Я надела спортивные штаны и не хочу переодеваться. Ты будешь ненавидеть меня вечно, если я пропущу вечеринку?
Мои пальцы быстро напечатали: Ты для меня мертва.
Она ответила мгновенно.
Я смогу с этим смириться. Увидимся в понедельник. Развлекайся!
Я убрал телефон и осмотрел дом. К счастью, за исключением нескольких брошенных банок, беспорядок в основном остался снаружи.
Часы на микроволновой печи показывали 20:35. Долгие летние дни в Монтане тянулись далеко за полдень, а фейерверк должен был начаться только через час.
Что ж, если все собирались пить мое пиво, то я тоже собирался насладиться своей чертовой вечеринкой. Я прошел на кухню и достал бутылку виски из шкафчика над холодильником. Налив себе стакан виски со льдом, я присоединился к толпе у себя во дворе.
Я представился нескольким людям и побродил вокруг, пока небо над нами медленно темнело, а теплый вечерний воздух становился прохладнее. И когда над головой начали зажигаться звезды, вдалеке вспыхнул фейерверк.
Все обитатели дома высыпали на улицу, протискиваясь на лужайку, и все внимание было приковано к шоу.
Не зря я всегда устраивал вечеринку Четвертого июля. У меня был лучший вид.
Этот район был построен на возвышенности за пределами Мишна. За моим задним двором был затонувший овраг, и без каких-либо других зданий, загораживающих обзор, двор был идеальным местом для наблюдения за ежегодным шоу фейерверков проходившим на ярмарочной площади.
Оглушительный грохот разнесся эхом за много миль, прежде чем в небо взметнулась полоса света, превратившаяся в красную звезду.
Разговоры вокруг меня стихли, и все взгляды обратились к небу.
Позади меня, на балконе моей спальни, Фейт облокотилась на перила рядом со своими сыновьями.
Она вытерла уголок глаза, не подозревая, что я наблюдаю за ней. Она всегда старалась сделать так, чтобы дети не заметили, что она плачет.
Мне не нужно было спрашивать, почему она грустит. Дядя Эван должен был быть здесь, на балконе, со своей семьей.
Его не было четыре года. Другие мальчики прожили со своим отцом дольше, но Дэйн потерял Эвана, когда ему было всего три года. Он почти не помнил своего отца. Он не мог скучать по нему. Поэтому я скучал по Эвану за нас обоих.
Поднеся стакан к губам, я допил остатки виски и отнес пустой стакан на веранду, чтобы убрать его позже. Я уже собирался пробраться сквозь толпу и занять свободный участок лужайки рядом с парками, когда мое внимание привлек взмах светлых волос.
Из-за угла дома вышла женщина, ее глаза были устремлены в небо, а на красивых губах играла улыбка.
Она была сногсшибательна. Ее светлые волосы были чуть ниже подбородка, шелковистые пряди вились свободными волнами, ниспадая на плечи. Черты ее лица были тонкими и утонченными, от прямого симпатичного носика до лица в форме сердечка и этих розовых мягких губ. Каждый раз, когда взрывался фейерверк, ее яркие глаза искрились.
Черт возьми. Кто это?
У меня пересохло в горле. Мне стоило слишком больших усилий отвести глаза, поэтому я не стал утруждать себя. Я беззастенчиво наблюдал, как она замедлила шаг и остановилась примерно в двадцати футах от меня, совершенно не подозревая, что я был очарован не фейерверком.
Может быть, эта вечеринка все-таки окажется не такой уж плохой. Может быть, мне стоит перестать жаловаться на новых соседей.
На ней было черное платье, которое больше походило на футболку, чем на настоящее платье. Подол прикрывал ее задницу, но оставлял на обозрение дюйм за дюймом ее подтянутых ног длиной в милю.
Я скользнул взглядом вниз по ее ногам, мой член набух под молнией. Черт, у нее были великолепные ноги. Когда я добрался до ее ступней, то оценил их еще раз.
Она была босиком. Кто же приходит на вечеринку босиком?
Пяти шагов было достаточно, чтобы сократить расстояние между нами и узнать ее имя, узнать, где она живет. Но я остался на месте, когда она подняла лицо к небу, закрыла глаза и улыбнулась.
Мое сердце остановилось. Совсем.
Я покачнулся, едва не споткнувшись о собственные ноги. Восстановив равновесие, я уставилась на свои теннисные туфли и тряс головой, пока головокружение не прошло. Какого черта?
Может, это из-за виски, а не из-за женщины. Я поднял взгляд.
Ее глаза смотрели выжидающе.
У меня снова закружилась голова, не так быстро, как минуту назад, но достаточно, чтобы почувствовать себя неуверенно. И все же я не осмеливался оторваться от ее глаз. Было слишком темно, чтобы различить их цвет. Может быть, карие. Может быть, голубые. Я надеялся, что голубые. Мне нравились женщины с голубыми глазами.
Она долго смотрела мне в глаза, слегка склонив голову набок. Затем ее улыбка стала шире, обнажив белые зубы, она направилась через лужайку.
Я последовал за ней, лавируя между телами, чтобы не упустить ее из виду, пока она пробиралась мимо людей, пока не достигла края моего двора.
Она села, вытянув свои длинные ноги на траву. Затем откинулась на локти и стала смотреть шоу, довольная тем, что сидит в одиночестве и улыбается небу. Только когда последние завитки фейерверка поплыли в бело-серой дымке над городом, она пошевелилась. Она выпрямилась и в одиночестве захлопала в ладоши, наслаждаясь представлением.
Толпа расступилась, и я потерял ее из виду, когда люди начали подходить ко мне, чтобы попрощаться, закрывая ее от меня.
— Спасибо, что пригласил нас. — Дрю хлопнул меня по плечу. Рядом с ним была его девушка, которая все-таки осталась. — Это было лучшее шоу за последние годы.
Так ли это? Я не знал.
— Спасибо, что пришел. — Я пожал ему руку, глядя поверх его головы, чтобы попытаться найти женщину, прежде чем она уйдет. Если только она уже не ушла.
— Торен, лови!
Было достаточно темно, и я едва успел разглядеть футбольный мяч, прежде чем он чуть не попал мне в лицо. Но я поймал бросок Авеля и зажал мяч под мышкой.
— Прости. — Он подбежал ко мне и преувеличенно нахмурился. — Мне показалось, ты
