говорит она шепотом, а после подрывается с места и подлетает ко мне. — Ты хочешь сказать…
— Именно то, что ты сейчас подумала, — фыркаю в ответ и выдыхаю из себя., — это он меня облил.
— Ты же знаешь… кто это?
Иду в женское крыло, чтобы убрать уличную одежду и переодеться в халат и тапочки, и томно кидаю через плечо:
— Ну теперь… я знаю кто это.
Женя вприпрыжку следует за мной. Мы проходим через шлюз, где я оставляю верхнюю одежду и переодеваю ботинки на сменные тапочки. Далее крохотная раздевалка: двадцать шкафчиков в полный рост на нашу лабораторию, где мы храним свои вещи под замком. Две лавочки, на которых переодеваемся. В углу стоит контейнер для грязных халатов. Туда можно бросить испачкавшуюся реактивами одежду, и через несколько дней прачечная вернет тебе новую. У меня есть несколько комплектов белой пижамы из футболки и штанов, и столько же халатов, на которых прошит закрепленный за мной номер. На этом, пожалуй, и, впрочем, все.
Я кладу сумку на лавочку и подхожу к своему шкафчику, нахожу маленький ключик на брелке и поворачиваю ключик вводя пин код на сенсорной панели.
— То есть… — задорность голоса Жени меня начинает подбешивать, — ты хочешь сказать, что Марк Борисович…
— Ехал с такой скоростью, что не заметил меня, идущей по тротуару, — заканчиваю фразу за Женю и вытаскиваю халат.
— Очуметь! — хихикнув выдаёт Женя.
— Ничего смешного.
Коллега аккуратно садится на край лавочки и добавляет:
— Нет, ну это просто очуметь не встать!
— Более того, — одеваю сверху белую футболку, следом халат и, застегнув на все пуговицы, добавляю, — я назвала его в лифте индюком.
Женя прикрывает рот рукой, хотя перед этим с её уст срывается протяжное «а», а после, она начинает смеяться как не в себя. Её лицо краснеет от напряжения мышц. Конечно, если бы я была на её месте, то наверняка бы тоже смеялась. Но почему-то мне не до смеха.
Пока я переодеваю штаны, Женя вроде бы успокаивается. Она одергивает свой халат и заправив волосы за ухо добавляет:
— Ты же понимаешь, что теперь ты станешь врагом для Марка Борисовича?
— С чего вдруг?
— Ну…
Коллега отводит свой взгляд в сторону, и с некой долей загадочности, продолжает:
— Как-то раз, к нам пришла стажерка. Марк уже работал тут, и они сцепились на счет какого-то плана эксперимента. Какого точно, я не помню… Так вот. — Женя облизывает бледные губы и усмехается, — Марк Борисович до последнего изводил бедную подколами, что той пришлось попроситься о переводе.
— Думаешь, он будет и меня изводить? — продолжаю мысль за Женей хотя самой в этой очень мало верится.
— Ну не знаю… — поднимает плечами та. — Быть может…
— Мне все равно, — заявляю ей.
Хотя на самом деле, конечно не всё равно. Но это будет уже моей проблемой, поэтому… поживем и увидим.
Убрав свои вещи в шкафчик, я закрываю его и не обращая внимания на коллегу, выхожу из комнаты через противоположную дверь. В это же мгновение, из мужской раздевалки выходит Марк Борисович.
Прямо как синхронизация культур. Как самый нелепый ситком по телевизору…
Марк одаривает меня пронзительно-холодным взглядом, отчего я невольно сжимаюсь. Поправляет очки и щурится, словно, что-то рассматривает.
— Значит, — его мягкий баритон раздается эхом в комнате отдыха. — Яна Андреевна Аланина.
Ну надо же. А я полагала, что он слеп. А оказывается, зрение у него отличное.
— А вы…
— Робéр Марк Борисович.
Я складываю руки на груди, а этот четырежды индюк сует руки в карманы своего белоснежного халата.
— Приятно познакомиться, — любезничаю я.
— Нет, навряд ли, — отрезает тот и кинув напоследок презрительный взгляд, удаляется прочь.
— Я же тебе говорила, — добавляет коллега у меня из-за спины. — Он просто так тебе это не спустит с рук.
— Ну посмотрим, кто кому и что спустит!
Робер Марк.
Москва. Центр Молекулярной Генетики им. Б. А. Робера
Обычно я хожу в общий вестибюль первого этажа, чтобы взять себе стаканчик вкусного и ароматного кофе. Как назло, кафе сегодня закрыто в связи с расширением. Теперь у них будет два зала: обеденный и кафетерий. Что ж, придется обойтись кофе-автоматом, расположенном в лифтовом холле нашего 8-го этажа. Подхожу к автомату, выбираю Американо и, приложив карту, после протяжного сигнала, выжидаю, когда он выдаст мне горячий напиток.
Мне вот любопытно, кто эта пигля, которая осмелилась перечить и язвить мне? Стоило один раз в отпуск уйти и вот, сотрудники уже хамят налево и направо.
Хмурюсь от прокручивания в голове событий этого утра. Если судить по фактам, то я лишь на наносекунду отвлекся от дороги, отчего не заметил лужу, что и закончилось недовольной девушкой впоследствии. Но это произошло невольно, так как асфальт везде на дороге был мокрым. И даже если чисто гипотетически принять к сведению то, что при нормальном распределении (я же ведь нормальный?) и 95-процентном доверительном интервале возможность мой вины не превышает пяти процентов, то моей вины в неком, очень малом соотношении процента к моей удачи, нет, но я все же остаюсь виновным в этом действии, то…
Сигналящий автомат означает, что кофе готов. Наблюдаю за тем, как машина выплевывает остатки кофе в бумажный стаканчик и через долю секунды, беру его в руки.
Выпрямив спину, делаю глоток ароматного кофе, но, не успеваю проглотить полностью, как кто-то задевает меня плечом.
Неосторожный рывок корпусом, за которым следует жжение в области груди, потом пронзающую боль. Странно, всё это. Даже слишком.
Шиплю сквозь зубы и хочу выругаться, как слышу знакомый голос:
— Ой, простите, простите…
Та самая девушка, которая буквально минут двадцать назад обозвала меня индюком, смотрит на меня, выпучив свои глазищи. В темных, как смоль, глазах замечаю глубочайшее море разочарования. Ровный, слегка вздернутый носик, небольшая аккуратная родинка под пухлым губами, что сейчас застыли в нелепой гримасе.
— Вы решили добить меня? — развожу руками в стороны, чтобы эта живая катастрофа увидела то, что натворила. — Вам было мало обозвать меня индюком?
— Послушайте…я…
— Даже и не старался слушать вас, юная леди!
Девушка продолжает буравить меня своими испуганным взглядом. Я отдаю ей стакан с кофе, точнее, то, что от него осталось. Она
