мне требуется все мужество, чтобы не броситься за ней, и к черту последствия.
— Пойдем, сынок. — Отец кладет руку мне на спину. — Подождем Крейга.
Позволяю ему утянуть меня в приемную, но я слишком обеспокоен, чтобы сидеть. Меряю шагами пол, мысли путаются, когда предупреждение девушки гремит у меня в голове.
Ты должен бежать. Он придет за тобой.
Я понятия не имею, о ком она говорила, но обязательно выясню, и тогда ублюдок почувствует гнев моей мести.
Проходит мучительный час, прежде чем, наконец, появляется Крейг. Плохо то, что с собой он притащил Рассела Пирса, помощника шерифа, который тесно сотрудничал с предыдущим шерифом, Тодером. Я терпеть не могу этого говнюка, он такой же высокомерный, каким был Тодер, и не сомневаюсь, что такой же коррумпированный. Мы с братьями учились с ним в школе, и там он тоже был засранцем.
— Что, черт возьми, стряслось утром на ферме Крида? — вместо приветствия спрашивает Крейг, обмениваясь рукопожатием с моим отцом, а затем со мной.
Я отказываюсь жать руку Пирсу, как и он мне, наша ненависть друг к другу взаимна.
Мой отец, напротив, более вежлив и первым протягивает руку. Пирс смотрит на нее, как на змею, потому что он гребаный расист. Всегда таким был.
Я бросаю на него взгляд, почти надеясь, что он не примет руку, и мне представится причина врезать ему. Хороший способ высвободить бурлящий внутри гнев.
В конце концов, он резко и быстро жмет руку моему отцу.
— Джастис ввел тебя в курс дела? — спрашиваю я, не отрывая пристального взгляда от Крейга.
— То малое, что смог поведать. Почему бы тебе не
