Я лежу на снегу ни жива ни мертва, даже дышать страшно. Еще и бок тянет очень. Чуть прихрамывая, очень медленно я пытаюсь подняться, на всякий случай усаживаю дочь на снег. Господи, так локтем ударилась, кажется, сейчас глаза на лоб выскочат. Обжигающая боль пробирает даже теперь. И куртка не спасла…
Дина мгновенно оказывается на карачках, подползает ко мне в поисках защиты. Я подхватывают ее под мышки и прижимаю к себе.
— Помощь нужна?! — добивает чужой мужской голос, бесцеремонно ворвавшийся в мои мысли. Слишком взволнованный, чтобы от него отмахнуться. — Что? Что? Неужели задел?!
Незнакомец облачён в простые джинсы и темно-бордовый джемпер. Он без верхней одежды. Руки его вольготно располагаются на моих плечах, помогают подняться. Я предпочитаю пока не наступать на правую ногу.
Дина утыкается лицом в мою куртку и немного затихает, продолжая горячо всхлипывать.
Я растерянно поднимаю глаза и встречаюсь с мужчиной взглядами. Его лицо кажется мне смутно знакомым, но таким изможденным: осунувшееся, с глубоко засевшей печалью в бездонных темных омутах. Неухоженная небритость добивает его образ. Больше всего меня цепляет искреннее беспокойство в голосе постороннего.
— Не молчите же! Что с ребенком? В больницу едем!
— С вами точно нет, — вдруг выпаливаю я, начиная потихоньку отмирать. Налет моей грубости мужчине не понравился, но так выходит нервное напряжение. — Вы за рулем давно-то сидите?
— Простите, ради бога! Не справился с управлением. Гололедица… и машину занесло, — с состраданием и виной оправдывается он и сочувственно глядит на Дину. — Она не ушиблась?
— Нет. Ударилась только я.
— Едем в травмпункт. Необходим осмотр, — заявляет он твердо.
— Ничего не нужно, я просто поскользнулась. А дочь удержала. Я понаблюдаю и, если что-то не в порядке, сама отвезу ее к врачу.
— Я действительно не знаю, как так получилось. Всего мгновение, и машина потеряла контакт с дорогой.
— Охотно верю.
Я обхожу его, стараясь не рассматривать очень явно. У него чуть отросшие волосы и непослушная прядь сбоку надает на лоб. Четко выраженные скулы. Почему его лицо кажется таким знакомым?
— Пойдём посмотрим, где наша коляска, — предлагаю я дочери, она вроде успокоилась, но все еще настороже. Испугалась сильно. В огромных глазищах поблескивают слезы. Нижняя губа слегка оттопырена.
Ищу сконфуженным взором неповоротливого монстра. А когда нахожу, делаю несколько шагов вперед и безуспешно пытаюсь сдержать вздох разочарования. Коляску как минимум надо чинить. Но лучше заменить на новую. Отлично же. Покупка транспорта для дочери как раз впишется в ближайшие расходы!
— Я готов тысячу раз рассыпаться в извинениях. Очень сожалею. Я все возмещу, — раздается за моей спиной уверенный мужской голос.
Я медленно оборачиваюсь. Смотрю в его глаза, но ответить мне нечего: лишь горестно кривлю губы. Держалась я долго: когда в спину летели уничтожающие фразы тети Марины, пока я собирала пакеты, когда выносила из чужой квартиры тяжелые сумки, когда сама спускала эти вещи на первый этаж к бабе Наде. Умоляла ее приглядеть за вещами, клятвенно обещая забрать «это безобразие» к завтрашнему утру. Когда толкала вперед огромного непроходимого монстра на колесах. Но сейчас… сейчас моя выдержка дает громадную трещину, и я начинаю шмыгать носом и чувствовать, как горячие дорожки обжигают щеки, а злой ветер тут же издевательски покусывает их, желая меня добить на сегодня.
Это счастье, что мне удалось отпрыгнуть в сторону, не пострадала ни я, ни Дина, но испорченная коляска оказалась последней каплей…
— Пожалуйста, не нужно слез. Мы все решим. Я безмерно виноват, но сполна оплачу. Если все же необходим врач, то…
— Нет. С нами все в порядке.
Отворачиваюсь и уныло плетусь к валяющейся в снегу спортивной сумке. Рядом с ней падаю на колени и задираю лицо к небу. А грозный ветер все продолжает покусывать усиливающимися порывами мои щеки и колоть их острыми, как кликни, снежинками.
