Безжалостное правление - Моника Кейн

Я агрессивно провожу мягкой кисточкой по горшочку с тенями для век.

— Да, но мне не понравилось, что за нами шпионили. Все, что мы говорили, докладывалось Максиму. — Я прочищаю горло. — Я знаю, что это в прошлом, но он мне все равно не нравится. Он такой, такой… — Сексуальный. Раздражающий. Невероятно красивый. — Самовлюбленный.

Моя сестра игриво приподнимает бровь.

— Любой мужчина, который так выглядит, имеет на это полное право.

Я поджимаю губы. Это правда, хотя я никогда бы не признала этого.

— Поверь мне, держись подальше от таких, как он. У тебя будет много времени для свиданий, когда ты станешь старше. А пока сосредоточься на учебе и веселье с друзьями.

Она смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Почему ты так одержима тем, чтобы я получала хорошие оценки и поступала в университет? Я лучше выйду замуж за богатого, как ты.

— Клянусь Богом, София, если ты…

— Прими таблетку, я шучу! — Моя сестра фыркнула. — Ты знаешь, что я практически лучшая в классе, но в жизни есть и другие вещи.

— Конечно. Но образование — это сила. Это независимость, и я хочу, чтобы у тебя были все преимущества, доступные в этом мире. Что случится, если твой муж однажды умрет или твой брак распадется? Ты должна быть образованной, чтобы содержать себя и детей.

София на мгновение задумывается, а затем ее рот растягивается в коварной ухмылке.

— Я просто позабочусь о том, чтобы мои предполагаемые дети тоже были богаты.

Она хихикает, и я не могу не улыбнуться. Моя сестра всегда шутит, что я больше родитель, чем наши настоящие родители, что не так уж и сложно. Когда я росла, меня практически воспитывала наемная прислуга, пока мои родители улетали делать все, что им вздумается. Когда родилась София, я поклялась дать ей любовь и внимание, которых у меня никогда не было. Именно я научила ее завязывать шнурки и кататься на велосипеде. Я знаю, что могу быть слишком заботливой, но это только потому, что я хочу для нее самого лучшего.

— А как же ты? Ты так и не закончила университет, — говорит она.

Горечь подступает к горлу.

— Мы не могли себе этого позволить. Вот почему я хочу для тебя лучшего. И я продолжила получать образование самостоятельно. — Я жестом указываю на стопку книг по бизнесу и инвестициям, лежащую на столе рядом с моим ноутбуком.

Чего не знает моя сестра — и чего не знает никто, — так это того, что я начала торговать акциями и облигациями. Я не играю с большими деньгами — всего лишь несколько сотен долларов из бабушкиного наследства, которые мне удалось спрятать от родителей. Именно этот навык, надеюсь, однажды подарит мне свободу.

— Готово. — Я отхожу назад, чтобы София могла видеть себя в зеркале.

Она сияет, любуясь своим отражением, а затем притягивает меня к себе и быстро обнимает.

— Нам лучше спуститься. Скоро все будут здесь.

— Мне нужно сделать селфи, чтобы отправить друзьям! — восклицает она. — Я быстренько.

— Хорошо, sestra, увидимся там.

Я не позволяю улыбке сойти с моего лица, пока она не покидает комнату.

Лиза

Первыми прибыли Анатолий и его семья. Мой жених входит в дверь с видом человека, уверенного в своем месте в мире. Ему около двадцати лет, у него редеющие грязные светлые волосы и растущий живот, который он маскирует строгими костюмами.

Еще в школе его считали красавцем, но сейчас его внешность померкла вместе с тем обаянием, которое он мог бы иметь. Единственный, кто этого не замечает, — моя мама, которая сейчас фанатеет от него, как от второго пришествия Иисуса.

Следующими в дверь входят родители Анатолия. Таля, его мама, предлагает мне быстрый воздушный поцелуй, помогая при этом своему мужу Степану протиснуться вперед. Я коротко обнимаю его. Недавно у него диагностировали рак толстой кишки, он заметно похудел и неустойчиво стоит на ногах.

— Я же говорила, что мы будем первыми. — Младшая сестра Анатолия, Катерина, протискивается мимо родителей, с разочарованием оглядывая фойе.

Трудно сказать, кто из Петровичей мне нравится меньше всего, но Катерина и Анатолий определенно претендуют на первое место. Как и ее брат, она считает себя подарком Бога миру.

— Катерина, — говорю я в знак приветствия и наклоняюсь, чтобы неловко обнять ее.

Когда она отстраняется, то медленно осматривает меня, и ее пренебрежение к моему платью становится очевидным. Что ж, значит, нас двое.

Выглядящая как светская львица, она надела сверкающее золотое платье с сапогами до бедра и достаточным количеством побрякушек, чтобы вызвать временную слепоту.

— Очень рада, что ты смогла прийти сегодня, — лгу я.

Она не пытается притвориться, что рада быть здесь. Вместо этого она отбрасывает волосы за плечо и осматривает фойе.

— Я слышала, что сегодня приезжает Роман Васильев. Это правда?

У меня дергается глаз. Если мне придется весь вечер смотреть, как Катерина висит на руке у Романа, я могу просто выколоть себе глаза. Не потому, что мне не все равно, с кем он будет общаться, а просто потому, что это будет… раздражать.

— Так и есть, — подтверждаю я. — Новости распространяются быстро.

Я не удивлена, что она заинтересовалась, он точно в духе Катерины. Богатый, красивый и безжалостный — прямо как она.

Катерина одаривает меня натянутой улыбкой, после чего объявляет, что ей нужно выпить, и уходит.

Поймав взгляд Софии, наблюдающей за происходящим со стороны, я произношу: "Сучка". Сестра хихикает, прекрасно понимая мои чувства к сестре Анатолия.

— Елизавета. Ты еще не поприветствовала своего жениха. — Я застываю, когда Анатолий целует меня в щеку. Его лосьон после бритья слишком сильный, и мне не нравится, как его рука обвивает мое бедро.

Что ж, сегодняшний вечер начался отлично.

— Извини, София. Нам с твоей сестрой нужно поговорить наедине. — Он берет меня за руку и тянет в тихий уголок фойе.

После прошлой ночи мне приходится заставлять себя смотреть ему в глаза, так же как и не плевать ему в лицо.

Он проводит кончиками пальцев по моему лицу, по тому самому месту, по которому он ударил меня сзади.

— Хорошо, синяка нет. Я знал, что ударил тебя не очень сильно. — Я кусаю себя за щеку, чтобы не сказать ему "отвали". — Ты же знаешь, я не хотел. Просто у меня стресс из-за всего, что происходит с моим отцом.

Неужели он сам верит в свою ложь?

Я больше не могу держать язык за зубами.

— Причина, по которой ты не видишь синяка,