— Бет, — пищу я.
Улыбка Сайруса становится шире.
— Я знаю, кто ты, — бормочет он, его глаза незаметно опускаются с моего лица на бедра.
Срань господня. Он что, разглядывает меня?
Ребенок снова плачет, и я прочищаю горло, снова глядя на нее сверху вниз.
— Все в порядке, милая, — шепчу я, поглаживая ее по руке. — Как тебя зовут?
— Камилла, — говорит Джек, подходя ко мне сзади. К сожалению, теперь он надел футболку. Тонкий белый хлопок облегает его твердую грудь, прижимаясь к бицепсам. — Мы называем ее Ками.
— Ками. Очень красивое имя. — Я целую Ками в щеку. — Очень, очень красивое. Идеально подходит такой красивой девочке.
Она качает головой, яростно рыча. Я похлопываю ее по попке, ощупывая ее подгузник. Он немного великоват, но, к счастью, пустой.
— Твой подгузник, кажется, в порядке. Ты голодна, милая?
— Мы покормили ее десять минут назад, — говорит Джек.
— Помогли ей срыгнуть?
— Ее вырвало на всю спину Джека, — говорит Сайрус, пристально наблюдая за мной. — Конечно, это может быть реакцией на рубашку, которая была на нем надета. Это было довольно тошнотворно.
Ками содрогается от слез, колотя меня своими крошечными кулачками. Мое сердце разрывается.
— О, детка. Все в порядке, все в порядке. Шшш. Шшш. — Я продолжаю качать ее на своем бедре, прижимая к себе и потирая ей спину. — Все в порядке.
Постепенно ее крики начинают затихать. Я обнимаю ее, бормоча что-то себе под нос, пока, в конце концов, они не превращаются в грустное сопение.
— Вот так, — тихо говорю я. — Все не так уж плохо, верно? Все в порядке. — Я вытираю ее щеки насухо. Она сердито прижимается к моей груди, икает. — С ней все в порядке, — говорю я ребятам. — Ее просто нужно было потискать.
Никто ничего не говорит. Я поднимаю глаза. Все трое мужчин смотрят на меня широко раскрытыми глазами.
Я моргаю.
— Что?
— Она ведьма, — тихо говорит Сайрус. — Что за черт. Она плакала шесть часов подряд. Ты хочешь сказать, что все, что нам нужно было сделать, это поддержать ее?
Я хмурюсь.
— Разве вы не пробовали это сделать? Вы просто смотрели на нее, плачущую в автокресле?
Джек выглядит смущенным.
— Она ребенок, — говорит он. — Мы думали, что они плачут, когда им нужна еда, сон или новый подгузник. Но мы перепробовали все, и ничего не сработало.
— Она же не тамагочи, — говорю я с упреком. — Тут требуется больше чем просто кормить, убирать какашки и игнорировать, пока они не умрут. — Ками что-то бормочет, надувшись, и я целую ее в волосы. — Бедняжка. Неужели эти ужасные мужчины игнорируют тебя? — Я опускаю взгляд на автокресло на столе. Это модель с откидным верхом и ручкой, которую можно приподнять, чтобы использовать в качестве переноски. Подкладка внутри выглядит дешевой и тонкой. — Вероятно, она плакала, потому что ей было неудобно. Почему она сидела в автокресле?
— Так она была отдана нам сегодня утром, — говорит Джек, заламывая руки. — Мы хотели купить ей что-то, но не знали, с чего начать. У нас все еще нет кроватки или других необходимых вещей.
Я снова оглядываю комнату, подмечая детали, которые пропустила. Повсюду разбросаны совершенно новые детские вещи. Детские салфетки. Пачка подгузников. Нераспечатанный пакет с пустышками. На кухне у раковины стоит кастрюля со смесью, рядом с ней на столешнице лежит маленький пластиковый измерительный стакан.
Я немного смягчаюсь. Очевидно, у кого-то возникла чрезвычайная ситуация, и он в последнюю минуту свалил ребенка на мальчиков. Вряд ли они виноваты в том, что оказались неподготовленными.
— Тот, кто назначил вас, ребята, няньками, должно быть, был в отчаянии? — Я целую Ками в макушку. Она упирается своими маленькими ножками мне в живот, глядя на меня огромными глазами. — Кто оставил ее на вас? Сестра? Друг семьи?
Джек выглядит смущенным.
— Не совсем.
— Нет? — Я покачиваю Ками на руках. — А где же мама?
— Она… не присутствует в ее жизни, — говорит Сайрус через мгновение.
— Ох. Значит, отец? Он, по крайней мере, должен был оставить ей подгузники. — Я похлопываю Ками по маленькой попке. — Эти даже не подходит ей как следует. — Проходят несколько секунд тишины, и я поднимаю на них взгляд. — Ребята? Отец?