— Девушка, я запишу ваш номер и завтра же куплю вам новую коляску. Если хотите, дайте мне номер вашего супруга, я сам наберу ему и объясню ситуацию. И отвезу вас домой.
— Все нормально. Вы езжайте. К вам никаких претензий.
— Давайте для начала обменяемся номерами. Диктуйте свой.
Он присаживается на колени и вбивает цифры в свои контакты.
— Как вас зовут?
— Вера, — дрожащим голосом отвечаю я и закусываю нижнюю губу.
— Кирилл. Не сказать, что знакомство для вас очень приятное, но я еще раз приношу свои извинения.
В кармане оживает мой телефон.
— Сохраните номер. И я отвезу вас домой. Называйте адрес.
У меня вырывается нервный смешок. Ей-богу, мне нечего ответить. Адрес? Нет у меня дома. Куда мне ехать?
— Кирилл, не беспокойтесь. Везти меня никуда не надо.
— Хорошо. Тогда набирайте супруга, я останусь с вами и дождусь его. Пока будем ждать, посидим в машине. Там тепло. Звоните-звоните, Вера.
Поднимаю на него заплаканные глаза и подмечаю темный проницательный взгляд, рассекающий золотое украшение на моем безымянном пальце: я стянула варежки, когда вытирала Дине слезы. Да, обручальное кольцо до сих пор со мной, я не сняла его и не переодела. Мой дрогнувший голос звучит непередаваемо обессиленно и скорбно:
— Некому уже звонить.
Глава 4
Я глотаю слезы, а тело сотрясает мелкой дрожью. Почему-то именно сейчас накатывает. Горячий ком выжигает горло.
Кирилл поджимает губы. Он уже испачкал джинсы в снегу, опустился передо мной на колени.
— Мне жаль, — изрекает он в замешательстве.
— Мне тоже, — отрезаю я, чувствуя себя полной дурой, что позволила эмоциям взять верх. Стираю нескончаемые соленые потоки со щек. Дина крепко обнимает меня, по-детски искренне и самоотверженно. Тихонько всхлипывает, спазмы все еще перехватывают гортань.
— Вера, вставайте, — мужчина легко поднимает мою плотно набитую тяжелую ношу и взваливает ее себе на плечо. Протягивает мне руку. — Пойдемте в машину. Я сейчас только нормально ее припаркую.
На моем лице, очевидно, отразился весь испытанный ужас, потому что Кирилл тут же объясняет:
— Да я хорошо вожу машину и уже очень давно. Просто погода ужасная, освещение и того хуже, лед на дорогах. Авто занесло. Ну же. Идем.
Я недоверчиво вкладываю замерзшие пальцы в широкую ладонь. На Кирилле нет и перчаток. Он налегке. Очевидно, привык снимать куртку в машине.
С его помощью я поднимаюсь и шепчу Дине ласковые слова. Обещаю, что мы теперь погреемся.
— Я сейчас, — бросает мужчина через плечо, даже и не думает возвращать мне сумку. Направляется к темному седану. С моего места и не разглядеть: черный он или серый, или синий.
Кирилл, как и обещал, перегнал машину и поставил на свободное место. Играючи забросил мои вещи в багажник.
— Садитесь, — гостеприимно указывает рукой в салон машины. — Вместе погреемся, и как раз вы сориентируете меня, куда вас отвезти.
— Кирилл, дело в том… только что я съехала от родственников в срочном порядке, как-то так получилось, — начинаю я объяснять, уже расслабляясь в тепле авто. Машина, сразу видно, не из дешевых. Да и сам мужчина, несмотря на усталый и безрадостный вид, выглядит очень даже солидно. Мне становится неловко. Я замолкаю.
— Продолжайте, Вера.
Дина заинтересованно ощупывает карман на задней стороне переднего сидения. С восхищением достает оттуда книгу. «Рынок ценных бумаг». Я внимательно наблюдаю, чтобы любопытный ангел не испортил находку. И стараюсь не потерять нить разговора.
— Вы можете отвезти нас с дочкой в ближайшее кафе. Я поищу гостиницу, чтобы мы пару дней перекантовались.
— А дальше что станете делать? Когда эта «пара дней» быстро закончится? — интересуется мужчина вполоборота.
— Параллельно я начну искать съёмное жилье. Уверена, смогу что-то подобрать в сжатые сроки.
— Хм… то есть ехать вам сейчас абсолютно некуда? Ни друзей, ни знакомых?