Никто не отвечает.
Я хмурюсь.
— Извините, это трудный вопрос?
Джек и Сайрус обмениваются напряженными взглядами. Себастьян стискивает зубы, не встречаясь со мной взглядом.
Ужас пробегает по моему позвоночнику, когда я смотрю на их виноватые лица. Что-то не так. Я выпрямляюсь, мой голос становится резче.
— Чей это ребенок?
Джек вздыхает, проводя рукой по волосам.
— Если честно, Бет, мы не совсем уверены.
ГЛАВА 3
БЕТ
Шок пронзает меня насквозь. Автоматически я крепче сжимаю Ками, делая шаг к входной двери.
— Прошу прощения? — Мой голос звучит на октаву выше, чем обычно. — Вы не уверены?
— Ага, — протягивает Сайрус. — Боюсь, мы понятия не имеем кто отец.
Я смотрю на него, мысли проносятся со скоростью несколько миль в минуту, а он просто улыбается, сверкая ямочками.
Как же мне повезло. Я наконец-то знакомлюсь со своими великолепными соседями, а они оказываются психопатами, которые крадут детей.
— Извините, вы украли этого ребенка? — недоверчиво спрашиваю я. Улыбка тут же сползает с лица Сайруса.
Глаза Джека расширяются, и он делает шаг вперед.
— Нет! Нет! Один из нас определенно ее отец. Мы просто… не знаем, кто именно.
Двое других кивают, будто это вполне разумное объяснение, а не абсолютное безумие.
— Точно. Да. Хорошо. — Медленно отодвигаясь, я поворачиваюсь к двери. — Я звоню в полицию.
— Дерьмо, — ругается Сайрус.
Джек вскакивает, двигаясь, чтобы преградить мне путь к выходу.
— Пожалуйста, нет! Черт. Я знаю, что это выглядит подозрительно, но я клянусь, мы говорим правду.
— Уйди с моего пути, — говорю я дрожащим голосом. — Сейчас же.
Он неохотно соглашается, проводя рукой по своим растрепанным светлым волосам.
— Я не ожидал, что все пройдет таким образом.
— А чего ты ожидал?! — спрашиваю я. — Чтобы я вошла, обнаружила, что вы стоите здесь с чьим-то ребенком, и сказала: «Все в порядке, давайте забудем об этом»?
— Мы не лжем, — настаивает Джек. — Она определенно принадлежит одному из нас.
— Ну, мы почти уверены в этом, — исправляется Сайрус. — Судя по датам, все сходится. — Он ерзает на диване, похлопывая по подушке рядом с собой. — Не могла бы ты, пожалуйста, сесть и позволить нам все объяснить? — уговаривает он.
Я зажмуриваю глаза и делаю глубокий вдох через нос.
— Я не собираюсь садиться, — выпаливаю я. — У вас есть ровно пять секунд, чтобы сказать мне, каким чертом этот ребенок оказался с вами.
Сайрус и Джек обмениваются беспомощными взглядами.
— Это довольно длинная история, — начинает Джек.
— Сократи ее. — Мой голос тверд.
Обычно я не такая. Я вообще довольно застенчивый человек. Не думаю, что когда-либо в своей жизни была так груба с совершенно незнакомыми мне людьми, но я не собираюсь пренебрегать безопасностью ребенка.
Третий мужчина встает. Себастьян. Мое сердце начинает биться быстрее, когда он поворачивается, встречаясь со мной взглядом.
Он… выглядит устрашающе. Все в нем острое и угловатое. Он одет в сизо-серый костюм, накрахмаленную белую рубашку и тонкий галстук, аккуратно завязанный на шее. Его медно-каштановые волосы аккуратно уложены, светло-серые глаза холодны и суровы, а жесткое, скульптурное лицо выглядит так, словно оно высечено из камня.
Единственное, что смягчает выражение его лица, — это рот. Его губы полные и розовые, почти надутые, когда он подходит к кофейному столику, кладя руку на автокресло.
— Сегодня утром нам позвонил портье, — говорит он. У него кристально чистый и резкий голос, как у диктора новостей Би-би-си. — Он был в ярости. Кричал и ругался на нас по телефону. Мы не могли понять, в чем дело, поэтому спустились в холл. — Он поворачивает автокресло, и я вдруг замечаю подарочную бирку, привязанную к ручке. На обороте фломастером нацарапано «кв. 5А». Меня тошнит. — Кто-то оставил автокресло на пороге здания, — мрачно говорит он. — Внутри была Камилла, пакет с подгузниками и ее свидетельство о рождении.
